«Ничто не сходит с рук…»
Ничто не сходит с рук:ни самый малый крюкс дарованной дороги,ни бремя пустяков,ни дружба тех волков,которые двуноги.
Ничто не сходит с рук:ни ложный жест, ни звук —ведь фальшь опасна эхом,ни жадность до деньги,ни хитрые шаги,чреватые успехом.
Ничто не сходит с рук:ни позабытый друг,с которым неудобно,ни кроха муравей,подошвою твоейраздавленный беззлобно.
Таков проклятый круг:ничто не сходит с рук,а если даже сходит,ничто не задарма,и человек с умасам незаметно сходит…
26 июля 1972 Переделкино
«Травка зеленеет…»
Вл. Соколову
1
Травка зеленеет,солнышко блестит.Боль моя умнеет —громко не грустит.
Сосны шелушатся.Время, стало быть.В это не вмешаться,не остановить.
Старый мой товарищ,ты со мной давнов споры не встреваешь —просто пьешь вино.
Я ценю за этодоброту твою.Никаких советовтоже не даю.
Если в жизни туго,поучать грешно.Улучшать друг друга —это же смешно.
Что-то не свершилось,нам обоим снясь,и отшелушилосьнезаметно с нас.
Что тебя так давит,что невесел, квел?Шелуха спадает —остается ствол.
Есть еще опушки,где грибов не счесть.Есть Россия, Пушкин,наши дети есть.
Есть на соснах белки,солнышко в окне,что-то на тарелкеи чуть-чуть на дне.
2
В мире, нас отуманившемрознью, будто бы одурью,быть со старым товарищем —как вернуться на Родину.
Мы друг друга не предали,хоть и жили так розно.Две судьбы — две трагедии.Все трагедии — сестры.
Ты сутулый и худенький.Ты, как я, безоружен,и прекрасен на кухонькехолостяцкий наш ужин.
Никакая не исповедь,никакая не проповедь.Просто все можно высказать,надо только попробовать.
Я гляжу на товарищас чистотой изначальной.Для других — тарабарщина —разговор двупечальный.
Дружбу мы не утратили,хоть и было нетрудно.Миллионы приятелейозначают — нет друга.
Зрелость зряшно не мечется.Кто созрел, тот не алчетмыслить слишком космически,словно мальчик-глобальчик.
Что глобальничать суетно,шумно, вроде Петрушки?Как-то хочется сузитьсядо огромности дружбы
не с абстрактною вечностью,не с абстрактным земшаром,не вообще с человечеством,а с товарищем старым.
И среди всякой низости,изощренно лукавой,чувство истинной близостинесравнимо со славой.
з
В дружбе не надо пешек,в дружбе не надо ферзей,но танцевать, как от печек,надо всегда от друзей.
И безо всяких «надо»,просто, без ничего,дружба — не чувство стада, —чувство себя самого.
Люди сильны друг другом.Да не обманет ихлезущий вверх по трупамбывших друзей своих.
Люди сильны друг другом.Чтобы с друзьями срастись,не обязательно цугом,холкою в холку плестись.
Люди сильны друг другом,спаянностью несходств,а не безличным хрюком, —ибо они не скот.
Люди сильны друг другом,так, словно Севером — Юг,так, словно пахарь — плугом,так, словно пахарем — плуг.
Люди сильны друг другом.Что равнодушья мерзей?Люди сильны испугомвдруг потерять друзей.
В битвах и перед казньюили на Млечном Путилюди сильны боязньюв чем-то друзей подвести.
В лица друзей каменья —это по морде себе.Люди сильны неуменьемдруга предать в беде.
Сколько утрат у России, —водкою их не запить!Люди сильны бессильеммертвых друзей забыть.
Август 1972
У ТЕЛЕФОНА-АВТОМАТА
Возле гагринского пыльного сквера,возле гипсового старца-пионера,в автомате: «Приезжай, ты слышишь, Вера?»телефон целуя — странная манера! —этот пьяный гражданин кричал, хрипя.
Брел я ночью и шептал у поворота,заглядевшись на рубины самолета:«Пусть ко мне приедет вера во что-то,пусть ко мне приедет вера в кого-то,пусть ко мне приедет вера в себя».
Октябрь 1972 Гагра
О, ТОЛЬКО БЫ НЕ ПРИВЫКНУТЬ
О, только бы не привыкнутьк Господнему чуду глази в тысячный раз приникнутьк губам, словно в первый раз!
Привычка со скукой на морде,со спичкою в дуплах зубов,как пресное море — не море,привычка — уже не любовь.
Пусть лучше не вместе, а порознь,но только не задави,привычки товарный поезд,живого ребенка любви!
Октябрь 1972 Гагра
«Жизнь, ты бьешь меня под вздох…»
Жизнь, ты бьешь меня под вздох,а не уложить.Я до девяноста трехсобираюсь жить.
Через сорок три годка —потерпи, казак! —вряд ли станет жизнь сладка,но кисла не так.
Будет сорок семь тебе,мой наследник Петр,ну а батька в сединевсе же будет бодр.
Будет он врагов бесить,будет пить до днаи на девочек коситьглазом скакуна.
Будет много кой-чегочерез столько лет.Результатец — кто кого —будет не секрет.
Встретят улицы и рюобщую зарю.Я в Мытищах закурю,в Чили докурю.
Телевизор понесутпод колоколана всемирный Страшный судза его дела.
Уничтожат люди рак,бомбу, телефон.Правда, выживет дурак,но не так силен.
Зажужжат шкивы, ремни.Полный оборот —и машина времениПушкина вернет.
1972
«Бессердечность к себе — это тоже увечность…»
Бессердечность к себе —это тоже увечность.Не пора ли тебе отдохнуть?Прояви наконец сам к себе человечность —сам с собою побудь.Успокойся. В хорошие книжки заройся.Не стремись никому ничего доказать.А того, что тебя позабудут, не бойся.Все немедля сказать — как себя наказать.Успокойся на том, чтобы мудрая тень Карадага,пережившая столькие времена,твои долгие ночи с тобой короталаи Волошина мягкую тень привела.Если рваться куда-то всю жизнь, можно стать полоумным.Ты позволь тишине провести не спеша по твоим волосам.Пусть предстанут в простом освещении лунномреволюции, войны, искусство, ты сам.И прекрасна усталость, похожая на умиранье, —потому что от подлинной смерти она далека,и прекрасно пустое бумагомаранье —потому что еще не застыла навеки рука.Горе тоже прекрасно, когда не последнее горе,и прекрасно, что ты не для пошлого счастья рожден,и прекрасно какое-то полусоленое море,разбавленное дождем…Есть в желаньях опасность смертельного пережеланья.Хорошо ничего не желать, хоть на время спешить отложив.И тоска хороша — это все-таки переживанье.Одиночество — чудо. Оно означает — ты жив.
1972 Коктебель
«Я не играю в демократа…»
