Солнышко жаркое, высохнет быстро. А пока можно и себя в порядок привести, и пообедать. Пусть на островке ничего не растёт кроме травы, но плавника на берегу достаточно, что развести костры и еду приготовить на все три десятка.
Пока делом занимались, лодки наши и просохли! Можно начинать перегружаться, что мы благополучно и сделали! Сам на более разбитую лодку загрузился, и пушечку туда же приказал перенести. Лично контролировать переход буду.
Внимательно смотрел, как поведут себя побитые корпуса, не потекут ли, не поведёт ли их от нагрузки? Нет, ничего подобного! Крепкие тут посудины делают! Следом и сами загрузились. Оттолкнулись от берега, зачерпнули воду вёслами и на удивление ходко двинулись вперёд! Только теперь отпустил баркас, разрешил его хозяину уходить. Тот и обрадовался, зашевелился резко. Мне такая радость очень не по душе пришлась и я напоследок огорчил мужика, напомнил об уговоре провести наши лодки через пороги…
На спокойной воде плоскодонки показали себя просто отлично! Ход лёгкий, вёслами лишь поддерживать заданную скорость нужно. И управляются хорошо, манёвренные очень. Понимаю теперь, почему меченосцы нас так быстро догнать умудрились.
Опасался волны в озере. И не напрасно! Тут сложнее пришлось. Волна небольшая на наше счастье, но и та по плоскому днищу мокрой ладошкой хлопает! Да так сильно у неё получается, то даже брызги во все стороны летят. Да эта волна ещё и косая, не боковая, и не встречная! Корпус лодки так под ногами ходуном и ходит, скручивается и оттого держит в постоянном напряжении — а ну как не выдержит такой нагрузки и развалится?
«Может и не стоило с баркаса всё добро на лодки перегружать? Случись что, так хоть оно бы уцелело!» — то и дело приходили в голову подобные мысли, стоило только очередной особо злостной волне покрепче приложить нам по борту. — Не лучше ли переждать непогоду на берегу?
Это опаска во мне говорит. Какая непогода? О чём это я? На небе ни облачка, да и само оно настолько голубое, что даже в белизну отдаёт. Солнце над головой раскочегарилось так, что до железной брони не дотронуться — обжечь может! Брызги мгновенно испаряются, когда до нас долетают. И ветер…
И что? На то оно и озеро, чтобы тут ветер гулял! Распорядился тут же изорванным парусом накрыть от брызг всё наше добро. И пушечку свою тоже прикрыл от этой водяной опасности, пусть они до неё и не долетают пока.
Ветер пусть и несильный, но в левый борт плотно задувает, волна оттуда же, с запада, идёт, выдавливает нас к правому берегу. Ну а нам только это и нужно. Уходить в открытое озеро мы не планировали.
К вечеру добрались до траверза северо восточной оконечности талабского архипелага. Это я его так на свой манер называю. Удалось как-то в молодости, ещё в той жизни, посетить эти места, вот что-то в памяти и сохранилось. У местных всё проще — острова! И всё! Сначала думал именно на одном из этих вот островов и заночевать, да стоило лишь оказаться под их прикрытием, как ветер словно по волшебству затих, перестал давить на ухо, волна стала мельче и ход выровнялся. Пошли веселее и быстрее. А раз пошли, то какой тут может быть отдых? До темноты как раз успеем дойти до перешейка! Там тоже наверняка есть где остановиться. Если же нет, то ничего страшного, и в лодках можно ночь скоротать.
Уже срединную часть архипелага миновали, как дозорный на носу нашей лодки вскинулся. Он у нас на надстройке приспособился сидеть, мы первым делом пост наблюдательный там организовали. Она хоть и разбитая, но одно местечко для такого важного дела удалось расчистить от щепы и обломков.
Мы как раз по левую руку очередной невеликий островок оставили и к следующему пошли. Между этими островами совсем небольшой проливчик, что-то вроде заросшей камышом протоки. Вот в глубине этой протоки дозорный наш и углядел знакомый силуэт!
Привстал, всмотрелся и на меня оглянулся. Движением руки к себе поманил. Не кричать же на всё озеро?
— Замерли всё! — не нужно, чтобы сейчас вёсла по воде шлёпали или уключинами скрипели.
Тор назад обернулся, палец к губам приложил. На второй лодке правильно поняли, вёслами перестали махать.
Вскарабкался на разбитую крышу, стараясь чтобы щепки в руки не впились, осторожно ступая приблизился к дозорному:
— Что у тебя?
— Вон, в глубине протоки, в камышах! Видишь? — тихонько проговорил дружинник. — Под деревьями?
— И что? Мало ли в озере похожих баркасов ходит? — я тоже непроизвольно вслед за ним свою громкость убавил.
— Баркасов, может, и много, а вот таких, с закопчённой кормой, я только один знаю. Совсем недавно его видел, — пошутил дозорный.
— А если это грязь? Или смола? — озвучил свои сомнения.
Оглянулся, Тора к себе поманил. Другие два десятника на второй лодке находятся.
— Нет, точно не смола. Тогда бы вообще чёрное пятно было. А это серое больше. И на грязь не похоже. Да и откуда там могла грязь появиться? Мы же всё с носа по сходням бегали!
Скрипнула щепа под сапогами вскарабкавшегося на рубку Тора:
— Что тут? — десятник приставил ладонь руки ко лбу. — Знакомый баркас. Ночуют?
И тут же сам же себе и ответил:
— Непохоже. Какая ночёвка, если в крови всё!
А ведь верно! То, что мы за грязь или пороховую копоть принимали, больше на пятно крови похоже. Но это понимаешь, если тебе знающие люди подскажут. Но головой кивнул, соглашаясь с этим утверждением.
А это ещё что?
— Ну-ка, гляньте, вроде бы как стрела в мачте застряла?
— Что-то такое есть, — присмотрелся Тор. — Или ветка какая?
— Нет, точно не ветка, — прошептал дружинник. — Слишком прямая и оперение белеет!
— Всем тихо, — оглянулся на команду. — И на вторую лодку передайте, чтобы ни звука!
— Проверим? — предложил Тор.
— Проверим, — согласился. — Пока нас не увидели, пристаём к берегу. Командуй. Да не шуми, постарайся тихо всё сделать!
— Обижаешь, боярин. Да мы тише мыши…
Глава 10
Чем ближе подбираемся к берегу, к непроходимой зелёной стене камышовых зарослей и нависающим над ней низкорослым деревьям, тем становится всё темнее и темнее. Здесь уже вполне себе настоящие сумерки. И волны почти что нет. Так, мелкие отголоски из озера по инерции доходят, да и то камышовые заросли их хорошо разбивают и гасят.
— Лазутчиков будем посылать? — шёпот Тора прямо в ухо заставил непроизвольно дёрнуть плечом. Щекотно же!
— Потом, — откликнулся на вопрос так же шёпотом. И пояснил. — Первым делом нужно на берег выбраться. А то перестреляют нас на воде, как уток!
Отправлять разведку прямо сейчас не стал. Как и отсиживаться в лодках до возвращения лазутчиков. Вот выберемся на берег, тогда и будем осматриваться. А то так в лодках нас и накроют! Здесь же ни укрытия нет, ни манёвра.
Подгребаем осторожно, даже вёсла из воды стараемся не вынимать! Мало ли случайным неловким движением зацепишь водную гладь, да и плеснёшь! А плеск в это время, во время вечернего затишья, весьма далеко слышен. Казалось бы, ну какой может быть шум от падающих с лопастей весла капель? А он есть! Особенно в такой вот тишине подобный звук на всю ближайшую округу колокольным звоном разносится. А ведь тут ещё одна тонкость есть — очень уж звук этот неестественный, искусственный. Это ладно бы дождь был, тогда другое дело. А сейчас над нами ни облачка, какая уж тут капель!
Опять же закат где-то там на горизонте так полыхает, что багровые отсветы на прозрачном небосклоне словно пожары горят! И даже нам здесь, под сенью прибрежных ивовых зарослей, почти что светло. Цвет неестественный, ну так и что? Главное, видно всё!
И любоваться багровым пламенем на небосводе нельзя, чтобы потом к темноте быстрее можно было привыкнуть. Так что вверх головы никто не задирает, глазами по пламенеющему отражённым закатным светом небосклону не шарит и вечерними красотами природы не любуется! Не до того нам сейчас!
Всё! До плотной стены камышовых зарослей буквально рукой подать! Дальше только по инерции!
