после того, как она пережила Русско-японскую войну и революцию 1905–1906 годов, как быстро залечила она раны, нанесенные ее экономическому организму, и какою встретила она войну 1914 года.
Те десять лет, в течение которых я стоял у кормила русских финансов, богаты были событиями величайшей государственной важности. События эти глубоко влияли на экономическую и финансовую конъюнктуру и, естественно, иногда затрудняли, а иногда облегчали движение по намеченному мною пути. Об этом скажу я подробнее в дальнейшем изложении, а здесь отмечу лишь главные вехи на этом пути.
В первую очередь стремился я всегда к бюджетному равновесию, т. е. к тому, чтобы покрывать обыкновенными доходами, не прибегая к займам, обыкновенные, а поскольку возможно, и чрезвычайные расходы государства. Такую политику я всегда считал основой не только финансового, но и общего экономического благополучия государства.
— Финансовая политика, которой я следую, — говорил я в Государственной думе, в заседании 21 ноября 1911 года, — есть та политика, о которой Леон Сей, на мой взгляд один из крупнейших авторитетов экономической науки XIX столетия, сказал:
«В делах финансовых существует только одна правильная политика — это политика бюджетного равновесия». Политика эта не выигрышная, она не сопровождается широкими вещаниями, большими обещаниями, но она напоминает собою ту незаметную работу каменщика, который работает под землею, складывая фундамент и тщательно подбирая камни, сознавая, что фундамент должен быть заложен широко и глубоко. Делает он это, вполне понимая значение этой, может быть, незаметной, а по-моему мнению, весьма заметной, хотя и не всеми замечаемой работы, сознавая, что только на этом широком и глубоком фундаменте можно построить то прочное здание финансово-экономического развитая страны, которое одно способно повести Россию по пути укрепления и процветания.
К теме этой я неизменно возвращался во всех моих бюджетных речах, и стенограммы отмечают, что слова мои вызывали «бурные и продолжительные рукоплескания в центре и справа». Если левая часть Думы при этом безмолвствовала, то лишь из принципиального нежелания выразить правительству знаки одобрения, в действительности же и она стремилась к той же цели, хотя предпочитала избирать пути, которые, на мой взгляд, к этой цели привести не могли.
«Для достижения и сохранения бюджетного равновесия необходимо, — говорил я, — жить по средствам и не допускать в области финансов никаких фантазий и авантюр, осуществляя налоговые реформы с величайшей осторожностью и памятуя, что и в области государственных финансов должно соблюдать историческую преемственность и сообразоваться с особыми условиями русской жизни.
Вводить крупные преобразования в построении бюджета легко на словах и чрезвычайно трудно на деле, — говорил я в речи, произнесенной 10 мая 1913 года перед Государственной думой. — Бюджет отражает в себе целое прошлое данной страны и постепенно получает значение таких порядков, которые требуют бережливого, осторожного и последовательного отношения».
«Мы должны, — говорил я в той же речи, — стремиться к тому, чтобы вне пределов крайней необходимости не заключать займов. Для этого есть единственное средство, это средство — блюсти, и притом блюсти как зеницу ока, то, что я называю бюджетным равновесием, соразмерять потребности государства с его средствами, и жить в соответствии с этим».
Этот главный, основной пункт моей программы мне удалось последовательно осуществить во всех бюджетах, широко одновременно удовлетворяя государственные потребности. При этом в последних четырех бюджетах, с 1910 по 1913 г., одни обыкновенные государственные доходы покрыли все вообще потребности государства, как обыкновенные, так и чрезвычайные.
Обозревая пройденный за первые годы после войны путь, я говорил Государственной думе в бюджетной речи, произнесенной 19 июня 1908 года: «Нет другой области, которая менее поддавалась бы новшествам, как область финансового управления, и нет другой области, в которой всякие неудачные эксперименты не проявляли бы своего гибельного влияния так быстро, как эксперименты в области финансов.
Вот почему перед нами действительно только одна задача, как бы ни звучало это скучно, как бы ни было желательно заменить это скучное более живым и отрадным, перед нами стоит необходимость жить по средствам. И в этом отношении наша финансовая система действительно выдержала то испытание, которое на нее было возложено, она выдержала войну, выдержала последующие внутренние события, она выдержала крупное увеличение государственных расходов, и она выдержала все это потому, что система нашего финансового строя поставлена правильно и прочно, что она основана на исторических началах, развивалась преемственно, а не была результатом тех или иных академических настроений. Нашу финансовую систему нужно исправлять и совершенствовать и в особенности дополнять, но нужно ее охранять и вынашивать, потому что она сослужила свою службу».
Слова эти, конечно, намечали лишь путь, по которому надлежит идти, расширяя государственные доходы, но нисколько не обозначали с моей стороны желания ставить преграды разумному расширению государственных расходов. Неоднократно повторял я с трибуны законодательных учреждений, что считаю значительное расширение государственных расходов неизбежным, так как многие государственные задачи остаются еще неразрешенными и так как появление на исторической сцене России законодательных собраний народных представителей неизбежно повлечет за собой рост государственного бюджета.
Весь вопрос лишь в том, на каком фундаменте должен быть осуществлен этот рост. Ответ на этот вопрос и составлял второй основной пункт моей финансовой политики.
Государственный бюджет, зеркало всей государственной и экономической жизни страны, тесно связан с народным хозяйством и, кроме исключительных случаев, когда, например, приходится залечивать раны, нанесенные войной, какими-либо стихийными бедствиями или внутренней смутой, бюджет должен развиваться на основе развития всей хозяйственной жизни страны. В первую очередь надлежит покрывать рост государственных расходов естественным ростом государственных доходов, происходящим от развития производительных сил страны, и лишь во вторую очередь можно прибегать к повышению налогов, действуя в этой области с величайшей осторожностью, дабы не нанести опасного удара народному благосостоянию и не порвать живой ткани экономической деятельности страны. «Будьте бережливы в отношении к народу и к его достатку — это такая же евангельская истина, как и всякая другая», — говорил я в Государственной думе 16 ноября 1909 года.
Развитие народного достатка, развитие производительных сил страны на основах развития частной инициативы и приложения частного капитала — вот вернейший путь для достижения роста государственных доходов. «Мы должны идти по пути развития наших собственных производительных сил и нашей промышленности, — говорил я в бюджетной речи 10 мая 1913 года в Государственной думе, — мы должны всеми силами стремиться к тому,
