проблеял Фарид. Усмешка мгновенно слетела с его лица, стоило только коснуться этой темы.
– Вы когда-нибудь делили с ней постель? – спросил Наранг, не заботясь о том, как это может прозвучать.
– По-моему, это чудовищно личный вопрос, – ответил Фарид, взбесившись от подобной наглости.
– Вы правы. Но я не просто так задал его. Я хочу понять, какие отношения связывали вас с Назией.
– Зачем? Что вы хотите узнать? Разве Долли уже не рассказала вам все, пока была под гипнозом?
– У любой истории всегда несколько рассказчиков. И мне гораздо интереснее послушать вашу версию, – улыбнулся Салман.
– Она несколько лет проработала у меня в газете, а затем стала автором на полную ставку. Она была одним из лучших помощников редактора и компетентной журналисткой.
– Можно ли сказать, что вы с ней были друзьями? – настаивал гипнотизер, пытаясь говорить тепло и мягко, чтобы убедить Фарида открыться ему.
– Салман, – саркастично отозвался тот, – меня не пригласили бы на поминки Назии, если бы мы с ней не были друзьями.
Наранг начал напевать себе под нос Moon River Энди Уильямса.
– Откуда вы знаете эту песню?! – внезапно воскликнул Фарид, пораженный тем, что эта мелодия все еще волнует его. – Вы еще даже не родились, когда она вышла.
– Услышал по радио, пока ехал сюда, – спокойно отозвался Салман. – Она вам нравится?
– Да, – сказал Фарид, и воспоминания смягчили его тон. – Мы с Назией танцевали… – Он прикусил язык, как только понял, что слова, только что сорвавшиеся с губ, выдали интимную природу их с Назией отношений.
– Продолжайте, – подбодрил его Салман. – Вы должны свободно говорить о своих воспоминаниях. Вам станет легче, когда вы выговоритесь.
– С чего бы мне вам рассказывать о своем прошлом? – фыркнул Фарид. – Вы мне не друг и не наперсник.
– Верно, – кивнул Наранг. – Но я могу гарантировать, что со мной ваши секреты в безопасности. Я никому не расскажу то, что вы скажете мне до, после либо во время сеанса.
– Уверены?
Обещание показалось Фариду заманчивым.
– Я понимаю, вы все еще настроены скептически. Но в итоге останетесь довольны. Я чувствую, что вы долго подавляли свои чувства к Назии. Я хочу, чтобы вы доверились мне, чтобы я помог вам прожить ваши эмоции. Это и было последней волей усопшей.
Пару минут подумав, Фарид вздохнул и прошептал:
– Ладно. Но сперва мне нужно кое в чем признаться. – Он выпрямился на постели и расплакался. – Я пришел в эту комнату лишь потому, что соблазнился деньгами, что мне оставила Назия, – сказал он, тихонько хныча и стирая слезы носовым платком. – Мне нужны эти деньги, потому что дети постоянно что-то у меня требуют. Но мои чувства к Назии искренни. Я любил ее больше всего на свете. Прежде чем я соглашусь на вашу просьбу, мне нужно прояснить это. Ради себя самого – и ради Назии.
– Понимаю. Я бы тоже пошел на все, чтобы защитить жену и дочь.
Салман не ожидал, что ему так легко удастся сорвать многослойные покровы прошлого и обнажить глубокую уязвимость пациента, чтобы установить деликатное взаимопонимание между ними. Он, по идее, должен был гордиться собой, но вместо этого ощутил укол сочувствия к Фариду, который молча топил свои мучения долгие годы. «Прямо как я, когда умерла Азифа», – невольно подумал Наранг.
– Я рад, что вы сняли этот камень с души, – сказал он. – Как вы себя чувствуете после того, как открылись мне?
– Будто и правда камень упал с плеч, – ответил Фарид. На его лице появилось подобие улыбки: – Я ни с кем прежде об этом не говорил. Это приятно.
– Скажите, когда будете готовы начать.
– Я готов. Говорите, что нужно делать.
– Ложитесь обратно на кровать, – проинструктировал его Салман. – Закройте глаза и позвольте себе расслабиться.
Фарид опустился на подушку, прислоненную к изголовью кровати, и выполнил инструкции.
– Как вас зовут? – спросил Наранг, убедившись, что пациент погрузился в транс.
– Мое имя – Фарид Афзал.
– Чем вы зарабатываете на жизнь?
– Я журналист. Редактор газеты «Уикли».
– Назия работала на вас?
– Да, она была одним из помощников редактора. Больше скажу, одним из самых лучших помощников. Назия умела обращаться с новостными историями. Была убеждена, что редактор – это горничная, а не хозяин дома. Ее задачей было навести порядок, а не перехватить контроль над повествованием…
– Ясно, – прервал его Салман, сдерживая уплывающие мысли Фарида. – Когда вы с ней познакомились? Давайте вернемся в тот момент.
Первым, что вспомнил Фарид о том дне, когда Назия пришла в его офис на собеседование, был запах ее духов – мягкий аромат, заполнивший захламленный кабинет. Он ожидал увидеть одну из тех богатеньких выпускниц закрытых школ, для которых отдел новостей – лишь временная остановка, пока они не отхватят себе подходящего холостяка. Но когда посетительница крепко пожала ему руку, прежде чем опуститься на вращающееся кресло, Фарид понял, как неосмотрительно было судить о ней по одному лишь аромату дорогих духов.
– При первой же встрече я понимаю, что она особенная.
– Что вы имеете в виду?
– Смелая и прямолинейная, – сказал Фарид после небольшой паузы. – Ничего о себе не скрывает. На первой же встрече говорит, что она бывшая жена Салима Сабира, члена ДМК, который исчез, оставив ее одну с их дочерью.
– Вы влюбляетесь в нее в тот же день?
– Конечно нет! – раздраженно ответил пациент. – Люди так запросто не влюбляются.
Салман прикусил язык, устыдившись собственной глупости. «Не все такие, как ты и Азифа», – упрекнул он сам себя.
– Чувства появляются постепенно, – добавил Фарид более мягким тоном. – На самом деле я не смогу назвать точный момент, когда мое восхищение превращается в любовь. Сперва я вижу в ней просто исполнительного сотрудника, педантичного редактора, увлеченного сферой новостей. Многим репортерам она очень нравится, потому что помогает воплощать в жизнь их истории. Кажется, единственный, кто ее не любит, – это Шамим.
– Кто такой Шамим? – спросил Салман.
– Наш криминальный репортер из Карачи. Шамим явно симпатизирует ДМК, и Назия всегда ему на это указывает. Назии плевать, что СМИ заставляют ходить по струночке и служить рупором воинствующей партии. Она четко выражает свои сомнения насчет ДМК.
– Давайте вернемся в тот день, когда вы начинаете в нее влюбляться. Когда вы это осознаёте?
– В тот день, когда узнаю об ее особой связи с Долли, – с волнением в голосе ответил Фарид, будто неуверенный, стоит ли раскрывать этот секрет.
– Как вы об этом узнали? Давайте вернемся в этот момент.
Пациент покачал головой:
– Не могу. Он слишком болезненный.
– Почему же?
– Я бы не хотел его обсуждать.
– И все же именно в этот момент вы
