Застонал и схватился за плечо Стюарт, захромал Ласкулис, упал на колени Флориан Дигоу. Трудно сказать, чем бы закончилось это отступление, но тут по врагу ударил крупнокалиберный пулемет бронетранспортера, его поддержал дружный залп десантников. Колонна мутантов редела на глазах. Огонь по землянам сразу ослабел.
Поддерживая раненых и аланцев, отряд двигался к базе. Им на помощь выбежали санитарные бригады. Свет прожекторов переместился на коридоры. Тасконцы, не считаясь с потерями, приближались к базе.
Только сейчас русич сумел оценить ситуацию. Крики властелинов доносились с разных сторон — вот почему пехотинцы ответили не сразу! На юге властелинам удалось прорвать проволочное ограждение и достигнуть первых домов. Завязалась рукопашная схватка. Снайперы оливийцев били по фонарям, стремясь лишить врагов освещения и тем самым получить преимущество во время ночного боя.
План наступления все-таки рухнул. Не жалея патронов, аланцы разряжали магазин за магазином. Учитывая узость фронта атаки, мутанты не имели шансов на успех. Спустя пару минут тасконцы обратились в бегство. Стрельба смолкла так же неожиданно, как и началась.
Храбров сел на траву возле основания вышки и снял шлем. По щеке текла кровь — в горячке боя юноша не почувствовал рану. Словно из-под земли рядом с Олесем появился врач — аланец ловко обработал глубокую царапину на голове и наложил повязку. Постепенно к русичу подтягивались остальные наемники. Дерзкая вылазка обошлась без потерь. Де Креньян поднял шлем товарища с земли и скептически заметил:
— Ты родился в рубашке. Чуть левее — и тебе настал бы вполне закономерный карачун.
Только сейчас Храбров заметил возле налобника дыру. К счастью, столкнувшись с более прочным металлом, пуля изменила направление и лишь слегка зацепила кожу. Юноша пожал плечами и сказал:
— Повезло. Надо поблагодарить пулеметчика. Он вовремя прикрыл нас…
Олесь неторопливо поднялся по лестнице. Его ждало печальное зрелище. Возле стенки, уронив голову на грудь, сидел десантник. Он был мертв. Очередь, выпущенная с бархана, пробила бронежилет в области сердца. На груди расплылось большое пятно крови. Тяжело вздохнув, русич спустился вниз.
— Пойдем, взглянем на разведчиков, — кивнул головой Жаку Храбров.
Возле штаба собрались почти все старшие офицеры пехотинцев. Им хотелось услышать из первых уст рассказ уцелевших пехотинцев. Тем временем, электрики восстанавливали разбитые прожектора, саперы заново натягивали колючую проволоку, а санитары переносили раненых в лазарет. На краю оазиса вновь появился скорбный ряд покойников.
Возле склада солдаты вскрывали ящики с патронами. Никто не знал, последняя ли это атака властелинов — мутанты могли подготовить еще несколько сюрпризов. Земляне довольно бесцеремонно протолкались к офицерам-аланцам.
Перед Олджоном стояли два десантника. У невысокого сержанта одежда была в крови, один рукав куртки оказался оторван, под левым глазом светился огромный синяк, лицо в многочисленных ссадинах. Вторым, счастливчиком оказалась девушка лет двадцати двух. Короткие светлые волосы спутались, лицо в грязных подтеках пота, распухшие губы со следами запекшихся ран.
Армия захватчиков почти на четверть состояла из женщин. Ничего не поделаешь — эмансипация. Олесь не очень понимал, зачем подвергать опасности столь хрупких особ, тем более, что во время рукопашных схваток толку от них никакого. Однако переубедить представительниц слабого пола никак не удавалось, и они по-прежнему рвались в боевые подразделения.
— Что произошло, сержант? Где подчиненная мне рота? — требовательно спросил полковник.
— Ее больше нет, — с трудом выдавил разведчик. — Мы единственные, кто уцелел.
— Как это случилось? — произнес Олжон. — У вас ведь был умный опытный командир!
— Опытный?.. — горько выдавил разведчик. — Все наши знания ничего не стоят. Это не учения, а настоящая война. Противник слишком хитер. Мутанты пропустили дозор и сразу атаковали главные силы. Они спрятались в пески барханов, маскировка идеальная. Вырваться из ложбины не было ни единого шанса. Началась кровавая бойня. Парни пытались отстреливаться, но тасконцев оказалось слишком много. Меня ударили по голове, и я потерял сознание. Когда пришел в себя, то обнаружил, что лежу на песке со связанными руками и ногами. Ну, а дальше началось самое страшное — мутанты свежевали людей, как дичь. Большую часть добычи оливийцы куда-то унесли, но остальных… Остальных пожирали прямо на месте боя…
— Они разбивали отрезанные головы дубинами, добывали мозг и ели его сырым, — дрожащим голосом вставила аланка. — Столько крови я никогда не видела!
Лицо девушки неестественно побелело, нижняя губа дрожала, бедняжка покачнулась и рухнула без чувств. Взглянув на спутницу, сержант сочувственно сказал:
— Унесите ее в лазарет. Ничего интересного Бела не сообщит. Тасконцы насиловали пленницу двое суток… Как она кричала! Я хотел бы заткнуть уши, но не мог. Удивительно, как она до сих пор не сошла с ума.
— Эти подробности оставьте для психологов, — оборвал разведчика командир корпуса. — Меня куда больше интересует, откуда властелины узнали проходы в минных полях?
— Мы им рассказали, — спокойно ответил десантник.
— Но это предательство! — возмущенно воскликнул Коргейн. — Как вы посмели?
На устах пехотинца появилась презрительная усмешка. Сержант, не спеша, расстегнул куртку и показал свою грудь. На ней были следы многочисленных ожогов.
— Мутанты взяли в плен четырех человек, — пояснил разведчик. — Допрос не длился долго. Услышав от нас гордый отказ, тасконцы приступили к пыткам. Поверьте, они умеют причинять боль. С Белы сорвали одежду, и пятеро огромных уродливых мерзавцев надругались над ней. Меня жгли огнем, Бартейну отрезали пальцы, а Венолу выкололи глаза. Когда лейтенанту вырвали сердце и тут же сожрали его сырым, мы сломались. Я ни в чем не раскаиваюсь. Такое испытание не вынес бы никто, включая вас, господин полковник. Не надо было посылать роту в этот рейд…
— Твое мнение об операциях полка я не спрашивал, — гневно проговорил полковник. — Достаточно и того, что вы научили дикарей стрелять из огнестрельного оружия.
— А вот тут мы ни при чем, — возразил десантник. — Мутанты и сами превосходно справились с это простейшей задачей. Они вовсе не дураки. Трюк с переодеванием был превосходен. В изобретательности тасконцам не откажешь. Удивляюсь, как удалось обнаружить обман…
— Многие оливийцы шли в собственной обуви, — заметил русич, — кроме того, ни один воин не снял шлем. Для возвращающихся из похода разведчиков слишком подозрительно.
Пехотинец внимательно посмотрел на своего спасителя. Если бы не земляне, мутанты безжалостно прикончили бы пленников при прорыве на базу.
— Наши ботинки действительно не налезали на ноги мутантов, — подтвердил аланец. — Благодарю за оказанную помощь. Уцелеть в этой передряге я уже не рассчитывал. Вы рисковали собственными жизнями ради троих солдат…
Щелкнув каблуками, сержант кивнул головой наемнику. Жест, вызвавший бурю возмущения у штабных офицеров. Командиры рот и батальонов восприняли его куда спокойнее. Чтобы не вызывать нежелательных обсуждений Олджон прекратил беседу.
— На сегодня допрос закончен, — вымолвил полковник. — Можете отдыхать. В самое ближайшее время вас отправят на «Центральный», а оттуда на космическую станцию. Будете давать показания службе безопасности. Судьбу предателей решает военный трибунал. Надеюсь, судьи проявят милосердие.
— Я ни в чем не нуждаюсь, — гордо сказал разведчик. — Свой долг рота выполнила до конца. Разбираться надо с теми, кто отправил ее в пустыню.
Два офицера взяли десантника под руки и вывели из-под навеса. До прибытия транспортеров сержант будет находиться в изоляции. О деталях гибели разведчиков солдатам лучше не знать, хотя все и так догадывались об ошибках командующего. Первый успех вскружил ему голову.
Постепенно аланцы расходились по своим подразделениям. Завтра предстоит нелегкий день. Вновь придется собирать и хоронить убитых мутантов. Из домиков то и дело раздавались стоны раненых. Восстановленные прожектора беспрерывно освещали барханы и коридоры в минных полях. Если пулеметчики замечали какое-то движение, то тотчас посылали туда длинную очередь. Патронов не жалели, и стрельба продолжалась всю ночь.
* * *
Небо на востоке окрасилось нежно-розовыми красками. Из черного, оно постепенно превращалось в сине-зеленое. Вот из-за горизонта показался край огромного пылающего диска, наступил очередной рассвет.
Перед наблюдателями предстала страшная картина. Десятки мертвых властелинов валялись на песке, большинство тасконцев так и не сумело добежать до базы. Плотный огонь из крупнокалиберных пулеметов разорвал некоторые тела на куски.
