в ответ на последний приказ капитана Канирса, и на глазах у Шумейта устремился прямо в поле морских бомб.
Он прошел триста ярдов, прежде чем врезался в первую. Через три минуты он получил еще два удара.
Четвертая взорвалась прямо под носовым погребом, и КЕВ «Эрейстор» превратился в огромный огненный шар.
.III
Батарея Ист-Пойнт, и королевский дворец, город Горэт, королевство Долар
Граф Тирск в одиночестве стоял у перил смотровой башни, наблюдая, как восточный горизонт окрашивается в лавандовый и розовый цвета. Капитан Стивирт Бейкет, который стал его старшим офицером на берегу, когда его давний флагман встал на прикол, чтобы высвободить свой экипаж для береговой обороны, стоял в нескольких футах позади него, наблюдая за ним с некоторой тревогой, а полдюжины помощников и гонцов стояли позади Бейкета. Несмотря на все это, Тирск был один — наедине со своими мыслями, своими тревогами… своими обязанностями — пока черное безлунное небо медленно, медленно становилось серым. И теперь, когда рассвет робко подкрался ближе, и он уставился с батареи Ист-Пойнт на Файв-Фэтем-Дип, его усталые глаза напряглись, чтобы пронзить сгущающуюся тьму.
В этой батарее было восемнадцать 12-дюймовых полнокалиберных нарезных орудий, которые должны были быстро справиться с любым нападающим… если, конечно, нападающий, о котором идет речь, решит встретиться с ними лицом к лицу, а это было далеко не наверняка. Действительно, выбор маршрутов вторжения в столицу королевства Долар свелся к игре в угадайку — самой смертоносной из всех, в которые когда-либо играл Тирск, — и на кону стояли тысячи жизней.
Теперь, когда чарисийцы форсировали канал Жульет и превратили остров Рекерс в развалины и дымящиеся обломки, можно было выбирать между тремя путями.
Канал Ист-Гейт, проход между Ист-Пойнтом и островом Фишнет, был шириной в двенадцать с половиной миль. Этот разрыв в воде мог быть закрыт — с трудом — нарезной артиллерией, пока батареи с обеих сторон оставались в действии, хотя поражающая сила и точность были бы менее чем звездными против цели, плывущей прямо по центру прохода. Они могли бы поразить его, но точность была бы низкой, а способность пробивать чарисийскую броню была бы… в лучшем случае сомнительной. Вот почему он установил самое плотное поле из всех морских бомб прямо по центру Ист-Гейт. Атакующий мог выбрать проход близко к одной из батарей — Ист-Пойнт или Фишнет — и выдержать худшее, что могли сделать его орудия, или он мог плыть по центру канала, где эти орудия были бы гораздо менее эффективны, и принять угрозу морской бомбы. Взрыватели для морских бомб оставались гораздо менее надежными, чем он мог бы пожелать, и около тридцати процентов из них протекали достаточно сильно, чтобы прийти в негодность в течение пятидневки или двух, но его люди заложили сотни таких штуковин. Если кто-то был достаточно глуп, чтобы плыть в это поле, он никогда больше не уплывет оттуда.
Проход Миддл-Гейт, расположенный между островом Фишнет и островом Эйлана, непосредственно к западу от него, был меньше половины этой ширины, что значительно облегчало его защиту артиллерией. Но проход Тейрейл, промежуток между Эйланой и Челси-Пойнт на материке, был более двадцати миль в поперечнике. Ни одна доларская пушка не могла надеяться поразить цель, плывущую посреди этого широкого пространства.
К счастью, вода в проходе Тейрейл была мельче, чем в канале Ист-Гейт. Миддл-Гейт на самом деле был самым глубоким из трех каналов, и приливные волны в сочетании с течением реки Горэт поддерживали его в таком состоянии. Все три прохода были достаточно глубокими даже для самых больших галеонов, по крайней мере, во время прилива, но глубоководный канал через проход Тейрейл был более извилистым, чем большинство. На самом деле, он изгибался и извивался так резко, что редко использовался галеонами, поскольку ветер, который был попутным на одном отрезке пути, почти всегда был смертельно противным на следующем. Прокладывать путь через него могло быть непростой задачей пилотирования даже для галеры — или парохода — независимо от того, насколько хорошо он был обозначен… а только что он вообще перестал быть обозначенным. Если какой-либо флот и мог пройти по этому проходу даже после того, как кто-то убрал все буи и погасил все маяки, то это, несомненно, был флот Чариса, но их бронированные пароходы были слишком ценны, чтобы так рисковать ими. Это было особенно верно после того, что случилось с ними у острова Рекерс, — мрачно подумал он, и он сделал все, что мог, чтобы сделать выбор еще менее привлекательным, разместив морские бомбы в самых сложных точках вдоль канала.
Миддл-Гейт было труднее накрыть морскими бомбами из-за прилива и течения. Швартовые тросы продолжали рваться, и доларский торговый флот на собственном горьком опыте убедился, что у дрейфующей морской бомбы нет друзей. Он упорно прилагал усилия, но не мог притворяться, что доволен результатом. С другой стороны, его максимальная ширина составляла менее десяти тысяч ярдов. Вот почему на батареи на Эйлане и Фишнете приходилось более трети его общего количества тяжелых нарезных орудий — включая все шесть 15-дюймовых громадин, которые удалось доставить литейным заводам земель Храма, — несмотря на небольшие размеры островов. У него было всего двадцать пять снарядов для каждого из 15-дюймовых орудий, и на самом деле у орудий была меньшая дальность стрельбы, чем у 12-дюймовых орудий, но они поражали с разрушительной силой, и их поддерживали еще двадцать четыре 12-дюймовых и тридцать 8-дюймовых орудий. Он скорее сомневался, что кто-то, уже испытавший на себе то, на что способны тяжелые орудия Фалтина, решил бы использовать эту перчатку на таком коротком расстоянии, если бы в этом не было необходимости.
Все это было правдой, но правдой было и то, что когда он планировал оборону столицы, ему никогда не приходило в голову, что чарисийцы могут смести морские бомбы
