за ногу.
– Не понял – хромай теперь! – зло бросает ему Тихий.
Чумазый в черной шапочке тоже перестал удерживать тело добитого товарища и растерянно озирается.
– Живее, братья-славяне, православные – или кто вы теперь? Католики?!
Пленные переходят на бег. Блондин морщится. Черный норовит придерживать теперь его.
– Ну куда вы поперлись в деревья?! Всё! Теперь вперед идите! Если подорветесь, я не виноват!
Пленные неуклюже перебираются через две упавших сцепившихся сосны, то и дело оглядываясь на Тихого. За их спиной разгорается стрелковый бой.
07.00
Артобстрел 124-го опорника с неравными перерывами продолжается почти три часа. Ближе к восьми утра Дрезден поднимает новый «Мавик», последний во втором батальоне. От леса, укрывавшего 124-й опорник хохлов, остались пеньки высотой не более метра. Окопы перемешаны с упавшими стволами и накатами разрушенных блиндажей, повсюду мусор и… последний снаряд 152 миллиметра прилетает точно в окоп. Лишенное рук, ног и головы тело украинца мешком взлетает метров на десять и тяжело плюхается далеко в стороне.
– Дрезден, я – Сигма, вперед! Прием!
– Сигма, я – Дрезден, да!
Дрезден трогает рукав Зимородка.
– За мной! – тихо командует тот штурмовикам, и вторая восьмерка бегом уходит в проход.
– Сипуха, я – Дрезден, готовность! Прием! – командует Дрезден.
– Дрезден, я – Сипуха, да! Прием!
Дрезден видит, как штурмовые четверки Зимородка и Сипухи с флангов одновременно заходят в 124-й опорник: Зимородка слева, Сипухи справа. Мелькают точечки гранат, пылят трассы автоматных очередей, разрывая брустверы.
Когда прикрывающие четверки входят в уже захваченные секции траншей 124-го опорника и занимают там позиции, Дрезден командует:
– Пулеметчики, за мной!
Он бежит вперед по проходу, бежит очень быстро, автомат прижимает к груди обеими руками.
– Где Зимородок?
Никто из штурмовиков не отвечает ему. Дрезден несется вдоль траншеи, переступая и обходя трупы украинцев с зелеными изолентами на бедрах. Тела наших погибших ему не попадаются.
– Потери?! – кричит он Сипухе, выходящему навстречу.
Тот не слышит вопроса, чуть сторонится, пропуская командира дальше. Двое бойцов с автоматами наперевес держат под контролем вход в блиндаж. Из полос света переломанных перекрытий выбираются «укропы» с поднятыми руками, молча без команды складывают оружие, снимают каски и бронежилеты, выстраиваются в колонну по одному в траншее.
Дрезден считает их: девять. Сдача в плен окончена, он идет мимо пленных.
– Что за…?
У всех хохлов битые морды, заплывшие синяками глаза, опухшие скулы.
– Что за…? – повторяет Дрезден и оборачивается к Сипухе: – Ты, что ли?
– Да не могу я! Девять человек в плен сдалось, люди же.
– Кто это вас? – Дрезден угадывает среди пленных самого старшего по возрасту солдата. Все его замполитовское нутро клокочет от гнева.
– Молодые… – отвечает пленный.
– Хлопцы из 95-й аэромобильной, – перебивает его второй, моложе, ему лет сорок пять, – каждый вечер приходят к нам на позиции «дедков бить».
– Чтобы мы службу несли, – уточняет первый пожилой.
Дрезден всматривается в его лицо, пленному лет пятьдесят или даже шестьдесят.
– Чтобы не спали в окопах, – говорит кто-то еще из строя пленных. – А как тут службу нести? Если за трое суток один сухпаек и шесть бутылок воды на всех.
– А вы из какого подразделения? – строго спрашивает Дрезден, успокоившись.
– Сорок вторая! – отвечают ему.
– Уводите! – командует Дрезден Сипухе и переглядывается с ним.
Пленных нужно убрать в наш тыл немедленно, потому что скоро коптеры «немцев» преодолеют нашу РЭБ и в первую очередь начнут бить по своим, по сдавшимся «дедкам» из 42-й бригады.
– Потери? – повторяет вопрос Дрезден.
– Пятеро «трехсотых», – докладывает Сипуха.
– Тяжелые есть?
– Нет! Все средние и легкие.
– Где Зимородок?
– Взял двоих, ушел брать 123-й опорник.
– Втроем?
Дрезден оборачивается в поисках оператора «Мавика».
– А чё? Там нет никого, – говорит Сипуха, – отсюда никто не ушел.
– Сколько их тут было?
– Тридцать человек, двадцать один – «двухсотые», остальных ты видел.
Едва командир роты Дрезден поднимает «Мавик» осмотреться, куда ушел Зимородок, как слева начинается сильный бой. Это пятый батальон штурмует самый большой 120-й опорник.
Но атака неинтересна Дрездену. Коптер скользит над лесом. В 123-м опорнике никого нет. Нет, есть! Лицо бойца обращено на северо-восток, к 120-му опорнику. 122-й опорник, 121-й. В 121-м Зимородок поднимает голову кверху и всматривается в небо, вряд ли он из-за боя слышит коптер, пытается угадать. Через мгновение все три десантника, по одному в 121, 122, и 123-м опорнике, исчезают, прячутся.
Дрезден докладывает Сигме об успешном штурме.
– Подстрахуйте атаку пятого батальона, пока шестая рота займет ваши позиции, – командует Сигма.
От леса вокруг 120-го опорника остались пеньки. Пятый батальон, обе роты в полном составе, девяносто человек одним рывком поднимаются в атаку. Четыре штурмовые «тройки» уступами идут впереди: две на флангах и две по центру, врываются в траншеи 120-го. Остальные десантники останавливаются в двух метрах перед траншеями, огнем не позволяют «укропам» высунуться из блиндажей, уцелевших под артогнем.
Хохлы из 119-го опорника плотным огнем прижимают к земле левую штурмовую группу пятого батальона, но 120-й опорник взят. Три штурмовые группы достигли целей и зачищают траншеи и блиндажи, двигаясь навстречу друг другу. Кто-то из украинцев пытается убежать, но их встречают огнем десантники второго батальона из 121, 122 и 123-го опорника.
Не делая паузы, комбат—5 Камыш бросает 15-ю роту налево, на 119-й опорник, а 16-ю – вперед в лес.
Дрезден видит на экране планшета, как бойцы выскакивают к ЛЭП, где попадают под плотный огонь украинских пулеметов. Пятый батальон отходит в 119-й и 120-й опорники.
«Интересно, – думает Дрезден, – нейтралка перед 120-м явно была заминирована и нашпигована камерами, управляемое минное поле почему не сработало? Футбольным фанатам повезло?»
Дрезден держит «Мавик» неподвижно над ЛЭП, изучая лес на украинской стороне. Бой стихает. Ответного артогня так и не было, видать, наша контрбатарейная борьба сегодня оказалась на высоте.
На просеке под ЛЭП лежит «трехсотый» «укроп». Шевелится, но встать не может.
С украинской стороны из леса выходят двое, не наклоняясь и никак не укрываясь, спокойно идут к раненому, подхватывают его под руки. По ним никто не стреляет, ни наши, ни хохлы. Подняв «трехсотого», «укропы» медленно несут его под опорами ЛЭП на запад.
На перекрестке у 124-го опорника хохлы сворачивают в сторону второго батальона, кладут раненого на землю и сдаются в плен.
– Дрезден, я – Сигма, прием!
Дрезден нажимает тангетку на «Азарте»:
– Сигма, я – Дрезден, прием.
– Дрезден, я – Сигма, возьми взвод Селезня и – на 127-й опорник. Сможете через овраг проскочить?
Дрезден сажает «Мавик» на перезарядку и по захваченной траншее 125-го опорника бежит к 126-му. За 126-й опорник боя не было, там должен закрепиться взвод Селезня. Между опорниками лес редок, по Дрездену стреляют из-за ЛЭП, замполит пригибается, но темпа не снижает. Бежит от пня к пню, от дерева к дереву. Вот 126-й опорник, навстречу Дрездену один десантник вытаскивает второго – раненого. Над ними жужжит мотор коптера. Дрезден прижимается к сосне, старается слиться с ним. Сверху, если коптер без тепляка, разглядеть стоящего у дерева человека сложно. «Птичка» улетает на охоту в наш тыл. Дрезден спрыгивает в окоп 126-го опорника.
– Ну? – Он окликает Селезня.
– Сильвер!
Расстояние до 127-го опорника метров семьдесят, но Сильвера не видно. Лишь стрелковый бой.
– Кто кого зажал? – спрашивает Дрезден. – Сильвер «немцев» или они его?
– Непонятно!
– Так чего ждем?!
Дрезден слышит интенсивную перестрелку, но в их сторону пули не летят. «Что бы я делал на месте Сильвера?» – думает замполит.
125, 126 и 127-й опорники расположены на склоне, просека ЛЭП чуть выше.
«Значит, Сильвер пролез между ЛЭП и опорником и сейчас мочит хохлов со склона».
Селезень окликает трех десантников, вооруженных автоматами.
– Вперед! – командует Дрезден.
Пара десантников прыгает в окоп 127-го опорника, вторая пара во главе с Селезнем прикрывает с фронта. Дрезден ищет взглядом Сильвера, ориентируясь по вспышкам, различает темную кепку среди сосновых корней. Стрельба стихает. Десантники Селезня вчетвером зачищают траншею. Сильвер видит Дрездена и салютует замполиту автоматом. На отважном десантнике бронежилет надет поверх зеленой майки. Несмотря на утреннюю сырость, Сильверу не холодно.
– Как я их?
Выходит, Сильвер в одиночку взял опорник? Дрезден не успевает ничего сказать. Со стороны ЛЭП раздается короткая очередь. Дрездена бросает в жар,
