назад.
Я чувствую, как тень Вейна тянется ко мне, отчаянно пытаясь соединиться с чем-то себе подобным.
Его член набухает внутри меня.
– У тебя есть тень, – озвучивает Вейн.
– Не останавливайся, – рявкает Пэн. – Для тени будет лучше, если мы позволим ей взять то, что ей нужно.
– Да, трахай меня, Тёмный! Шлюшка хочет твоей спермы!
Вейн рычит, будто мои слова ему отвратительны, но его член становится ещё твёрже, выдавая его истинные чувства.
Все мы глубоко развратные существа, испорченные до мозга костей.
Радостное возбуждение бьётся под рёбрами, и боль частично утихает, когда Пэн и Вейн возвращаются к моему наказанию.
– Да!.. – Я издаю стон и крепче сжимаю Вейна. – О, чёрт, да! – Я задираю ноги выше и скрещиваю лодыжки у него за спиной, чтобы тереться о его таз, пока они вместе трахают меня, уносясь всё выше в тёмное сумеречное небо.
– Шире, – приказывает Пэн, и Вейн перехватывает меня под задницей, чтобы раздвинуть мои ноги ещё больше.
Пэн хватает меня за горло и откидывает мою голову назад.
– Кончи для нас, Дарлинг. Это приказ твоего короля.
Я смещаюсь вперёд и нахожу такое положение, в котором могу прижаться клитором к Вейну. На этот раз давление нарастает медленнее. Словно плавный подъём в начале американских горок. Удовольствие растёт, растёт. Я выдыхаю, зажмуриваюсь, натянутая на оба члена.
– Продолжай, Уин, – говорит Вейн, его низкий голос рокотом отдаётся в его груди. – Давай, спусти на наши члены.
Я не знаю, кто из нас кого сейчас трахает: они меня или я их. Я теряюсь в нарастающем трении между мной и Вейном, в электрическом импульсе на клиторе, в сильнейшем удовольствии трахать их обоих одновременно.
А потом подступает волна наслаждения всё ближе, ближе, каждая клеточка в теле вспыхивает.
– Чёрт! – воплю я, и на меня обрушивается оргазм. Пэн и Вейн вместе врезаются в меня финальным толчком, первым кончает Пэн, затем Вейн, и оба с громким животным рыком наполняют меня спермой.
Резкий порыв ветра охлаждает мой взмокший затылок, я делаю несколько быстрых вдохов, и мышцы рук и ног беспорядочно сокращаются в остаточной судороге.
Тëмная сущность уходит в глубину, насытившись, и я цепляюсь за Вейна, а Пэн закрывает меня сзади, защищая мою наготу от холодного ночного воздуха.
Пэн первым выскальзывает из меня, я чувствую острую вспышку боли, а потом влагалище начинает тупо и глухо ныть.
Вслед за ним выходит и Вейн, но я по-прежнему обхватываю его, уткнувшись лицом в изгиб его шеи.
Я не хочу отпускать руки.
Во-первых, мы всё ещё в облаках в нескольких сотнях футов над землёй, а во-вторых… Я просто не хочу его отпускать.
– Почему ты не сказал мне? – спрашивает Вейн у Пэна, обнимая меня за талию и притягивая ближе, прижимая к себе.
Жар Питера Пэна исчезает – он отлетает в сторону.
– Да я сам только узнал.
– Уин? – вопросительно зовёт Вейн.
– Она тоже не знала, – отвечает вместо меня Пэн.
– Как это произошло?
Я сдавленно бормочу ему в шею:
– Не могу вспомнить.
– Пора её вернуть. – Голос Пэна понемногу удаляется от нас. – Ей надо в тепло.
– Держись за меня, Уин, – говорит Вейн.
Я крепко обнимаю его за шею, и он устремляется в полёт параллельно земле, унося нас обратно к домику на дереве.
* * *
Как только мы снова воссоединяемся все впятером, парни буквально начинают сдувать с меня пылинки.
Кас приносит мне чистую одежду и тёплый свитер. Баш на скорую руку готовит партию блинчиков с морочными ягодами и поливает стопку свежим кленовым сиропом.
Я просто вне себя от восхищения, когда Вейн наливает мне выпить, но только рюмку, потому что, очевидно, это «для моего же блага».
Пэн тут же вручает мне чашку свежесваренного кофе, чтобы отбить вкус алкоголя.
О том, что мы обнаружили, близнецам рассказывает Пэн, но я отмечаю, что он опустил ту часть, где я якобы ранила брата Вейна.
Не желаю даже думать, что убила его.
Этого не может быть.
Ведь так?
– Значит, Уинни Дарлинг завладела Тенью Смерти Неверленда. – Баш лучисто улыбается мне. – Я горжусь тобой, детка.
– Нечем здесь гордиться, – возражает Вейн. – Если не достать тень, эта долбаная штука убьëт Уинни.
– Точно? – переспрашиваю я. Горячая кружка кофе в руках приятно согревает. – Не похоже, чтобы она собиралась.
– С тех пор, как мы вернулись домой, ты была больна, – указывает Пэн. – Так что в конечном итоге это может нанести тебе непоправимый вред.
И тут меня озаряет…
– Сми знала, – говорю я.
Все парни смотрят на меня.
– Она сказала что-то о силе и о том, что вы все ослы, потому что не видите её, когда она у вас прямо перед глазами. Я перефразирую, – добавляю я с ухмылкой.
Пэн фыркает.
– Конечно, она знала и скрыла это от меня. Грёбаная Сми.
– Ну не то чтобы она нам что-то должна, – отмечает Кас. – Она не наш союзник, и вообще мы однажды её похитили.
Вейн зажигает сигарету и делает долгую затяжку. Выпустив дым, он добавляет:
– Безусловно, в её интересах было, чтобы Тёмная Тень осталась для нас сюрпризом.
– И как нам достать её из меня? – спрашиваю я, и как только вопрос слетает с губ, я ощущаю, как тень внутри будто бы отрицательно качает головой.
Кас проводит пальцами по волосам, собирая их в пучок.
– А как наша мать забрала твою? – спрашивает он Пэна. – Ты никогда не рассказывал.
Пэн прислоняется к кухонному столу между Касом и Вейном.
Боже, как они шикарны. Как скульптуры из мрамора и обсидиана с такими острыми чертами, что можно порезать руку.
Я бы жизнь за них отдала, честно. В любой момент.
В соседней комнате я слышу уже знакомое цоканье когтей по доскам, и в следующую секунду на кухню вбегает волк.
– Где ты был? – спрашивает Баш.
– Он говорит, что охотился, – отвечаю я.
– Ну и как, он поймал что-нибудь? – Кас заправляет несколько выбившихся прядей за ухо.
– Зайца, я полагаю?
– Молодчина, Бальдр. – Баш становится на колени перед волком и чешет его за ушами.
Волк практически подвывает от удовольствия.
– Его зовут Бальдр? – спрашиваю я.
Кас подтягивается, чтобы сесть на стойку, и забирает горсть оставшихся ягод.
– Мы так думаем. У нас когда-то был волк по имени Бальдр, и он…
Волк тявкает и виляет хвостом.
– Постой, – перебивает Пэн, сощурившись. – Ваш волк вроде бы погиб в лагуне?
– Да, так. – Баш выпрямляется и возвращается к своей тарелке с блинами, откусывая большой кусок, на его предплечье, как тугие канаты, проступают мышцы.
– Лагуна вернула его? – спрашивает Пэн.
– Ну, наверное? – Кас
