любого – даже до тех, о ком большинство из нас не думает или кого активно избегает. В этом вся сила и красота нашей профессии. Джим проводил каждый вечер с бостонскими бездомными, чтобы они ему доверяли, чтобы приходили в больницу, когда им нездоровится. А это, как оказалось, было серьезным шагом для людей, живших под мостами или в больших коробках у заброшенных складов, – людей, которые стыдились язв на своих ногах или запаха своей кожи. У большинства даже и мыслей не было, чтобы зайти в вестибюль больницы в своих лохмотьях и усесться в приемной. Но они делали это ради Джима.
И мне хотелось, чтобы они делали это и для меня.
Глава 17
– Давайте начнем с основ, – сказала женщина с маркером в руке у двери в палату пациента. Я закончил месяц в кардиореанимации, распрощался с Байо и перешел в инфекционное отделение. Мое новое назначение (здесь предстояло заботиться о пациентах с ВИЧ, туберкулезом и вирусным гепатитом) повсеместно считалось самым увлекательным и эмоционально тяжелым в интернатуре, во что было непросто поверить после всего, только что пережитого мной. Большинство пациентов, поступавших в инфекционное отделение больницы, как нам сообщили, принимали внутривенно наркотики или страдали психическими заболеваниями. Это были люди, до которых практически невозможно достучаться. Они могли накричать на врача или плюнуть в него, им нечего было терять, и они охотно пользовались любым намеком на слабость – будь то в эмоциональном, профессиональном или каком-либо еще плане.
Врач должен не только лечить болезнь, но и понимать, откуда она взялась. Порой это может помочь выявить сопутствующие заболевания.
– Когда в приемный покой приходит пациент и заявляет, что у него ВИЧ, ответы на какие шесть вопросов непременно следует от него получить? – спросила у нашей небольшой группы ординаторов и студентов-медиков доктор Шанель, младший преподаватель кафедры инфекционных заболеваний. Ей было под сорок, волосы с легкой сединой собраны в хвостик. Все начали перешептываться. Мы только что вышли из палаты молодой женщины, которая неохотно обратилась в приемный покой нашей больницы из-за непроходящей ангины. Ариэль пришлось сообщить пациентке, что на самом деле ее симптомы были проявлением острой ВИЧ-инфекции, в то время как мы с волнением наблюдали за происходящим. Когда по щекам пациентки потекли слезы, меня отправили за бумажными платками. После нескольких минут безрезультатных поисков я вернулся с пачкой бумажных полотенец и рулоном туалетной бумаги, от которых женщина отмахнулась. После этого мы все вышли за дверь.
У нас было тридцать секунд, чтобы извлечь из этой встречи какой-то урок, прежде чем вновь поддаться урагану жужжащих пейджеров и нескончаемых поручений.
– Первое, – продолжила доктор Шанель, – когда он заразился ВИЧ? Болеет ли он уже двадцать пять лет и успел пройти множество лечебных курсов или же, подобно нашей последней пациентке, подхватил вирус неделю назад и никак не справится с диагнозом?
Мне подумалось, что лучше было бы потратить это время на то, чтобы проконсультировать женщину, чей мир только что перевернулся с ног на голову.
– Второе, – продолжила Шанель, пока мы записывали, – какой у него уровень CD4-клеток. Это разновидность белых кровяных телец, которые уничтожают ВИЧ. Третье – вирусная нагрузка. Это количество копий ВИЧ в крови. В идеале, разумеется, вирусная нагрузка должна быть неопределяемой. Четвертое – факторы риска. Как пациент заразился ВИЧ?
Я неуверенно поднял руку, и доктор Шанель кивнула в мою сторону.
– Почему так важно, как именно пациент подхватил ВИЧ? – спросил я. – Как по мне, вирус либо есть, либо его нет. Как пациент им заразился, не особо должно нас волновать.
Шанель окинула взглядом группу:
– Кто-нибудь может ответить на вопрос доктора Маккарти?
Меган прочистила горло – возможно, чтобы подавить свой говор.
– Ну, – заговорила она, – у пациентов, заразившихся ВИЧ при внутривенном приеме наркотиков, чаще бывает гепатит С или эндокардит. Пациентов, заразившихся им в результате пассивного анального секса, следует проверить на рак прямой кишки.
Доктор Шанель улыбнулась. Мне стало любопытно, доводилось ли кому-то еще улыбаться после фразы «рак прямой кишки».
– Абсолютно верно.
Я быстро записал эту информацию, прервавшись один раз на мысль о том, какой сдержанной оставалась Ариэль, сообщая пациентке о ее ужасном диагнозе. Я бы не смог сделать это с такой же легкостью. Возможно, работая в консалтинге, она привыкла сообщать дурные новости. Может быть, ей было не привыкать заходить в комнату, разрушать чужие жизни и уходить.
– Хорошо. Пятое, – продолжила Шанель, – какие лекарства принимает пациент? Есть ли какой-то смысл в его курсе лечения? Наконец, шестое. Какие у него оппортунистические инфекции[64]? При ВИЧ у человека развиваются весьма необычные инфекции. На самом деле именно так вирус и открыли. В восьмидесятых годах в остальном у полностью здоровых гомосексуальных мужчин начали появляться…
«ОСТАНОВКА СЕРДЦА, ШЕСТОЙ ЭТАЖ, ЮЖНОЕ КРЫЛО! – завопил динамик, и у меня подкосились ноги. – ОСТАНОВКА СЕРДЦА, ШЕСТОЙ ЭТАЖ, ЮЖНОЕ КРЫЛО!»
Я оказался единственным из нашей группы, кто вздрогнул от неожиданности. Не так давно я смирился с тем фактом, что никогда не привыкну к этим кричащим, пронизывающим до костей объявлениям. Двое из нас сорвались с места, и я подумал о Байо, несущемся спасать очередного человека. Было странно больше не работать с ним. Мне стало любопытно, где он сейчас и кого обучает. Человек, научивший меня столь многому за такой короткий промежуток времени, теперь стал просто парнем, мимо которого я проходил в вестибюле, которого заставал во время обхода палат уплетающим кусок пиццы.
– Пожалуй, нам следует на этом остановиться, – заметила доктор Шанель, поправляя свой хвостик. – Сбор через двадцать минут.
Несколько минут спустя ординатор второго года, к которому меня приставили в инфекционном отделении, Эшли – новая Байо, – вернулась от пациента с остановкой сердца. У нее были невероятно высокие скулы, а говорила она возбужденно, вклинивая одни обрывки предложений посреди других. Если подумать, она была похожа на Дженнифер Лоуренс на «спидах»[65], разве что с более подходящими туфлями.
В то утро Эшли приветствовала меня словами: «Не делай ничего, предварительно не спросив у меня. Договорились?» Прежде чем я успел ответить, она принялась перечислять ряд задач, которые следовало выполнить до начала обхода. Градом посыпались поручения отвезти одного пациента на диализ, доставить пробирку с кровью в химическую лабораторию – быстрее, чем я успевал записывать, – после чего Эшли же стремительно отменила всю порученную мне работу, мотивировав это тем, что будет быстрее все сделать самой. Так стало происходить регулярно, из-за чего я начал считать себя бесполезным и представляющим потенциальную угрозу. Было очевидно, что
