— А девок тоже бить? — прогудел Степан.
— Если кто из них железо в руки возьмёт, то бить сразу! Ещё вопросы есть?
Десятники мотнули головами.
— Тогда пошли. Тор влево, Степан вправо.
— А? — хотел спросить про третий десяток Тор, да я его опередил:
— А с третьим я сам пойду. Стрелять будем по…
Тут я задумался. Ночь же, темно. Какой сигнал подать?
— Я филином заухаю, как к тыну подойдём, — предложил Мокша.
— Слышали? — обвёл обоих десятников взглядом. — Тогда пошли!
* * *
То, что караульных нет, это хорошо, нам на руку играет. Но и расслабляться не нужно, мало ли приспичит кому из разбойников за тын выглянуть? А тут мы, все из себя красивые такие, идём в полный рост их жизни лишать!
Поэтому есть караул или нет его, а осторожность ещё никому не помешала! Подбирались к деревянной ограде из замшелых деревянных столбов скрытно, стараясь не шуметь и не высовываться на открытые места.
Так и подошли вплотную. Вблизи тын оказался ещё ниже, чем рассказывал разведчик. И довольно-таки трухлявый. Надавил пальцем, а под пушистым мхом прогнившая древесная труха оказалась! Палец чуть ли не по первую фалангу в мягкую древесину погрузился.
Правда, дальше не пошёл, упёрся в твёрдое. Выходит, не до конца прогнил. Да и то, как бы иначе вся эта ограда держалась бы? Её бы наверняка ветром повалило бы…
Шлем снял, он бы мне сейчас помешал. Ну и глянул, что внутри бывшего капища происходит. Между двух стёсанных брёвен глянул. А шлем бы меня сразу выдал. Если бы конечно в этот момент кто-нибудь в мою сторону смотрел. Но я же проверять не собираюсь, так ли это на самом деле? Поэтому и голову обнажил, остался в подшлемнике, чтобы железо на шишаке шлема случайным отблеском от костра не выдало. Чуть позже надену.
Разведка доложила точно, ничего нового не увидел. Костры всю внутреннюю площадку отлично освещали. Единственное что непонятно, с какой целью пленников к столбам привязали? Ну не в жертву же их собирались приносить? Да и непохоже, чтобы внутри какая-то церемония проводилась. Так, собралась неорганизованная толпа в центре, как раз между тремя кострами и что-то непонятное делают. Слушают кого-то, что ли? Да какая мне разница теперь-то? Цель для себя наметил и хорошо! Теперь что? Да для остальных их обозначить. Или назначить, тут уж как не назови, а смысл тот же будет. Ну я на пальцах и показал — вот вам точка отсчёта, от неё пять левых и пятеро правых. Понятно? Дело знакомое, на практике не раз опробованное, поэтому никто тупить не стал. Рассчитались, определились, изготовились. Мокша свой десяток оглядел, и…
Что уж он там увидел, как понял, не знаю, мне не до этого было. Но тут же энергичным кивком доложился, что все готовы к стрельбе!
Ну и чего тогда ждать? От нашего ожидания вряд ли лишнего добра внутри бывшего капища прибавится! Кивнул Мокше, он и оскалился. Это я так его добрую улыбку понял. Ну а что? Сверху вроде бы как и луна светит, но здесь в тени замшелых брёвен, пока темно. Не добивает она сюда. Вот в этой темени зубы белым и сверкнули, аж мурашки по спине проскочили! А всё остальное лицо в тени! То есть чёрное оно! И среди этой черноты высверк белых зубов! Аж мурашки по спине проскочили.
Интересно, а кем я сейчас кажусь? Даже головой встряхнул — лезет же в голову всякая чушь!
Поднёс Мокша ладони ко рту, заухал. Я как раз успел шлем на голову надеть. А до ремней дело уже не дошло.
Выпрямились, арбалеты над тыном вскинули! Мгновение на выбор целей и на само прицеливание и вот уже пронёсся над холмом перестук спущенных тетив.
И сразу же присели, чтобы перезарядиться. Все, кроме меня, присели. Я же глаз от побоища не отрываю. Смотрю, чтобы никто не улизнул.
Меж костров вскрики, ругань и вой раненых. Слышатся предсмертные всхрипы убитых, хаотично мечутся в свете костров недобитки! И десяток Мокши уже перезарядился!
Откуда знаю? Так слышно же, как дуги скрипят, как с глухим стуком взведённые арбалеты между брёвен тына легли!
— Не стрелять! Ждём команды! — проговорил во весь голос. Уже не нужно тишину соблюдать.
Почему из землянок никто наружу не лезет? И где женское население? Они же сейчас громче всех выть должны? И метаться? А их никого нет! Вообще нет!
Глянул на десятника:
— Мокша, бери пятерых и отойди назад шагов на… На двадцать! И смотрите там себе за спину в оба глаза! Думаю, подземные норы здесь имеются. Как только из них кто полезет, так сразу и стреляйте! Не ждите, когда все вылезут. Понял?
— Понял, — десятника словно ветром сдуло.
А я перезарядил свой арбалет. И проверил, как сабля из ножен выходит. Слишком просто всё получилось, что-то тут не то…
Глава 11
В Приказных палатах Крома с утра было тихо. Князь с княгиней ещё вчера уехали со своими ближниками и малой дружиной в Отепя, поэтому сегодня в Кроме было спокойно. Страже с вечера было приказано назавтра вообще никого из посторонних не пропускать не то что в сами палаты, а и вообще за ворота!
В самих же палатах за плотно притворёнными дверями воевода с посадником «держали Совет» — решали «насущные городские» дела. И почему то для решения этих дел они предпочли выпроводить всех служивых прочь. Видимо, насущные дела не терпят лишних ушей.
— И что? Так никто ничего и не видел? — не верил рассказу воеводы посадник. — Не может такого быть! Ты плохо искал!
— Да я всё и всех там перетряхнул! — стоящий у окна воевода даже не повернулся к посаднику, предпочёл разговаривать так. — Да и кого там перетряхивать? Поселение на острове в устье малое, ты и сам это знаешь. Десяток дворов всего, и никто ничего не видел и не слышал! Одно твердят, были лодки, но мимо одна за другой прошли, и всё! Дальше молчок! Все пропали, ни от кого ни слуху, ни духу!
— А рыбаки в устье или озере?
— И рыбаков опросили, кто в ту пору в озере был! И тоже все, как один, отпираются, мол, никто ничего не видел! Нет, и баркас, и обе плоскодонки видели на реке, когда они к озеру уходили. А в устье все разом словно потерялись! Правда, странность одна есть, — после короткой паузы медленно проговорил воевода. Словно раздумывал, нужно ли об этом говорить или нет?
— Это какая же? — заёрзал в кресле посадник. Устал сидеть потому что. А вставать было лень. Да и не хотелось ему на ноги подниматься. Пусть мелочи, но самолюбие грело, что он в кресле сидит, а воевода перед ним стоит!
— Рыбаки гром слышали, — так же тихо проговорил воевода. И уточнил. — Два раза гром гремел.
— Ха! И что же тут странного? У нас гром то и дело гремит! Даже сегодня с утра погромыхивало, и дождь шёл!
— А вчера небо чистое было! Ты понимаешь? Чистое! Ни одного облачка на небе не было! Какой гром может быть в ясную погоду?
— И что? Как будто в ясную погоду никогда не гремит!
— Да, порой гремит, не спорю! Но здесь другое, я вот прям спиной чувствую, что другое! — горячился воевода.
— Да не спиной ты чувствуешь, а тем, что ниже находится! — нахмурился посадник. — Как оправдываться теперь будешь?
— Да никак! — отмахнулся воевода. — Зачем мне перед кем-то оправдываться? Много чести им будет!
— Много или не много, то не тебе решать, — посадник призадумался, медленно пропустил седеющую бороду между пальцев. Расправил усы и вскинулся от пришедшей в голову мысли. — А баркас после устья видели? Есть видаки?
— Есть, — лицо воеводы перекосило, словно он печёнку свежую вместе с желчью проглотил. — В озере и видели. Из устья вышел и вдоль берега на север ушёл.
— А тот ли это баркас? Может, другой какой? Плоскодонок же рядом с ним не было?
— Не было, — согласился воевода. — Один он уходил.
Воевода замолчал, словно раздумывал, упоминать ли ему ещё об одном интересном слухе? В конечном итоге всё-таки не решился промолчать:
— Но и плоскодонки в озере видели…
— Так что ж ты мне голову морочишь? Устье то, устье сё! Пропали! Гром приплёл какой-то! А тут, оказывается, в озеро все ушли! — вскинулся на своём кресле-троне посадник. С чувством глубокого удовлетворения глянул свысока на своего поникшего товарища и уже гораздо тише пробурчал. — Ишь, чует он! Так что ищи их в озере и не мешай мне делами заниматься!
