– Каким образом?
На НЛО, как же еще. Наверное, ничего другого он теперь от меня и не ждет. Разговаривать с ним бесполезно.
– Поль появляется у меня на пороге с пятнадцатью чемоданами из крокодиловой кожи от «Гермес». Одевается он вычурно, у него экстравагантные костюмы, но с ним весело и интересно.
– А Питер? Каков он?
– Он очень сдержанный, интеллигентный, нежный и любящий. Моих детей он обожает, и я от него без ума.
– А как он одевается?
– Синие джинсы и оксфордские рубашки, застегнутые до верхней пуговички, или серые фланелевые брюки и пиджак.
– Это вам кажется скучным? Вы представляете его себе похожим на Поля?
– Нет, я люблю его таким, какой он есть. Он гораздо привлекательнее Поля, если уж на то пошло. Стоит мне его увидеть, я таю. – Я невольно улыбнулась, вспомнив Питера.
– Хорошо, Стефани. Очень хорошо. А что вы можете сказать о Поле?
– Его я тоже люблю. Ему нравится весело проводить время, порой он ведет себя скандально. Но моих детей он тоже любит. Он очень милый, нежный и в постели хоть куда. Когда мы с ним занимаемся любовью, он делает сальто и приземляется прямо на пол, а я оказываюсь на нем сверху, и… – Я видела, что доктора Стейнфилда вот-вот хватит удар. Мне стало его искренне жаль.
– Сальто? Вы говорите о вашем воображаемом партнере или настоящем?
– Он не воображаемый. Он клон. Бионический клон. У него внутри провода. Однако внешне его не отличить от Питера.
– А что происходит, когда Питер возвращается? Поль исчезает или вы по-прежнему «видите» его?
– Нет. Его забирают обратно в лабораторию, проверяют его внутренние системы и отвинчивают ему голову.
По вискам доктора Стейнфилда ручьями струился пот. Он смотрел на меня, сурово нахмурясь. Я не собиралась терзать его психику – мне просто хотелось сбросить с души груз, а результат получился плачевным. Для нас обоих.
– Стефани, вы никогда раньше не принимали успокоительные?
– Я принимала валиум. Вы его мне прописали.
– Я имел в виду сильнодействующие наркотические вещества. Ваш случай как раз подходит под эту категорию. К примеру, депакот. Слышали о таком препарате? Вы ни разу не пробовали принимать наркотики за то время, что мы с вами не виделись?
– Нет.
– А вас не пытались госпитализировать? – сочувственно осведомился он, и я внутренне похолодела: сейчас он позвонит в клинику «Белльвю». Что ж, туда мне и дорога.
– Нет. Я знаю, это звучит дико, но это правда. Клянусь вам.
– Я понимаю, вы верите в правдоподобность этой истории. Они оба представляются вам реальными людьми.
По его глазам я поняла, что он убежден в одном: я выдумала их обоих и окончательно тронулась умом, что было недалеко от истины. Впрочем, мое помешательство еще не зашло так далеко, как он себе вообразил. Я готова была возненавидеть Питера за все, что он со мной сотворил.
– Наш час подошел к концу, но я хотел бы, чтобы вы заполнили этот рецепт на получение кое-каких лекарственных препаратов. Завтра я к вам зайду.
– Завтра я буду занята. Мы с Полем пойдем делать рождественские покупки вместе с детьми.
– Понятно, – промолвил он, явно встревоженный. – Они на попечении Роджера?
– Нет, дети со мной.
Меня разбирал смех, когда я посмотрела на него. Доктор был в ужасе от моей исповеди. Хотела бы я, чтобы он увидел Поля в серебристой или желтой парче и штанах красного, желто-зеленого, розового или ярко-фиолетового цвета. Леопардовый комбинезон тоже смотрится неплохо, равно как и бархатный оранжевый мужской костюм, в котором он вчера уселся за стол обедать. Доктор Стейнфилд был бы от него в восторге. Он бы сразу понял причину моего беспокойства.
– Вас не мучают головные боли, Стефани?
– Нет, доктор, – ответила я улыбаясь и встала. Он смотрел на меня в замешательстве. – Мне очень жаль, все это так запутанно.
– Мы с вами скоро все распутаем. Пейте лекарства, и вы почувствуете себя гораздо лучше. Курс лечения длится две недели, и очень важно, чтобы вы начали принимать медикаменты прямо сегодня. Позвоните мне завтра, и я назначу вам день следующего приема.
– Непременно, – поддакнула я и стремглав вылетела из кабинета, пока он не вызвал санитаров из психушки.
Я поймала такси и поехала домой. Очутившись в своей квартире, я обнаружила, что Поль играет с детьми, допивая вторую бутылку виски. Я уставилась на него, укоризненно покачивая головой, как доктор Стейнфилд.
– Ну как, все о’кей? – спросил он несколько минут спустя, заглянув на кухню, где я готовила обед.
– Нет. Я тебя ненавижу, – заявила я и в ту минуту вовсе не кривила душой. – Сегодня я была у своего психотерапевта. Можешь сказать спасибо себе и тому ненормальному, который тебя прислал, – доктор решил, что у меня не все дома.
– А ты разве не говорила ему, что мы во всем виноваты, а не ты?
– Пыталась. Но он, пожалуй, прав. Сумасшествие заразно.
– И что он тебе посоветовал? – с интересом осведомился Поль.
– Принимать успокоительное, чтобы избавиться от галлюцинаций. Я рассказала ему, что ты клон, а он спросил, не вижу ли я тебя в кабинете. Здорово, да?
– Да уж. Если бы я очутился в кабинете, у него бы не осталось никаких сомнений.
– Не вижу ничего смешного. – На нем были бархатные штаны с расцветкой под зебру, черная атласная рубашка, расстегнутая до пупа. На голой груди болтался кулон с картой мира. – Тебя достаточно раз увидеть, чтобы свихнуться.
Поль насупился. В моем тоне он уловил раздраженные нотки. Мне сейчас было не до его кривляний. Мне вдруг до смерти надоели его дикие наряды, постоянные возлияния и бесконечные сальто в постели. Я так соскучилась по Питеру!
После обеда позвонил Питер, и я заперлась с телефоном в ванной, чтобы поговорить с ним наедине.
– Ну, как дела?
– Хорошо, спасибо. Можешь меня поздравить, я окончательно свихнулась.
– Тебе досаждают дети?
– Нет, вы. Вы оба, – отрезала я, и он сразу понял, что я имею в виду.
– Он снова здесь? – удивленно спросил Питер. Эта новость его отнюдь не обрадовала, что было ясно по тону.
– А ты как будто не знаешь. Разве ты его не присылал?
– На этот раз нет. Я подумал, что тебе и так скучать не придется, – у тебя ведь столько дел.
– Но тогда как он сюда попал? – Я не верила ни одному его слову. С меня довольно.
– Клянусь тебе, Стеф, я не знаю. Если он тебе надоедает, отошли его обратно. Я завтра же распоряжусь, чтобы его увезли в лабораторию и отвинтили ему голову.
– Нет, – поспешно возразила я. – Он останется, пока ты не приедешь. – Несмотря на все безумные выходки, я хотела, чтобы он остался, но боялась признаться в этом Питеру.
– Ты хочешь, чтобы он остался? – мрачно спросил он.
– Я сама не знаю, чего хочу. Вот в чем вся штука. – И это была правда.
– Понятно.
– О, ради всего святого! Ты прямо как доктор Стейнфилд.
– А кто это?
Раньше я никогда не рассказывала о нем Питеру.
– Мой психотерапевт – он бы с радостью упек меня сегодня в клинику для умалишенных. И все по твоей вине! Почему ты не даешь мне вдоволь натосковаться по тебе, как все нормальные люди? Вместо этого ты подсылаешь ко мне этого треклятого клона, чтобы он заботился о моем досуге и сводил с ума своими выходками! – Я не на шутку разозлилась. Терпение мое лопнуло. Во всем виноват именно Питер, как бы сильно я его ни любила.
– Я думал, он тебе нравится.
– Нравится, это верно.
– Может, слишком нравится? Это ты хочешь мне сказать? – В его голосе послышались раздраженные и ревнивые нотки.
– Да я сама не знаю, что говорю. Должно быть, мы оба не в своем уме.
– Я постараюсь пораньше вернуться домой, – взволнованно произнес он, встревоженный моими нападками.
– А не зажить ли нам всем втроем? Кстати, у Хелены будет ребенок.
– Так вот что тебя злит?
– Да, наверное. Нет, не думаю. Но дети расстроились. Они ее ненавидят. И ее будущего ребенка.
– Мне очень жаль, Стеф.
– Ничего тебе не жаль. – Я вдруг поняла, что плачу. Из комнаты доносился голос Поля, игравшего с детьми. Господи, он же самый настоящий алкоголик, и если я снова увижу эти проклятые штаны-зебры, то буду биться в истерике. Кажется, я уже превратилась в истеричку. Как такое могло со мной случиться?
Да, виноват во всем только он, и мне хотелось его ненавидеть. Но я не могла. Я все равно его любила. И мои дети тоже. Даже Шарлотта, хотя она скорее умрет, чем в этом признается. А Сэм был его верным союзником все эти месяцы, особенно после того, как его предал Роджер, а Питер спас его праздник.
– Это был всего лишь эксперимент. Не принимай это близко к сердцу.
Разговор двух сумасшедших! Слава богу, доктор Стейнфилд нас не слышит.
– Не принимать это близко к сердцу? Он живет у меня дома, а я люблю тебя и порой даже не могу отличить, кто со мной – ты или он! Когда мы с ним в душе, он выглядит точь-в-точь как ты, а стоит ему напялить свои умопомрачительные костюмы, он становится похожим на Элвиса Пресли!
