Но всё гениальное оказалось просто. Вместо суперкара на парковке стоял его внедорожник. Видимо, пока я ходила по магазинам, он съездил и забрал этот автомобиль из химчистки.
Когда мы ехали обратно в его дом, я всё-таки не удержалась и сказала:
— Спасибо большое. Вы ведь вычтете это из моей зарплаты? Если, разумеется, я уже не уволена.
— Отработаешь, — хмыкнул он и, оглядев меня плотоядным взглядом, добавил уже весело: — Будешь мне готовить.
— Судя по всему до конца своих дней, — усмехнулась я в ответ.
— Понимаю, что ты не хочешь быть мне должна, — уже серьезным тоном произнес он. — Так что будешь и дальше работать на меня. Считай это… моим вложением в тебя. Не более.
— Вы слишком добры ко мне. И я так и не поняла почему.
— Ответ тебе был дан. Ещё вчера. Больше сказать и добавить мне нечего…
Оставшееся время из тех двух дней мы провели уже никуда не выезжая. Он продолжал играть на разных гитарах, что-то записывал на листочке, чиркал, потом снова перечеркивал. Отвлекался лишь на еду, кофе и короткие беседы со мной ни о чем.
Свои новые вещи я не стала раскладывать. Смысла не было. Достала только самое необходимое… А посреди вещей я обнаружила зубную щетку и пасту…
И бегом убежала в ванную, чтобы выплакаться. Меня так до нервного приступа доведет постоянная забота Нуаршана…
Кстати, насчет него и его отношения ко мне. Скорее, это всё напоминало отношение старшего брата к сводной сестре. Причем хорошее отношение. Мужчина уделял мне немного времени, периодически внимательно наблюдал, если я надолго замирала, или приходил проверить, когда дома становилось тихо, и я не гремела сковородками или ещё чем-то.
И, наверное, несмотря на то, что мне Нуар нравился всё также безумно сильно, и я могла украдкой часами за ним наблюдать, слушая, как он играет, это было к лучшему. Пока взаимоотношения между мужчиной и женщиной меня пугали. А вот обычная забота без какого-либо флирта, даже намеков и полунамеков, за эти дни меня заметно успокоила. Я могла просто наслаждаться его домом, обществом и спокойствием.
Поэтому совсем неудивительно, что вечером в воскресенье я, зная, что покину завтра это место и всё для меня закончится, сильно расстроилась. Мне нравилось то, что есть для кого готовить, что кто-то сидит рядом и с аппетитом всё это поглощает. Разговаривает со мной… Или просто находится где-то поблизости. Я чувствовала, что нужна кому-то. А скорое одиночество, пусть и только по ночам, пугало до дрожи. По этой причине я уже твердо решила, что буду вставать рано утром и сразу ехать на работу, даже завтракать там буду, и уезжать оттуда самой последней. Пусть и возвращаться мне нужно будет в новую квартиру, но все равно туда, где никто меня не ждет.
А ведь ещё нужно было заехать в свою старую квартиру и забрать вещи, если, конечно, там что-то осталось. Эта мысль расстроила ещё больше. Туда ехать вообще не хотелось. Но там были документы… и может что-то нужное уцелело, и хоть на необходимые в хозяйстве мелочи не придется тратиться…
Утро понедельника выдалось хмурым под стать моему настроению.
Благо, что я смогла встать вовремя и, до того как мужчина вышел из своей комнаты, уже успела помыться, привести себя в порядок, одеться, приготовить завтрак и даже натянуть улыбку. В общем, я ничем не выдала себя.
Зевая, он присел на стул и, обхватив руками кружку с кофе, блаженно потянул носом, вдыхая аромат свежезаваренного напитка, спросил:
— А зачем ты пакеты с вещами в коридор выставила?
— Так понедельник ведь. Два дня прошло… Пора мне переезжать в квартиру. Вы и так…
— Оставайся, — Нуаршан сделал глоток и зажмурился от удовольствия, — на сколько хочешь. Ты мне совсем не мешаешь, и я хоть возвращаться не один буду и не в пустой дом…
Глава 19
Когда Нуар это произнес, мне захотелось с торжествующими воплями подскочить, отбросив только что взятые в руку вилку и нож, и побежать разбирать вещи… Но я лишь отрицательно покачала головой:
— Мне нужно привыкать жить одной. Вы и так слишком много сделали для меня. Больше пользоваться вашей добротой и гостеприимством мне не позволит совесть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А мне моя позволит, — недовольно ответил он. — Мне понравилось, что кто-то готовит, постоянно где-то шебуршится…
Вот именно поэтому я и отказалась. Я уже при взгляде на мужчину опять начинаю вся дрожать, нервничать… и испытывать определенные чувства. И, пусть только через месяц, а может и больше, они снова вернутся в полной. Как и дрожь во всех конечностях и усиленное сердцебиение. Если до этого Нуар мне просто внешне нравился, и я хотела его, то теперь после всего, что он для меня сделал, к тому низменному чувству прибавилась ещё и… любовь. Да, я влюбилась в этого белокурого красавчика.
А вот он относится ко мне как к сестре, или соседке по дому, с которой можно просто поговорить, и той, что вкусно готовит… Но никогда Нуар не будет относиться, как к любимой. Это было просто невозможно. Мы слишком разные. Он — красавец с шикарными лицом и фигурой, я — обычная плюс фигура не фитнес-модели. Он — богат, я — практически нищая. Нуаршан — талантливый музыкант, я — лишь помощница, среднее между «хранительницей офиса» и не пойми чем. Этот список можно продолжать долго, до бесконечности. И ни одной точки соприкосновения, кроме того, что нам не нравилось одиночество, у нас не было. Однако только на этом далеко не уедешь.
Так что решение было взвешенным, окончательным и правильным.
Мой отказ расстроил мужчину ненадолго, лишь укрепив мою уверенность, и уже через полчаса Нуар уложил все пакеты с вещами в багажник своего автомобиля, и мы направились на работу.
Провожая взглядом его дом, я грустила. Больше в таком мне не удастся пожить… и наслаждаться спокойными днями — тоже. Теперь придется реально впахивать. Ведь из-за меня задержали запись. А ещё на меня потратили кучу времени и денег. Нужно отрабатывать. И это радовало — я быстрее забуду этот дом, меньше буду засматриваться на мужчину…
***
…Неделя пронеслась незаметно. Только понедельник ещё отличался от остальных дней. Ребята взволнованно весь день расспрашивали, как я себя чувствую, даже Кейран справился о моем самочувствии и выдал большую упаковку каких-то таблеток, сказав пить их три раза в день. На упаковке не было никаких этикеток, и я, поблагодарив его за всё, уточнила, что это и зачем. «Витаминки», — бросил он, а я пожала плечами. Вряд ли он меня травить вознамерился. Так что буду их обязательно принимать, хуже точно не будет. Ну и после работы, уже в десятом часу, Нуар отвез меня в мои старые апартаменты, подождал, пока я заберу вещи…
Кстати, они не были опечатаны полицейским скотчем, а дверь стояла новая, но не была закрыта. Следов крови тоже не было видно, и ничего не напоминало о произошедшей неделю назад трагедии… Кроме моих почему-то тусклых воспоминаний и самих вещей.
Сумочку свою я нашла на кухонном столе, но кроме грин-карты, телефона, женских мелочей и косметики там ничего не было. Ни кредитных карт, ни денег, ни-че-го… Ключей от машины я тоже не обнаружила и, выглянув в окно, не увидела свою «старушку»… Захотелось найти Витю прямо сейчас и прикопать в ближайшем леске. Но я продолжила задумчиво бродить по квартире и собирать нужные вещи.
Набралось четыре коробки, плюс к тем двум, что я собрала заранее. Ничего из мебели я не планировала забирать. Из посуды же я взяла только одну кружку, которая пылилась в самом дальнем углу шкафчика. Она точно не будет напоминать о прошлом. Ещё сложила тарелку, одну ложку, вилку и сковородку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Когда я вышла, нагруженная коробками, опять получила нагоняй от Нуара, и он, затолкав меня в машину, пошел за оставшимися вещами..
Вернувшись, спросил, где моё «ведро», на что я лишь пожала плечами и вздохнула. Сказать мне было нечего. Но предупредила, что карточку, которую он мне выдал, я не нашла. Мужчина лишь махнул рукой и сказал… конечно же: «Забудь».
Довезя меня до новых апартаментов, Нуар за раз как-то умудрился утащить все коробки и, осматривая жильё, произнес:
