не ответит ему откровенно на вопросы, почему так произошло. Не признается, что держал на душе, потому что считает его ребенком, на которого нельзя перекладывать ответственность за действия взрослых. Тогда Антон решил поступать так, как и объяснил Юльке – исходя из собственных, детских, интересов. Так, чтобы они оставались вместе. Любыми способами.
Из магазина они вышли, увешанные пакетами. Юлька умоляла оставить ей пакет с ножом, термосом, спичками и аптечкой. Но тут настоял Антон: «Все будет храниться у меня». Юлька насупилась, но ненадолго. Она спрашивала у отца, как плавать на байдарках, как грести, как ловить рыбу, как мыться в палатке, приспособленной под баню. У нее был миллион вопросов про узлы, сплавы, пороги, реки. Это был один из лучших дней в их жизни.
Вечером Антон спросил у отца, откуда он столько знает про Карелию.
– Я учился в институте, а мой сосед по комнате в общаге был из Петрозаводска. Вот он и пристрастил меня к байдаркам и сплавам. Надеюсь, вы там будете ловить рыбу и жарить ее на костре. Это самое вкусное, что я ел в жизни. А еще каша, суп, чай из канов – так называются туристические котелки. Гречка с тушенкой и перловка, суп из консервов. Я любил из горбуши. Такое запоминается навсегда. Тем более если не особо избалован. Для нас, студентов, макароны уже были счастьем. А сосиски мы вообще ели сырыми.
– Если ты… в общем… если не избалован… почему тебе не нравилось, как готовила мама? – вдруг спросил Антон, ошалев от собственной не пойми откуда взявшейся смелости.
– С чего ты это взял? – спросил отец строго.
– Я видел, как ты выбрасываешь еду, которую она приготовила, – признался Антон.
– Потому что боялся получить расстройство желудка, – хмыкнул отец. – Некоторые женщины, да и мужчины тоже, не умеют готовить. Их лучше вообще к плите не подпускать. Я же не выбрасывал еду, которую готовила твоя бабушка.
– Мне ее пирожки нравились. С яблоками.
– А мне с капустой и яйцом, – заметил отец.
– Маме было обидно, она плакала.
– А мне было обидно, что она покупает готовые котлеты и кормит вас ими. Нет ничего важнее в жизни ребенка, чем домашняя еда. Поверь мне.
Антон не решился спросить, почему отец так думает. А тот замолчал и сморщился, будто ему вдруг стало очень больно.
– А бабушка не обидится, что Юлька к ней не приедет летом? – спросил Антон.
– Точно нет. Она собралась строить новый сарай и парник. Ей будет не до Юльки, – заверил его отец.
Анна
Да, Георгий опять сделал так, как считал нужным. Поставил перед фактом. Как всегда. А она вынуждена подчиняться. Ее мнение, желания его вообще не волновали. Он даже не посоветовался. Чему удивляться? Да еще и Юльку на свою сторону перетянул. Знал ведь, как это сделать. Она ребенок, ничего не понимает. А тут ей пообещали настоящее приключение. Конечно, она счастлива. Опять получилось, что папа хороший, а мама плохая. Георгий специально придумал этот лагерь в Карелии. Договорились же, что Антон поедет в лагерь, лингвистический, научный, или какой-то еще, который будет сыну по душе. Про лагерь с тренировками вообще речи не шло. Георгий знал, что Антон будет страдать. Решили, что Аня с Юлькой поедут к бабушке. И вдруг возникла Карелия с байдарками. Юлька скакала от возбуждения и рассказывала, что они купили в магазине. И что Антон за ней присмотрит. Но самое главное, ей не нужно будет вести себя нормально. Она сможет вести себя как хочется. То есть как мальчишка. А об Антоне Георгий подумал? Каково ему будет в том лагере? Да, он все сделает ради сестры, все вытерпит, но пойдут ли ему на пользу такие испытания? Георгий так и не смог смириться с тем, что Антон не боец, не драчун, не спортсмен. Для него адреналин – книги, задачи, формулы. Точно не сплавы по горным рекам.
Где Антон и где байдарки? Откуда они вообще возникли в голове у Георгия? Аня не знала. А спросить не решалась. Больше всего на свете она хотела поехать домой, в Иваново. Жить за городом, в деревенском домике, куда несколько лет назад переехала мать – Георгий купил его теще в подарок на юбилей. Аня считала, что ее муж просто подкупает тещу – дает деньги на ремонт сарая, теплицы.
– Зачем ты мне здесь сдалась? – отрезала мать, когда Аня попросилась приехать без Юльки. – Ты же мне не поможешь!
Да, она не собиралась помогать с сараем и теплицей, сажать картошку и копаться в огороде. Матери нравилось убиваться на пусть крошечном, но своем участке. Она без конца что-то красила, ремонтировала.
После того как Георгий отправил ее домой, точнее в этот новый дом, вроде как дачу, мать всю энергию направила на огород и хозяйство. Чтобы помидоры и огурцы непременно свои, банки, закрутки, компоты на зиму. Она ведь даже не поняла, что любимый зять, по сути, выгнал ее из московской квартиры, когда стала не нужна, отлучил от внуков. Нет, она считала его лучшим мужчиной на свете, самым добрым, самым щедрым. Всю жизнь мечтала о собственном доме в деревне, с огородом, цветником, сараем и парником. Георгий, получалось, исполнил ее давнюю мечту.
– Я буду помогать, – сделала еще одну попытку Аня. Приехать без приглашения она не решалась. Мать могла и на порог не пустить, да и перед Георгием требовалось отчитываться о тратах. – Только скажи, пожалуйста, Георгию, что тебе нужна моя помощь.
– И не собираюсь, – заявила мать. – Ты опять к своему Толику побежишь, а я должна врать? Нет уж.
– Мы в разводе, если ты забыла, – напомнила Аня, – и я могу бегать хоть к Толику, хоть к Славику. Георгия это больше не касается.
– Ой, не знаю, что там у вас чего касается, а врать не буду. Развелись – и что? Дети-то у вас общие! И Георгий о них заботится. И обо мне, хоть я ему бывшая теща. Тебе деньги дает. А то я не знаю, на что ты их спускаешь! – возмутилась мать.
– И на что? – Аня начала закипать, готовая сорваться в любой момент.
– Так все знают, – мать говорила со злорадством, – на Толика. Ленка его у меня спрашивала, когда ты приедешь, а то ей нужно детей в школу собрать – форма, рюкзаки, тетрадки, пеналы, сменка. Тебе самой-то не противно? Если что – Толик тебя без бабок не ждет. И Ленка тоже. Она хорошие рюкзаки хочет купить, так что свиданка с
