— Ты ведь слышала поговорку, да? Любопытство и кошку погубит.
— Очень смешно.
— Но кошки тоже не умеют плавать, — подмечает он.
— Ты позволишь мне утонуть? До этого ты говорил, что спасёшь меня.
— То, что я хочу делать, и то, что мне нужно делать, не всегда одно и то же.
— А что из этого ты хочешь сделать и что должен? Спасти или дать утонуть?
— Ты сама это выяснишь. Просто помни, что в итоге всё равно решение за мной, — парень приближается ко мне, и я отодвигаюсь от него, упираясь лопатками в бортик бассейна. — Твоя судьба, — произносит он, — в моих руках.
— Я понимаю это, — отвечаю я. Удивление на его лице настолько редкое явление, что я теряю мысль. — Не могу понять того, почему не знаю своей судьбы. Если бы ты просто сказал мне, останусь ли я жива, или умру… Скажи, что я здесь делаю. Я здесь… Навсегда? Обещаю, что буду лучше себя вести.
— Ты задаёшь слишком много вопросов.
Кельвин становится в нескольких дюймах от меня и почти касается моего лица своим.
— Скажи мне это, и я больше ни о чём не спрошу.
Он поднимает руку и проводит большим пальцем по моей скуле. Комнату наполняет лишь звук всплесков воды о бортик бассейна. Его пальцы скользят вниз по моему лицу, и Кельвин запускает руку в мои волосы, прижимая её к затылку.
— Влага тебе к лицу, Кейтлин.
Я прилагаю все усилия, чтобы не закрыть глаза от удовольствия, которое дарят его прикосновения, и удерживаю взгляд на нём.
Он наклоняется к моему уху и шепчет:
— Из тебя вышла бы прекрасная русалочка. Но тогда… Как мне тебя трахать?
Горячий пар приглушил мои чувства, но возбуждение, курсирующее по моему позвоночнику, только усиливается. Слова едва слышны, когда я начинаю говорить.
— Уверена, ты найдёшь способ.
Он давится смешком, и я чувствую его горячее дыхание.
— Закрой глаза, — но они и так уже почти закрыты, поэтому я легко подчиняюсь его команде. — Ты можешь представить мои пальцы в трусиках твоего бикини? — я не узнаю звук, который вырывается из моего горла. — Мне нравится чувствовать тебя. Такая горячая внутри, и ты становишься влажной для меня. Мне почти ничего не нужно для этого делать. Даже сейчас я не касаюсь тебя там, но держу пари, что твоя ненасытная киска готова мгновенно проглотить мой член.
Мне стоит влепить ему пощёчину за эти слова, но я едва могу следить за своим собственным дыханием.
— Вылезай из бассейна.
— Что?
— Вылезай!
Он отходит и кивает на ступеньки. Кровь воспламеняется и течёт по венам, я чувствую пульсацию между ног. Не могу поверить, что он прогоняет меня так просто, и от этой мысли мне хочется кричать от разочарования. Я выхожу из бассейна и тянусь к своему полотенцу, но он что-то ворчит, возражая.
— Я не сказал одеваться. Иди сюда.
Он указывает глазами на бортик бассейна. После тёплой воды кафель на ощупь словно лёд, но я возвращаюсь назад к Кельвину. Останавливаюсь прямо перед ним и смотрю вниз. Тело Кельвина наполовину скрыто под водой, а его голова едва достаёт мне до колен.
— Я хочу увидеть тебя полностью.
Моё тело трясётся не только из-за потери тепла, но и от непонимания того, что ждёт меня сейчас. Он вскидывает брови, глядя на меня, поэтому я тянусь за спину к бретельке лифчика. Ткань подскакивает на груди, когда я ослабляю узел. Я откашливаюсь.
— Кельвин?
— Да?
— Я не хочу этого делать.
— Что значит «не хочу»?
Я сжимаю ладони в кулаки и делаю вдох:
— Не собираюсь отдавать тебе своё тело. Если ты намерен снова трахнуть меня, знай, что я не даю на это своего согласия.
— Я и так знаю это, — отвечает он. — А теперь снимай купальник. Медленно. Хочу, чтобы ты сделала это так, чтобы я мог полюбоваться.
Делаю шаг назад, но он ловит меня за лодыжку. Верх купальника падает вниз, когда я тяну за бретельку.
Он тянется к моим трусикам и дёргает ткань:
— Остальное тоже!
Я запускаю пальцы под резинку. Ткань скользит вниз сначала по одному бедру, потом по второму. По спине ползут мурашки, мокрые трусики больше не касаются моей киски.
— Отлично, — произносит он. — Хорошо и медленно. Ты очень послушная птичка, когда начинаешь слушать.
Его одобрение сопровождается прикосновением. Я наклоняюсь к нему. Спускаю трусики по ногам, они падают к лодыжкам. Кельвин отпускает мою ногу, чтобы я могла выйти из них, а потом снова дотрагивается до меня. Он удерживает уже обе мои ноги, шаг за шагом притягивая меня к себе. Когда его губы касаются внутренней части моего бедра, я вздрагиваю, и от этого дрожь моего тела ещё заметнее. Мышцы слабые и ненадёжные, и я почти готова попросить его вылезти из воды и взять меня на руки. Взгляд Кельвина поднимается от бёдер к центру моего жара.
— Коснись себя пальцами.
— Что?
— Покажи мне, как ты ласкаешь себя.
— Нет, — вскрикиваю я. — Я не позволю тебе смотреть.
— Ты забываешь о том, что я могу смотреть на тебя, когда пожелаю.
Я проглатываю ком в горле и невольно осматриваюсь по сторонам в поисках камер.
— Это правда?
Его глаза сверкают как молнии по сравнению с лазурной гладью воды, и мягкий зелёный цвет в его радужках гаснет. Есть лишь мрак его сердца, который сейчас вырывается наружу через его черные зрачки.
— Нет, — отвечает он. — Предпочитаю живое представление.
— Пожалуйста, Кельвин, я не могу… Пожалуйста. Не заставляй меня.
— Каждый раз, когда ты говоришь «пожалуйста», мой член становится твёрже. А чем твёрже он становится, тем меньше я себя контролирую.
Кельвин выскакивает из бассейна и хватает меня за запястье, помещая мою руку мне между ног. Он прижимает мою ладонь к киске так, чтобы я могла ощутить своё тепло. Когда я скольжу указательным пальцем между своих складок, он отпускает моё запястье и снова погружается в воду. Накрываю себя ладонью и мягко тру между складок. Когда стена моего смущения начинает рушиться, я начинаю понимать, что мне нравится то, как он смотрит. Выражение его глаз говорит то, что мне нужно знать: его контроль слабеет, и я этому виной. В этот момент главная я.
— Кельвин, — стону я, когда наши глаза встречаются.
— Наблюдать за тобой — пытка, особенно когда я знаю, каково быть в тебе.
Знаю, что ему не нужно приглашение, но протягиваю ему свободную руку. Он выходит из бассейна и моментально подхватывает меня. Ноги инстинктивно оборачиваются вокруг его талии, и Кельвин прижимает меня спиной к стене. Жар его губ поражает меня до глубины души, уничтожая во мне все мысли о холоде. Я чувствую его упругие бёдра между своих и ощущаю, как мой клитор пульсирует от желания почувствовать его член в своей киске. Ствол Кельвина упирается в мои складки через мокрую ткань плавательных шортов, а его губы терзают мой рот. Стена позади меня исчезает, и вместо её холода я чувствую жар.
Кельвин сажает меня на задницу, но его руки удерживают меня за волосы, а наши языки сталкиваются раз за разом, влажные и нежные, мягкие и ловкие. Он внезапно отрывается от меня, и мои ноздри наполняет древесный запах. Я сижу на лавочке в сауне, а моя кожа покрывается мурашками и горит от сухого пара. Он рывком стягивает с себя шорты, и, когда они оказываются на полу, мои внутренности скручиваются в узел от желания почувствовать его внутри себя. В этот раз вокруг нас не сгущается мрак ночи, и я наконец-то могу оценить его размер. Практически отползаю назад от Кельвина, видя его член. Я едва ли могу поверить, что он поместился во мне… И поместится снова.
Его большие руки обхватывают мою грудь, а губы ласкают сосок. Под языком Кельвина он моментально воспламеняется. Парень втягивает его в рот и прикусывает, тем самым посылая электрические импульсы вниз по моему телу. Его рука сжимает мою вторую грудь, и я не могу сдержать свои стоны. Никогда не хотела ничего сильнее, чем сейчас. Моё тело взывает к нему, с каждым ударом сердца отдавая болью у меня между ног. Он вдавливает мою спину в ступеньку сауны, а его рот снова возвращается ко мне.
— Кельвин, — умоляю я.
— Скажи это, — он подтягивает мои бёдра к краю лавочки одной рукой, а второй держит свой член, проводя головкой по моим складкам. — Скажи это, иначе я заставлю тебя кончить вот так.
Сквозь меня проходят волны экстаза. Мои бёдра двигаются в заданном им ровном ритме, и я знаю, что это не продлится долго.
— Я… Я хочу тебя.
— Неправильный ответ.
Он выдавливает из головки капельку смазки и продолжает дразнить головкой мою киску.
— Я хочу тебя внутри себя.
— Лучше, — хрипло отвечает он, впиваясь пальцами в моё бедро. — Но всё равно неправильно.
Мир распадается на части, оставляя после себя оранжевые вспышки, которые превращаются в жёлтые и красные пятна перед глазами. Не помню, как закрыла глаза, но я тянусь к чему-то, и мир начинает вращаться вокруг меня, пока сижу с закрытыми глазами. Тело будто подожгли, языки пламени лизали мою кожу со всех сторон, я увлажнялась с каждым его движением. Пот и капельки воды из бассейна скатывались по моему лицу. В подсознании я услышала своё имя и потянулась к нему, удерживая так, словно это всё, что осталось у меня в жизни.
