Матроса-моториста Хасаева уже давно подняли из воды на борт «Фурии», отогрели, переодели в сухую чистую одежду и даже предложили полстакана спиртного. Влив в себя ром, тот пришел в себя, выкурил сигарету и был готов к дальнейшим подвигам во имя обещанного гонорара.
Баталов нашел Хасаева в капитанской каюте. Тепло поприветствовав его, уселся напротив и коротко приказал:
– Рассказывай. По порядку и подробно.
– Значит, так… Перед отправлением в рейс боцманская команда долго копалась на двух объектах: устанавливала на корме дополнительный спасательный катер и обшивала в трюме один из твиндеков толстыми стальными листами.
– С катером понятно. А зачем им понадобилось усиливать твиндек? – озабоченно нахмурил брови Баталов.
– Поговаривают, будто сделали бронированную камеру для перевозки спецгруза. И вход в нее только один – из трюма.
– Вход запирается?
– Да, на мудреный замок с круглым наборником трехзначного кода.
– Откуда узнал про хитрый замок?
– Матросы рассказали. Сам лично там появляться не рискнул, чтоб не вызвать подозрений.
– Правильно. Молодец. С замком справиться можно?
– Замок – не проблема. С нашим запасом пластита мы откроем любую дверь.
– Понятно. Давай дальше.
– Сегодня я сделал все, как договаривались: десять килограммов заряда пристроил в машинном отделении, восемь – между мостиком и радиорубкой. Взрывы прогремели практически одновременно, так что сигнала бедствия с судна отправить не успели.
– Уверен?
– Можешь не сомневаться – вынырнув метрах в пятнадцати от корпуса «Федосеева», я сам видел, как разнесло верхнюю часть надстройки. Восемь килограммов пластита – это не шутка. От мостика и радиорубки ничего не осталось, а вместе с ними разлетелась и мачта со всеми антеннами.
– Верю, – довольно потирал руки Заурбек Адамович. – Ну, а что скажешь о пассажирах, охранявших груз?
– С ними я встречался трижды. Впервые, когда их привезли на причал, и капитан лично водил делегацию по судну. Вторично столкнулся с ними, когда начальник охраны вел в каюту сменившегося парня. И в последний раз мы едва не столкнулись нос к носу в коридоре за минуту до взрыва.
– Значит, всего их было четверо?
– Да, четверо, – кивнул моторист. – Серьезные, молчаливые, накачанные… Все с оружием.
– Это все ерунда, – отмахнулся Баталов и, нахмурившись, спросил: – Скажи, а взрывом не могло повредить твиндек и его содержимое?
– Не беспокойся, герметичный твиндек сильно не пострадал. Двумя взрывами судно прилично тряхнуло, особенно вторым, прогремевшим в машине. Но под воду оно уходило целым, с огромной пробоиной в борту машинного отделения.
– Кроме тебя, кто-нибудь выжил?
– Нет, – уверенно боднул воздух лысой головой Хасаев. – Часть команды наверняка погибла при взрывах, а часть контузило, отчего они не смогли выбраться наружу. Пока я находился на поверхности, всплыло несколько трупов. Живых я не видел.
– Значит, наши расчеты оказались верными, – не сдержал довольной улыбки Баталов.
– Да, все получилось.
– Хорошо. Отсыпайся, отдыхай и чувствуй себя, как в отпуске на круизном лайнере, ты это заслужил. А мне пора в кают-компанию…
По дороге в кают-компанию я шепнул ребятам:
– Молчите. О чем бы ни говорил Заурбек – молчите. Отвечать буду я…
Вооруженная охрана Баталова топталась у входа в кают-компанию и пропускала внутрь только после знакомой процедуры обыска каждого из приглашенных на обед. Поскрипывая зубами, мы по очереди терпели экзекуцию и проходили к длинному столу.
Вскоре за ним собралось семь человек: Тимур, капитан «Фурии», я со своей командой пловцов и сам Баталов. Тимур успел умыться и залепить заплывший глаз пластырем. Капитан сменил рубашку, из-под распахнутого ворота которой пестрела тельняшка.
Повар расстарался: на столе стояли несколько бутылок дорогого виски и разнокалиберные тарелочки со всевозможными деликатесами, между посудой поблескивали парадные приборы, коих до сего дня никто из нас здесь не видел.
– Итак, господа, – поднял наполненный бокал Баталов, – все мы в одной упряжке, и все причастны к гибели судна, называвшегося при жизни «Капитан Федосеев». – Он многозначительно обвел взглядом присутствующих, проглотил содержимое бокала и обратился непосредственно ко мне и моим орлам: – Это касается и вас, уважаемые боевые пловцы.
Мы переглянулись. А Заурбек Адамович подцепил вилкой ломтик экзотического фрукта и, прожевав его, выдал следующий сенсационный бред:
– Да-да, у меня полно свидетелей – целая судовая команда во главе с капитаном.
Капитан кивнул, скрасив свой жест издевательской улыбкой.
Я снова промолчал – возразить было нечего.
– Исходя из вышесказанного, прошу забыть о случившемся на мостике и в ходовой рубке. Забыть и как можно скорее приступить к следующему этапу нашей операции.
Я хлопнул «вискарика», аккуратно поставил бокал на стол и спросил:
– Что мы должны делать?
– Для вас – ничего особенного. Обычные погружения на глубину около ста восьмидесяти метров.
– Погружения на такую глубину обычными не бывают, – спокойно парировал я.
– Само, Аркадий, приплывает только дерьмо, а за жемчугом надо нырять.
– Логично. Так мы собираемся добывать жемчуг и ради забавы топить гражданские суда?
– Нет, это я так… к слову. Судно мы затопили намеренно, а вам предстоит найти в его трюме и поднять нечто другое.
– Сколько потребуется погружений?
– Одно, два или три – это зависит от обстоятельств. Собственно, я и собрал вас здесь для того, чтобы вкратце обсудить план дальнейших действий. Времени не так много, господа, как хотелось бы, поэтому приступим…
Баталов говорил быстро, уверенно и с жаром. От него исходила невероятная энергетика, невольно передававшаяся всем присутствующим.
– Вам, капитан, надлежит проинструктировать членов команды о шедшем впереди судне. Легенда приблизительно такова: его названия вы не знали, некоторое время ваши курсы совпадали, но сегодня под утро вы потеряли его из виду.
– Понял, – послушно кивал капитан.
– Далее… Сразу по окончании нашего застолья ваши матросы должны спустить на воду катер и раскидать на масляные пятна специальный реагент, который за полчаса уничтожит все следы нефтепродуктов. Далее им следует собрать все обломки, трупы и прочий мусор. Надеюсь, с окончательной ликвидацией этого хлама вы разберетесь сами.
– Разумеется, шеф.
– Ну, и последнее. Ваша команда, – взглянул на нас Баталов, – готовится к первому погружению. Сколько вам нужно для подготовки?
– Полчаса, – коротко ответил я.
– Отлично. Как только будете готовы – катер и пара матросов в вашем распоряжении.
– Неплохо бы узнать цель, ради которой мы пойдем на глубину.
– Узнаете. О цели вы узнаете непосредственно перед погружением…
Первый раз за свою карьеру я натягивал гидрокомбинезон и не знал, зачем предстоит спускаться на глубину сто восемьдесят метров. Обычно задача ставилась нашим начальством за несколько дней до операции, чтобы мы успели психологически подготовиться, многократно все просчитать, обговорить порядок работы и конкретные детали. Сейчас все было по-другому: слева и справа от площадки, где шла подготовка к погружению, топтались вооруженные типы бандитской наружности, а мы с Устюжаниным намеревались идти на глубину, не имея понятия, что и как предстоит делать.
Конечно, это было непривычно и рискованно, поскольку безопасность погружения напрямую зависела от качества подготовки и согласованности действий. Именно поэтому я принял решение начать работу вдвоем с Георгием – все-таки наш опыт не сравним с опытом Михаила Жука и молодого Фурцева.
Мы заканчивали подготовку на площадке под неусыпным присмотром амбалов, когда к нам соизволил спуститься Баталов.
Осмотрев наше снаряжение (будто что-то понимал!), он хмыкнул и приказал своим «гвардейцам» отойти на несколько шагов. Затем, понизив голос, произнес:
– Задач на первое погружение несколько. Первая: осмотреть затопленное судно. Вторая: пробраться внутрь и найти в трюме усиленный герметичный твиндек. И, наконец, третья: попытаться открыть его круглый люк.
– На подобных судах герметичных твиндеков не бывает, – возразил мой товарищ.
– На затонувшем судне такой имеется – можете поверить мне на слово.
– Возможно, – качнул я головой. – Но не многовато ли работы для одного погружения?
– Вы должны постараться сделать как можно больше, тогда меньше придется делать ходок на глубину, и мы отсюда быстрее уберемся. Ведь пропавшее судно все равно начнут искать. Вы меня понимаете?
– Что нам предстоит сделать в твиндеке, если, конечно, туда удастся попасть? – уточнил я.
