11 – 16 мая 1867
* * *
Напрасный труд – нет, их не вразумишь,Чем либеральней, тем они пошлее,Цивилизация – для них фетиш,Но недоступна им ее идея.
Как перед ней ни гнитесь, господа,Вам не снискать признанья от Европы:В ее глазах вы будете всегдаНе слуги просвещенья, а холопы.
Май 1867
К портрету государственного канцлера, князя А. М. Горчакова
В те дни кроваво-роковые,Когда, прервав борьбу свою,В ножны вложила меч Россия —Свой меч, иззубренный в бою, —Он волей призван был державнойСтоять на страже, – и он стал,И бой отважный, бой неравныйОдин с Европой продолжал.
И вот двенадцать лет уж длитсяУпорный поединок тот —Иноплеменный мир дивится,Одна лишь Русь его поймет.Он первый угадал, в чем дело,И им впервые русский духСоюзной силой признан смело, —И вот венец его заслуг.
13 июня 1867
* * *
Как ни тяжел последний час —Та непонятная для насИстома смертного страданья, —Но для души еще страшнейСледить, как вымирают в нейВсе лучшие воспоминанья…
14 октября 1867
* * *
Свершается заслуженная караЗа тяжкий грех, тысячелетний грех…Не отвратить, не избежать удара —И правда Божья видима для всех…
То Божьей правды праведная кара,И, ей в отпор чью помощь ни зови,Свершится суд… и папская тиараВ последний раз купается в крови.
А ты, ее носитель неповинный, —Спаси тебя Господь и отрезви —Молись Ему, чтобы твои сединыНе осквернились в пролитой крови…
27 октября 1867
По прочтении депеш императорского кабинета, напечатанных в «Journal de St.-Pétersbourg»
Когда свершится искупленьеИ озарится вновь Восток, —О, как поймут тогда значеньеВеликолепных этих строк!
Как первый яркий луч денницы,Коснувшись их, – озолотитИ эти вещие страницыОзолотит и освятит!
И в излияньи чувств народных,Как Божья чистая роса,Племен признательно-свободныхНа них затеплится слеза!
Они раскроют для потомства,Как, сильны верою живой,Всем видам лжи и вероломстваОтпор мы дали роковой…
На них записана вся повестьО том, что было и что есть;Изобличив Европы совесть,Они спасли России честь!
5 декабря 1867
* * *
Печати русской доброхоты,Как всеми вами, господа,Тошнит ее – но вот беда,Что дело не дойдет до рвоты.
Середина апреля 1868
Июнь 1868 г.
Опять стою я над Невой,И снова, как в былые годы,Смотрю и я, как бы живой,На эти дремлющие воды.
Нет искр в небесной синеве,Все стихло в бледном обаянье,Лишь по задумчивой НевеСтруится лунное сиянье.
Во сне ль все это снится мне,Или гляжу я в самом деле,На что при этой же лунеС тобой живые мы глядели?
Июнь 1868
Петербург
Пожары
Широко, необозримо,Грозной тучею сплошной,Дым за дымом, бездна дымаТяготеет над землей.
Мертвый стелется кустарник,Травы тлятся, не горят,И сквозит на крае небаОбожженных елей ряд.
На пожарище печальномНет ни искры, дым один, —Где ж огонь, злой истребитель,Полномочный властелин?
Лишь украдкой, лишь местами,Словно красный зверь какой,Пробираясь меж кустами,Пробежит огонь живой!
Но когда наступит сумрак,Дым сольется с темнотой,Он потешными огнямиВесь осветит лагерь свой.
Пред стихийной вражьей силойМолча, руки опустя,Человек стоит уныло,Беспомо́щное дитя.
16 июля 1868
Петербург
* * *
В небе тают облака,И, лучистая на зное,В искрах катится река,Словно зеркало стальное…
Час от часу жар сильней,Тень ушла к немым дубровам,И с белеющих полейВеет запахом медовым.
Чудный день! Пройдут века —Так же будут, в вечном строе,Течь и искриться рекаИ поля дышать на зное.
2 августа 1868
Михаилу Петровичу Погодину
Стихов моих вот список безобразный —Не заглянув в него, дарю им вас,Не совладал с моею ленью праздной,Чтобы она хоть вскользь им занялась…
В наш век стихи живут два-три мгновенья,Родились утром, к вечеру умрут…О чем же хлопотать? Рука забвеньяКак раз свершит свой корректурный труд.
<Конец августа> 1868
Памяти Е. П. Ковалевского
И вот в рядах отечественной ратиОпять не стало смелого бойца —Опять вздохнут о горестной утратеВсе честные, все русские сердца.
Душа живая, он необоримоВсегда себе был верен и везде —Живое пламя, часто не без дымаГоревшее в удушливой среде…
Но в правду верил он, и не смущался,И с пошлостью боролся весь свой век,Боролся – и ни разу не поддался…Он на Руси был редкий человек.
И не Руси одной по нем сгрустнется —Он дорог был и там, в земле чужой,И там, где кровь так безотрадно льется,Почтут его признательной слезой.
21 сентября 1868
Мотив Гейне
Если смерть есть ночь, если жизнь есть день —Ах, умаял он, пестрый день, меня!..И сгущается надо мною тень,Ко сну клонится голова моя…
Обессиленный, отдаюсь ему…Но все грезится сквозь немую тьму —Где-то там, над ней, ясный день блеститИ незримый хор о любви гремит…
1868 – начало 1869
* * *
Вы не родились поляком,Хоть шляхтич вы по направленью,А русский вы – сознайтесь в том —По Третьему лишь отделенью.
Слуга влиятельных господ,С какой отвагой благороднойГромите речью вы свободнойВсех тех, кому зажали рот!
Недаром вашим вы перомАристократии служили —В какой лакейской изучилиВы этот рыцарский прием?
<Середина января> 1869
* * *
«Нет, не могу я видеть вас…» —Так говорил я в самом деле,И не один, а сотню раз,А вы – и верить не хотели.
В одном доносчик мой неправ —Уж если доносить решился,Зачем же, речь мою прервав,Он досказать не потрудился?
И нынче нудит он меня —Шутник и пошлый и нахальный —Его затею устраня,Восстановить мой текст буквальный.
Да, говорил я, и не раз —То не был случай одинокий —Мы все не можем видеть вас —Без той сочувственно-глубокой
Любви сердечной и святой,С какой – как в этом не сознаться? —Своею лучшею звездойВся Русь привыкла любоваться.
5 февраля 1869
14-ое февраля 1869
Великий день Кирилловой кончины —Каким приветствием сердечным и простымТысячелетней годовщиныСвятую память мы почтим?
Какими этот день запечатлеть словами,Как не словами, сказанными им,Когда, прощаяся и с братом и с друзьями,Он нехотя свой прах тебе оставил, Рим…
Причастные его труду,Чрез целый ряд веков, чрез столько поколений,И мы, и мы его тянули бороздуСреди соблазнов и сомнений.
И в свой черед, как он, не довершив труда,И мы с нее сойдем и, словеса святыеЕго воспомянув, воскликнем мы тогда:«Не изменяй себе, великая Россия!
Не верь, не верь чужим, родимый край,Их ложной мудрости иль наглым их обманам,И, как святой Кирилл, и ты не покидайВеликого служения Славянам»…
13 февраля 1869
* * *
Нам не дано предугадать,Как слово наше отзовется, —И нам сочувствие дается,Как нам дается благодать.
27 февраля 1869
Петербург
* * *
Две силы есть – две роковые силы,Всю жизнь свою у них мы под рукой,От колыбельных дней и до могилы, —Одна есть Смерть, другая – Суд людской.
И та и тот равно неотразимы,И безответственны и тот и та,Пощады нет, протесты нетерпимы,Их приговор смыкает всем уста…
Но Смерть честней – чужда лицеприятью,Не тронута ничем, не смущена,Смиренную иль ропщущую братью —Своей косой равняет всех она.
Свет не таков: борьбы, разноголосья —Ревнивый властелин – не терпит он,Не косит сплошь, но лучшие колосьяНередко с корнем вырывает вон.
И горе ей – увы, двойное горе, —Той гордой силе, гордо-молодой,Вступающей с решимостью во взоре,С улыбкой на устах – в неравный бой.
Когда она, при роковом сознаньеВсех прав своих, с отвагой красоты,Бестрепетно, в каком-то обаяньеИдет сама навстречу клеветы,
Личиною чела не прикрывает,И не дает принизиться челу,И с кудрей молодых, как пыль, свеваетУгрозы, брань и страстную хулу, —
Да, горе ей – и чем простосердечней,Тем кажется виновнее она…Таков уж свет: он там бесчеловечней,Где человечно-искренней вина.
Март 1869
