Это повелось с детства. После того как с Киром произошло несчастье, его отправили в деревню к отцовской сестре. Решили, там ребенку будет лучше – в глуши народ добрее, стрессов и суеты меньше, свежий воздух и продукты экологически чистые. Родители надеялись, что все это в комплексе благотворно повлияет на здоровье Кира. Он окрепнет, а то чахлый совсем и худой до прозрачности.
Тетку величали Антониной, но она велела звать себя Тосей. Она была самой старшей из пятерых детей. Отец Кира – младшим. Все братья-сестры из деревни уехали, одна Тося осталась. Ей было около шестидесяти. Но никто не дал бы ей и сорока пяти, если б увидел обнаженной…
Кир видел! Ведь они вместе ходили в баню.
– Тося, ты такая красивая! – восхищенно выдохнул он, когда тетка впервые предстала перед ним без своих старушечьих нарядов и платка на голове. Статная, с гладкой кожей и волнистыми волосами до ягодиц.
– Знаю, – хмыкнула она. – Первой девкой на деревне была когда-то.
– А почему тогда замуж не вышла? – Тося была старой девой.
– Чистоту хотела сохранить.
– Так пошла бы не за работягу, они обычно грязные да бухие, а агронома или председателя колхоза, – возразил бесхитростный Кир. – И ходила бы с ним раз в неделю в баню.
– Дурачок, я о другой чистоте. Не тела – души. О невинности то есть. Женщина, когда замуж выходит, теряет ее.
Тогда он все равно ничего не понял. Только когда вырос.
Тося была со странностями. Телом женщина, причем красивая. Душой – ребенок. Основной инстинкт так и не пробудился в ней. Секс ее не интересовал совсем. Зато она обожала играть с Киром в прятки. Придумывать страшилки и рассказывать их на ночь. Любила качаться на качелях, которые привязывала к веткам старой яблони, давно не плодоносящей. А еще ходить на кладбище.
Находилось оно в пяти километрах от деревни. Большое, старое, с кучей заброшенных могил и несколькими разоренными дореволюционными склепами. Каждую неделю Тося ходила туда. И брала с собой Кира. Они блуждали по рядам, останавливаясь то у одного памятника, то у другого. Первое время тетка рассказывала племяннику о захороненных людях (казалось, она знает их всех), показывала своих любимцев. Среди них красивый молодой офицер, погибший в Афгане, девушка, покончившая собой из-за несчастной любви, бабуля, которую внуки отравили, чтоб унаследовать дом. Им Тося на могилы возлагала цветочки. Иногда горсть ягод или грибов, что собирала по дороге. Вскоре у Кира появились свои любимцы. Он, точно как и тетка, приносил им подношения. Цветы и ягоды. А одному малышу, скончавшемуся в возрасте двух лет от гриппа, оставил свою лучшую машинку. Если бы тот выжил, ему исполнилось бы шесть, как Киру на тот момент.
Домой с кладбища они приходили под вечер. Топили баню, кушали картошку с солеными рыжиками, мылись, пили чай с конфетами, что взяли с могил, и заваливались спать.
Это было замечательное время. Кир был по-настоящему счастлив. Он с радостью остался бы с Тосей. Пошел бы в поселковую школу, завел кроликов, научился ставить капканы, ловить рыбу и… разговаривать с покойниками. Тося обещала научить его. Все истории об умерших, что она рассказала племяннику, были поведаны ей ими самими.
Он прожил у Тоси четыре месяца. Близилась зима. По бездорожью ходить на кладбище стало сложнее. Но они все равно не изменяли своей привычке проводить там всю субботу. Им для полного счастья только болотных сапог не хватало. И написали они письмо родителям Кира. Попросили привезти им по паре. А еще валенки с калошами, но только мальчику – у Тоси свои имелись. И стали с нетерпением ждать приезда родственников.
Те явились спустя две недели. Но почему-то без сумок. Взяли Кира в охапку и увезли в Москву. Но перед этим устроили Тосе скандал. Отец кричал, что не для того он оставил на ее попечение сына, чтобы она таскала ребенка по кладбищам (они бесхитростно обо всем рассказали в письме).
– А что в этом плохого? – недоумевала Тося.
– А что хорошего? В поселке есть дворец культуры, там кружков много, нет бы записала его в какой! Книжек мы сколько ему привезли, хоть одну прочитал? Я знаю, он умеет. Так нет, пацан твои истории о покойниках слушает. Они интереснее!
– Так они и правда интереснее. Потому что правдивые.
– И почему ты кормишь его конфетами с могил? Я оставил тебе денег на нормальную еду.
– Мы поминаем усопших. Сладости на могилы для того и кладут, чтоб их ели.
А потом подключилась мама. Ее возмущало, что тетка не надевает купальника, когда моет Кира в бане.
– Ты хочешь, чтоб мой сын стал извращенцем?
– Нагота – естественна, – парировала Тося. – Мы голенькими вошли в этот мир…
– Как мы могли оставить ребенка на эту темную, не совсем нормальную женщину? – стонала мать и торопливо собирала вещи Кира.
А он плакал и умолял оставить его с Тосей. Но его никто не послушал!
Дома, в Москве, он тосковал по тетке. По деревне, избе, бане. По кладбищу! Будь Кир постарше и посмелее, он бы сбежал. Но он был маленьким, робоким, а деревня находилась так далеко… Но он говорил себе, ничего, я подожду и, как повзрослею (хотя бы возраста брата достигну, ему четырнадцать, и родители разрешают Денису не только покидать двор, но и самостоятельно ездить в другой конец Москвы), сразу отправлюсь в путешествие. Подумаешь, три пересадки надо сделать, а потом еще пешком час топать. Осилю и такую дорогу. А пока буду деньги копить.
Но планы свои Кир в жизнь не воплотил. Через два года тетка погибла. Ее убили на кладбище. Она принесла своему любимцу, афганцу, два подосиновика и столкнулась с компанией пьяниц, которые скручивали с ограды медные шары. Тося бросилась на защиту могилы, и этими шарами ее забили.
* * *
Машину Дока Кирилл нашел быстро. Что неудивительно – тот ездил на мини-вэне. Зачем она одинокому холостяку, оставалось только гадать. И первая мысль, пришедшая на ум, была следующей: «Бытует мнение, что чем больше у мужчины машина, тем меньше его пенис. Закон гиперкомпенсации, кажется? Когда брат узнал о нем, передумал покупать джип, а приобрел обычный седан…»
Кир подошел к мини-вэну, открыл дверку. Док сидел, погруженный в думы, и вздрогнул, услышав щелчок.
– Извините, если напугал, – проговорил Кир, забираясь на сиденье. – Я думал, вы меня видите.
– Слушай, давай на «ты»?
– Хорошо, давайте. То есть давай.
– Как тебя зовут, я забыл?
– Кирилл.
– Тот самый?
– В смысле?
– Лучший друг. Или как она тебя называла? Мое сокровенное?
– Я думал, обо мне никто не знает.
– Никто, кроме меня.
– И о вас, – Кир опять перешел на «вы», – никто, кроме меня. Вы ведь ее жених?
– Нет, – резко ответил Док. – Я не делал ей предложения. Поэтому если она и считала себя моей невестой, значит, выдавала желаемое за действительное.
– А кем она была для вас? Позвольте мне все же обращаться к вам на «вы». Я гожусь вам в сыновья, и мне неудобно…
– Да обращайся как хочешь, – отмахнулся Док. – И на мой зрелый возраст намекай, когда вздумается. Я ведь понимаю, почему ты заострил на нем внимание. Олеся была твоей ровесницей.
– Даже помладше на полгода. И я хотел бы получить ответ на свой вопрос. Кем Красотуля была для вас?
– Поговорим, когда я напьюсь, – буркнул Док.
– Как же вы потом за руль сядете?
– У тебя права есть?
– Нет.
– Тогда оставлю машину на стоянке и вызову такси.
Они ехали по трассе со скоростью сто семьдесят километров в час. Кир не думал, что громоздкий мини-вэн может так летать. По обеим сторонам дороги было много всевозможных закусочных и ресторанчиков. Но Док, судя по всему, ехал в какое-то конкретное место.
Наконец они добрались до цели. Док сбросил скорость и стал заруливать на стоянку перед большой рубленой избой с вывеской «Щи» над дверью. Подивившись названию кафе, Кир вылез из машины.
– Тут подают лучшие супы, которые я когда-либо ел, – бросил Док на ходу. – Щи в том числе. Их здесь несколько видов. И со свежей капустой, и с кислой, и с крапивой, и со щавелем. Я когда пью, мне закусывать нужно.
Они зашли в избу. В ней было прохладно и пахло вкусно. Док поздоровался с выбежавшей их встречать официанткой и поманил ее за столик.
Не глядя в меню, заказал бутылку водки, винегрет и два вида супа – щи из квашеной капусты и рассольник. Кир попросил принести ему клюквенного морса и кулебяку.
– Да, еще хлеба ржаного, – спохватился Док. – А рассольник через полчаса после того, как съем щи.
Барышня все записала и удалилась.
– Водку давай сразу! – крикнул ей вслед Док.
– Вы алкоголик? – спросил у него Кир.
– Нет, я практически непьющий. У меня плохо организм спиртное переносит. Поэтому закусываю серьезно. Иначе упаду после третьей рюмки, а потом буду три дня болеть.
