вытащила нож из-под подушки и сжала в руках перед собой. В её глазах был холодный огонь, но Лема это только забавляло.
–Ты не пустишь его в ход. Я знаю, – усмехнулся он. – Что скажет Фейн, если узнает, что ты кого-то убила или порезала? – Мужчина широко улыбнулся в кривые зубы, отчего его лицо казалось ещё безобразнее. – Поверят мне, а не тебе. Не ерепенься. Будь хорошей девочкой. А не то я добьюсь, чтоб ты вылетела отсюда. И скажу, кому надо, где ты… Ты ведь понимаешь, что для тебя это смерть.
Она была бледной, как полотно. Его руки заскользили по её коже. Лем что-то шептал, стаскивая с неё халат, дыхание участилось, женщина словно застыла. И только когда его рука коснулась её ночной сорочки, Эндра не выдержала и ударила незваного гостя.
–Уходи! Сделаем вид, что этого не было.
–Твоя игра в неприступность только заводит меня.
Он схватил её за руки и потащил куда-то, отчего получил удар под дых. Затем Эндра вышвырнула его в коридор, резко пнула. И через мгновение он заорал.
На его крик люди стали выскакивать из комнат. В том числе и Фейн. Катя тоже проснулась и вышла в коридор.
–Эта женщина хотела обворовать меня и стала жестоко избивать, – заговорил Лем, указав на неё.
–Это ложь! – воскликнула Эндра, но все смотрели на неё с осуждением.
–Кому вы поверите больше? – вопил Лем. – Мне, честному человеку, или ей, известной преступнице?
Все снова уставились на неё.
–Я не идеальный человек! – воскликнула женщина. – Но я не делала того, что он говорит. Фейн, я бы не стала предавать тебя. Я ударила этого человека только потому, что защищалась.
Её голос звучал взволнованно, но жёстко. Она не привыкла оправдываться. Почему-то Кате запомнился этот момент – и эта одинокая светлая фигурка, одна против всех и этот взгляд, который означал, что Эндра приняла вызов.
В коридоре стало светло от ламп. Людей собралось не мало, все застыли и перешёптывались. В воздухе повисло напряжение.
–Она уже предала свою банду! – крикнул Лем. – Предаст и тебя! Не думаю, что её волнуют нападения на границу и покушения на короля. Ей без разницы кто будет править.
–В чём-то он прав, – сказала Эндра негромко и опустила глаза. – Меня не волнует восточная граница страны. Мне действительно безразлично, кто будет править. Но мне важно, что скажешь ты…
Фейн молчал, внимательно глядя на этих двоих. Несколько секунд в воздухе стояла гробовая тишина, было слышно, как дышит каждый. Напряжение чувствовалось кожей.
Катя была на стороне Эндры, хотя это было необъяснимо. Она чувствовала, как колотится сердце. Если Фейн и его люди поверят этому парню, женщина уйдёт от них. А это значит, что её жизни грозит опасность. Катя почувствовала укол одиночества, непонятная тревога обволакивала сердце.
А потом Фейн повернулся к Лему и тихо сказал:
–Ты лжёшь.
–С чего ты взял?!
Лем растерялся и округлил глаза, отчего напоминал странную птицу.
–Я немного знаю людей и знаю тебя, – заговорил предводитель, сурово глядя ему в глаза. – Всегда, когда ты врёшь, ты моргаешь и касаешься лица. И переступаешь с ноги на ногу. Зачем ты пошёл на это?
–Всё это не доказуемо!
Мужчина стал злиться и сжимать руки в кулаки, его лицо побагровело от злости. Взглядом он выискивал в толпе возможных союзников.
–Почему ты пошёл на это, я тебя спрашиваю!
Фейн терял терпение, а Катя чуть в ладоши не захлопала, она почувствовала облегчение.
Лем отпирался ещё минуту или две, а потом всё же не выдержал.
–Она же преступница! Я ненавижу таких людей! – заорал он. – Как-то раз меня ограбили какие-то бандиты – такие же, как она! Вот почему я пришёл к ней сегодня. Да, я хотел воспользоваться возможностью. Она этого заслуживает.
–Убирайся, – сказал Фейн спокойно и медленно, чеканя каждое слово. – Никто не должен врать мне. Уходи немедленно.
Лем выругался и ушёл. Люди какое-то время смотрели ему в след и обсуждали, а потом разошлись по своим комнатам.
Осталось только несколько человек.
–Спасибо, – сказала Эндра Фейну. – Спасибо, что поверил. Уже второй раз.
–Дело не в том, что я поверил тебе, – ответил он спокойно. – А в том, что я не поверил ему… Надеюсь, больше в моей команде нет таких людей. Спокойной ночи.
На следующий день Катя и Фейн снова сидели у поля на возвышении и наблюдали со стороны, как тренируются его люди. Олег тоже был с солдатами, решил немного размяться и поучиться на всякий случай. Эндра снова показывала какие-то приёмы, которым нахваталась, пока была в банде. Некоторые удары казались жёсткими, парни растерялись, но слушали внимательно.
–Я плохо спала, – сказала Катя. – Мне снилась вся эта ситуация. Неприятно.
Мужчина невесело улыбнулся.
–А уж мне-то как неприятно, что один из моих людей оказался падалью.
Он держал во рту какую-то соломинку. Катя плела венок из ромашек, совсем как в детстве. У неё было ощущение, что они просто пришли на пикник.
–А ты уверен, что он врал? – удивилась девочка. Фейн кивнул.
–Я всегда вижу, врёт ли мне человек. По жестам, по эмоциям. Особенно если знаю его лично.
Катя чуть покраснела, смутилась. Она несколько раз рассказывала ему разные байки. «Хорошо, что мои учителя не обладают подобным даром, – мелькнуло у неё в голове. – Надеюсь, я ещё увижу их».
–Удивительно, что Эндра согласилась быть здесь. Ведь это странно для неё – подчиняться тебе, если учесть, что вы были врагами? – спросила Катя, что б сменить тему.
Фейн пожал плечами.
–Да, пожалуй… Она поняла, что здесь ей выгоднее находиться, и просто отключила все эмоции. Она делает это не в первый раз. Не думаю, что ей было приятно находиться в банде, когда она только попала туда. Новичкам дают самую тяжёлую работу и избивают за любую провинность. Они смотрят на кровопролитие, учатся быть жестокими. А если откажутся – им же хуже. Те люди сломали её, как сотню других. А может, она уже пришла туда такая… Думаю, уже тогда она убила в себе человечность.
–Это так страшно.
–Да.
–А если ты ей прикажешь сделать что-то опасное? – спросила Катя с интересом.
–Эндра пойдёт на это. Её уже приучили к опасности, и она готова сдохнуть за своего командира, то есть теперь за меня.
–А если ты захочешь чего-то такого… ну такого…
Катя не договорила и покраснела. Мужчина только усмехнулся и отбросил соломинку в сторону.
–Она привыкла к тому, что в мире много грязи и не удивится. Вот только мне
