«Как же мне это все надоело!» – приходя в себя, подумала Ирка. Третьи сутки нормально не спать, а вместо этого терять сознание – приходить в сознание, терять – приходить. То в овраге, то у вампира в зубах, то под землей! Вот сейчас она очухается окончательно, выяснит, где она очутилась на сей раз – и кому-то не поздоровится! Она еще не знает, кому, но кому-то – обязательно!
Она лежала на спине и чувствовала, что слегка покачивается, будто на заднем сиденье машины. Вокруг было темно.
Она хотела протереть глаза, но не смогла поднять руку; хотела сесть, но не смогла пошевелиться.
Тонкие веревочки опутывали все ее тело от подмышек до колен; руки и ноги были крепко стянуты веревочной сеткой; веревочки обвивали каждый палец. Даже забитые землей волосы были переплетены веревочками.
Ирка была похожа на пойманную в сеть рыбу. И еще на кого-то, о ком она совершенно точно читала. Только сейчас ей никак не удавалось вспомнить – на кого именно…
Вдруг что-то быстрое, как мышка, пробежало у нее по ноге. Вот вскарабкалось на живот, поползло по груди, подбираясь к подбородку.
Ирка скосила один глаз.
У самого ее подбородка стоял человечек, настоящий человечек с руками и ногами! А еще с курчавыми черными волосами, темными, как изюм, глазами и выдающимся носом! А весь человечек не больше огурца!
Грунтового, не парникового, некрупного такого огурчика.
– Армянин? – со стоном поинтересовалась Ирка.
– Ачуч-пачуч! – обиженно откликнулся человечек и горделиво стукнул себя в грудь крохотным кулачком. – Я – Армен, грозный повелитель великого народа маленьких ачуч-пачуч!
– Ачуч-пачуч! Ачуч-пачуч! Слава! – откуда-то прямо из-под нее отозвались десятки, нет, сотни звонких голосишек.
До Ирки дошло наконец, кого именно она сама себе напомнила, когда очнулась вся связанная тоненькими веревочками.
– Чтоб его, этого ведущего, с его шестым туром! – взвыла она. – У Гулливера, значит, лилипуты, у Артура – минипуты, а у меня – армянские карлики ачуч-пачуч?
– Панна Ирина, кто такие минипуты? – стонуще откликнулся Танькин голос.
– Гадалка, а гадалка! А лилипуты кто? – из темноты поинтересовался Богдан.
Так, ребята здесь! Ирка попыталась поднять голову и увидеть друзей. Голову-то она слегка приподняла, натянув связывающие ее веревки, и даже повернуть смогла… и тут же отчаянно заверещала!
Конечно, она лежала не на заднем сиденье машины! Она лежала на плечах сотен ачуч-пачуч! И ее мелкие носильщики совершенно спокойно и хладнокровно, будто так и надо, будто они по ровному идут… маршировали по отвесной стене колодца! А сама Ирка висела вниз головой вдоль этой самой стены! И от падения ее удерживали только крохотные ручонки! Ой-ёй-ёй!
От Иркиного визга тащившие ее карлики, похоже, аж присели, потому что связанная ведьмочка зашаталась, забалансировав на их руках. У девчонки перехватило дыхание – сейчас они ее ка-ак уронят! Она вниз ка-ак булькнется! И даже крылья не развернешь – связана! Ирка замерла.
Торчащий у ее подбородка повелитель ачуч-пачуч поковырял в ухе:
– Слюшай, зачем кричишь, а? Нехорошо! – он укоризненно поглядел на Ирку и недовольно покрутил своим выдающимся шнобелем. – Я чуть не оглох из-за тебя, мне это не нравится совсем, да? – и он одним лихим прыжком сиганул куда-то в сторону.
Шествие возобновилось. Карлики спускались по спирали. Виток, еще виток… Перед глазами Ирки неторопливо уплывала наверх каменная стена Армянского колодца. Мимо, точно так же связанный и точно так же вниз головой, проехал Богдан – его носильщики обогнали Иркиных. Ачуч-пачуч под ней заволновались и ускорили шаг. Еще секунда, и малыши перешли на бег, настигая вырвавшихся вперед соперников. Девчонку подбросило и принялось швырять, как жертву кораблекрушения в бурном море. Последние из несших Богдана карликов оглянулись, завидели набегающих конкурентов, предостерегающе запищали… и, перехватив пленника покрепче, тоже рванули бегом! Вниз по вертикальной стенке колодца! Иркины носильщики немедленно наддали ходу. Ведьма почувствовала, как ее собственный желудок норовит выскочить через горло. Вот только гонок на ачуч-пачуч ей для полного счастья и не хватало!
– Прекратить! Прекратить немедленно, а то опять завизжу! – заверещала она.
Ее вопль гулким эхом отразился от стенок колодца.
Ачуч-пачуч остановились.
– А сейчас ты что делаешь, слюшай, а? – запыхавшийся Армен выглянул у пленницы над плечом. Физиономия повелителя ачуч-пачуч была разочарованная, видно, он и сам с большим удовольствием присоединился к гонкам, а Ирка ему весь кайф поломала. – Нехорошо! Шумишь много, кричишь громко… – главный ачуч-пачуч вдруг замолчал и в противовес собственным словам расплылся в довольной улыбке: – Совсем как бабушка Сирануш, да? – он снова исчез, канул Ирке за плечо.
Ирка помрачнела – появление очередного внука очередной бабушки ничего хорошего не сулило.
– Эй, ты! Как там тебя… Армен, слушай! – Ирка поморщилась. Фраза получилось почти как у самого ачуч-пачуч. – Вы куда нас тащите?
– С бабушкой знакомиться, – с некоторым удивлением в голосе – и задают же люди дурацкие вопросы, когда и так все понятно! – откликнулся повелитель ачуч-пачуч.
Иркины носильщики сделали очередной поворот, и в колодезной стене появилось широкое отверстие. Мерно шагая, ачуч-пачуч со своими пленниками на плечах втянулись внутрь. За отверстием открывался горизонтальный туннель, видимо, проложенный под ратушной площадью. Ирка вздохнула с облегчением – путешествие по вертикальной стене закончилось, наконец-то можно ехать нормально. Если, конечно, кто-нибудь считает нормальным езду на крохотных человечках!
По туннелю они двигались недолго. Вокруг заиграли блики света. Ирка в ужасе съежилась: если они сейчас выйдут на солнце, ей конец, она зажарится, как сосиска на сковородке! Иркина голова медленно выдвинулась из тоннеля… И девчонка увидела, что они постепенно входят в большой зал, освещенный тысячами спичек, воткнутых в зазоры каменной кладки стен. Считай, вошли, вон уже коленки тут, сейчас целиком внутрь заедут. Поверх носков своих солдатских сапог Ирка успела разглядеть, как в проходе показалась черная от грязи Танькина макушка. Ну хоть это хорошо – всех донесли, никого не потеряли по дороге!
Все три колонны несших ребят ачуч-пачуч подровнялись и, строго печатая шаг, двинулись к дальнему краю зала. Впереди, как торжествующий победитель, величественной походкой вышагивал Армен. Повелитель направился прямо к кирпичному помосту у стены и остановился перед ним, выпятив грудь.
– Армен, бессовестный мальчишка, слюшай, ты что творишь, э? – на высокой пронзительной ноте, покруче, чем Ирка в колодце, заверещал сердитый женский голос. – Зачем девочек связал, зачем мальчика связал, зачем обижаешь, хулиган, разве этому тебя бабушка учила, э?
Только что горделиво пыжившийся вояка сдулся, как проколотый воздушный шарик. Но еще пытался возражать:
– Слюшай, бабушка Сирануш, это мои пленники, да? – обиженно пробормотал он.
– А если пленники, так что, э? Им кушать не надо, пить не надо, мыться не надо, отдыхать не надо, да? Надо связанным сидеть? – последовал сердитый ответ. – Развяжи их немедленно, очень-очень быстро, пока бабушка тебя не отшлепала!
Армен еще не успел отдать приказ, как Иркины носильщики уже опустили ее на пол, и она почувствовала, как сотни крохотных пальчиков торопливо развязывают бечевки. Другие ачуч-пачуч суетились над Танькой и Богданом. Похоже, бабушку здесь слушались гораздо быстрее, чем ее внука.
– А вы отойдите! – командовал тем временем пронзительный голос. – Подальше, подальше! Им встать надо, руки-ноги размять надо, попрыгать надо! Их Армен, злой мальчик, поймал, а бабушка разве учила живых существ обижать?
Ирка почувствовала себя дворовой шавкой, которой мальчишки привязали к хвосту консервную банку! Ну и каково такое слышать ведьме, истинной хортице и в какой-то мере Повелительнице Ночи? И от кого – от мелких ачуч-пачуч?
Ирка рывком села, обирая с себя ошметки веревок.
– А вы аккуратно вставайте, аккуратно, не подавите мне тут никого! – переключился на них женский голос.
Ирка во все глаза уставилась на кирпичный выступ. Звук, несомненно, исходил оттуда. Но на выступе никого не было! То есть совершенно никого! Рядом точно с такими же ошарашенными физиономиями сидели Танька и Богдан.
– Ай, так они ж меня не видят! – всполошился голос. – А вы, малышня, что стоите? Что вам делать, не знаете?
Малышня – двое ачуч-пачуч, каждый примерно на две головы (их, ачуч-пачуч) выше своего предводителя Армена, торопливо сорвались с места. И вскоре вернулись, волоча… У Ирки от удивления отпала челюсть. Пыхтя, ачуч-пачуч тащили толстое, в металлической оправе, довольно большое увеличительное стекло. Водрузили на кирпичный уступ… И вот тогда ребята увидели.
