здесь?.. Из наших здесь Ваня Курский и Надя — целая компания…
— Хорошо! У всех нас одна судьба — воевать. Ну, повоюем, — сказал он.
— Повоюем, — улыбнулась Клара.
Часть вторая
КИМ И КЛАРА
Глава I
ЕДИНСТВЕННЫЙ ВАРИАНТ
Время летит, забирая у летней короткой ночи минуту за минутой. Раненый капитан впал в забытье. Рядом с ним у рации, притулившись спиной к выемке в песчаной стене, дремлет Клара. Он шевельнулся. Она тотчас склонилась над ним:
— Хочешь пить?
— А?.. Вот ты спросила, и мне захотелось пить.
Он улыбается, гладит ее руку.
— Воды или… может быть, хочешь согреться? Здесь сыро, и земля свежая…
— Что у тебя еще есть?
— О, много чего! Целых три фляжки, мы богачи. В этой — клюквенный морс… Спирт есть, ну, и вода.
— Спирт-то откуда?
— Помнишь, мы заходили в лесной госпиталь, к партизанам? Там доктор дал мне полную фляжку. Я припрятала, а то бы мальчики живо все растранжирили, особенно Андрюша…
— Налей немного: разбавь пополам с морсом… Потрогай у меня лоб, кажется, жар?
Она кладет руку ему на голову.
— У тебя лоб холодный. Холодный и влажный. Это хорошо. Пей…
Клара подает ему кружку, и, приподнявшись на лежанке, он делает несколько глотков.
— Дать кусочек хлеба со шпиком?
— Не хочется.
— Нога болит?
— Не очень. Только когда шевелишься — острая боль. Сам виноват… Пошел не пригибаясь, а они простреливали этот участок шоссе. И знал ведь… Глупо, легкомысленно…
— Тогда, по-твоему, и Тиссовский тоже легкомысленно поступил?
— Нет, у него другое… Рукопашная схватка, тут от шальной пули не гарантирован. Всю жизнь провел в подполье, а погиб в открытом бою…
— Я так плакала, когда узнала об этом.
— Он спас тебе жизнь.
— Дважды.
— Один раз, когда снял автоматчика в районе Барановичей… Мы отходили, это я помню. А второй раз?
— И второй раз ты знаешь когда… Я могла быть на месте Нади.
— Кто тебе сказал об этом? Не он, разумеется…
— Конечно не он!.. Ты сердился на меня несколько дней, я поняла почему.
— Но пойми, я иначе не мог… Я и на него, на Ивана, сердился за то, что он отправил тебя в отряд.
— Я понимаю. Молчи.
И он замолкает.
— Ким… — тихонько зовет Клара.
— Да…
— Ты куда-то «ушел». О чем ты думаешь?
— Вспоминаю все случаи своего легкомыслия. Помню, еще до встречи с тобой я ездил в Киев… Пристрелил генерала на Крещатике, бежал… Потом отправился осматривать Дарницкий мост. Как они не схватили меня? Не понимаю… А это ранение? Ведь если бы…
Она перебивает его:
— «Если бы» — это бессмысленно говорить. Жизнь не имеет второго варианта.
Пауза. Он улыбается.
— Это ты очень умно сказала. Просто здорово. Ты мудрая, я и не знал.
— А что ты вообще знал обо мне? Точка-тире-точка — все?
— О нет, ты ошибаешься.
— Что же?
— Многое. Например, я знал, что ты красивая, умная, сдержанная…
— Не надо…
— Правда… Что верный товарищ — тоже знал. И знал, что ты не уйдешь.
— А если бы я ушла?
— «Если бы»? Но ты же сама говоришь, что жизнь имеет один вариант и второго не существует, — задумчиво говорит он. — Тот единственный, какой есть, создаем ведь мы сами, а?
— Конечно.
— И то, что я сейчас скажу… это тоже единственный вариант?
— Ты впервые так откровенен со мной…
— Клара, я люблю тебя, и ты мой единственный вариант. Ты слышишь?
— Да, — шепотом отвечает она.
И ей кажется, что все-все еще впереди, что все эти испытания как бы нарочно устроены, чтобы вот здесь, в землянке, он произнес эти три простых и желанных слова: «Я люблю тебя». Она верит в его силу и всемогущество.
— Ким, помнишь, я хотела что-то сказать тебе и не сказала? Я была счастлива…
— А сейчас?
— Сейчас я тоже счастлива… Даже если придется погибнуть…
— Наверное, придется…
— Почему? Землянка отлично замаскирована. А, Ким? Скажи…
— Я просто так… всегда надо предусматривать худшее, — отвечает он.
— Тогда что?
Он ищет слова, чтобы смягчить смысл «худшего варианта», и не находит их. Да и нужны ли они? И говорит:
— Тогда согласно программе.
Они лежат, прижавшись друг к другу. А в лесу уже начинает светлеть. Ночной сумрак уходит. Контуры деревьев все отчетливей вырисовываются в туманной мгле июньского утра.
Глава II
ВЕСНА В МЕЖДУРЕЧЬЕ
Мелкие диверсии, поджоги, сбитый мотоциклист на шоссе и тому подобное — все это случалось в Междуречье и до появления центра
