Соня тряхнула головой, гордо шмыгнула носом, подумала, что хорошего человека должно быть много, как ее, например, и пошла по направлению к гостинице «Центральная». Там она еще несколько минут поразмышляла, куда пойти сначала, то ли к господину Морозову, то ли в универсам за пивом и рыбкой. Решила, что подъезд гостиницы ближе к дому Маргариты, а делать все следует по порядку, проблемы решать по мере поступления, и направилась в универсам. А затем уж — и в гостиницу.
— Здравствуйте, скажите, пожалуйста, как мне повидать Морозова Эдуарда Семеновича? — сказала Соня, подходя к дежурному администратору, держа в руках пакет с большой бутылкой пива и пакетом копченой мойвы.
— Пожалуйста, номер двести второй, он ждет вас, — проговорила дежурная, гадко улыбаясь и подмигивая Соне.
Соня удивилась, но ничего не ответила этой тетке, пусть думает, что ей заблагорассудится. Она пошла по длиннющему коридору, высматривая номера комнат. Оказалось, что в этой гостинице нумерация начинается не от лестницы, а от окна. Идти пришлось в самый конец коридора.
Гостиница «Центральная», как и весь центр города, была старинная — что-то около двухсот лет. Изначально здание строилось как гостиница, практически не перестраивалось и, надо отдать должное многочисленным ее хозяевам, неплохо сохранилась, удивляя своей первозданной красотой — лепными потолками, изысканными пилястрами и балюстрадами. Потолки поражали своей четырехметровой высотой. Двери номеров тоже были нестандартные — внушительных размеров, двустворчатые. Наконец на одной из них Соня увидела искомый номер.
Одна из створок была приоткрыта. Видимо, тетка говорила правду, Соню здесь ждали. Она постучала, ей никто не ответил, она постучала сильней и окликнула:
— Эдуард Семенович, можно войти, это Васнецова из Бюро технической инвентаризации.
Ей опять никто не ответил, тогда она решительно толкнула приоткрытую дверь и вошла в комнату.
Солнечный свет ударил ей в лицо, она замерла на пороге, прикрыв глаза рукой. Когда глаза привыкли, стала осматривать комнату. Морозова она увидела за столом, он сидел, уронив голову на стол, его длинные руки безвольно свесились вдоль тела, ноги растянулись под столом. Соня бросилась к нему. Протянула руку, со страхом тронула его за плечо и проговорила:
— Эдуард Семенович, вы живы?
Морозов не шевельнулся, но Соня услышала еле уловимые стон и хрип. Она быстро подняла его голову и увидела закатившиеся глаза, слегка подрагивавшие веки, изо рта сочилась струйка розоватой пены.
— Фу, нажрался, что ли? — брезгливо проговорила Соня и втянула носом воздух, но алкогольного запаха не уловила, потом она аккуратно положила голову Эдуарда Семеновича обратно на стол, но уже не лицом вниз, а на левую щеку.
И тут заметила на тумбочке у двери телефон, быстро схватила трубку и услышала:
— Дежурная слушает.
— Извините, мне нужна «Скорая».
— А что с вами случилось?
— Да не со мной, ваш жилец из номера двести два, у него, кажется, приступ, вызовите «Скорую», пожалуйста.
— Соединяю, — проговорила дежурная, и в трубке послышались длинные гудки.
— Городская станция Скорой медицинской помощи слушает.
— Понимаете, здесь человеку плохо, — проговорила Соня.
— Как зовут? — спросили на другом конце провода.
— Кого, меня? — удивилась Соня.
— Нет, больного.
— Морозов Эдуард Семенович.
— Год рождения?
— Не знаю.
— Хотя бы примерно сколько ему лет?
— Лет пятьдесят.
— Что с ним? — продолжала оператор «Скорой помощи», не проявляя ни малейшего участия к судьбе больного.
— Он без сознания, изо рта у него пена сочится.
— Адрес?
— Гостиница «Центральная», номер двести два.
— Кто вызывает?
— Я.
— А вы кто? Как вас зовут и кто вы больному?
— Зовут меня Васнецова Софья Борисовна, а больному я никто, я здесь оказалась случайно.
— Бригада выехала, встречайте, — сказала оператор и положила трубку.
Дверь номера открылась, и в комнату вошла дежурная по этажу.
— Ой-ёй-ёй, что же это с ним такое случилось? — запричитала она, разглядывая Морозова.
Соня боялась подходить к нему близко, ей казалось, что он уже умер: он больше не стонал и не шевелился. Соня вышла в коридор и стала ждать, пока в конце его не показались люди в белых халатах. Их было трое, они подошли ближе, и Соня смогла рассмотреть их. Высокий коренастый мужчина с фонендоскопом на шее, в больших роговых очках и маленькой белой шапочке на голове, за ним молодой парень с чемоданчиком в руках и женщина.
Старший, должно быть, это был врач, решительно прошел в комнату, взглянул на Морозова и скомандовал:
— Юра, помоги мне, Татьяна Алексеевна, экстренный набор, быстро.
Но медсестра уже разворачивала набор экстренной помощи, набирала лекарство в шприц. Мужчины сняли Морозова со стула, положили его на пол, расстегнули одежду. Доктор выслушивал сердце, фельдшер измерял давление, они тихонько о чем-то переговаривались, потом доктор сказал в сторону дежурной:
— У вас телефон городской?
— Нет, местный, но я могу вас соединить, — ответила она.
— Будьте так любезны, и поскорей, пожалуйста.
Дежурная убежала. Доктор поднялся с колен, подошел к телефону и проговорил в трубку:
— «03» для начала. — Последовала непродолжительная пауза, потом разговор продолжился: — Катерина, это Каретников, восьмая бригада, прозвонись во второе, пусть готовят токсикологическую реанимацию, не знаю, довезем ли, и срочно в «Центральную», номер двести два, ментов, отравление.
Соня вздрогнула от последних слов доктора. Отравление. Значит, Морозов отравился или отравили, боже, какой кошмар. Она быстро окинула взглядом стол, за которым нашла Морозова, и увидела две кофейные чашки. С того места, где она стояла, было не видно содержимое чашек. Рядом стояли стеклянный чайник, из него торчал миниатюрный кипятильник, баночка растворимого кофе и стеклянная баночка с сахаром. Типичный набор человека, часто бывающего в командировках.
Морозова, с трубками во рту, в носу и капельницей в руке, уносили на носилках, когда в номер вошла бригада милиционеров.
— Софико, дорогая, как ты здесь оказалась? — услышала Соня знакомый голос. Это был Сергей Татищев, муж Маргариты, он работал оперативником в уголовном розыске первого отделения милиции, который как раз и обслуживал центральный район города.
— Я принесла ему документы, а вообще я шла к вам, там Марго ждет меня, наверное, надо ей хотя бы позвонить, — пролепетала Соня.
— Кто «Скорую» вызывал? — спросил Сергей.
— Я, — ответила Соня еле слышно.
— А нашла его тоже ты?
— Я. — Соня чувствовала себя, мягко говоря, не в своей тарелке. При ее спокойной жизни — и такая передряга.
— Сонь, ты в порядке? — спросил Сергей, заглядывая в глаза Соне.
— Кажется, нет, — ответила Соня, еще более угасшим голосом. — Сережа, можно мне домой?
— Ну привет, приехали, сначала шляется по номерам к незнакомым мужчинам, а потом «отпустите, дяденька». Нет уж, милая, давай-ка будем записывать показания.
— Татищев, кончай изгаляться над свидетелем, — прервал Сергея человек лет сорока пяти, в милицейской форме с майорскими погонами, — возьми девушку, отвези ее домой и там снимешь показания, а то мы здесь сейчас еще один полутруп иметь будем.
Мужчины усмехнулись. Сергей кивнул, показывая Соне на выход, и проговорил:
— Ну пошли, что ли, мудрая Софья.
Соня послушно последовала за ним. Она никогда не обижалась на Сергея, он всегда посмеивался над ней, она привыкла и не обращала на это никакого внимания. Сергей был хорошим мужем ее любимой подруги, он не противился их дружбе, как случалось у других подруг, которые при ее появлении выказывали явное неудовольствие. Поэтому из всех многочисленных приятельниц у нее осталась только Рита.
Они сели в машину. Сергей включил зажигание и повернулся к Соне:
— Ну, я так понимаю, домой ты не хочешь?
Соня энергично мотнула головой.
— Едем к нам?
Соня кивнула утвердительно.
— Расскажи хотя бы, как ты попала туда?
Соня изложила все, начиная с момента, когда ее вызвала к себе Закройщикова, со всеми подробностями, не пропуская ни одной мелочи. Рассказывала как под гипнозом, но скорее не для Сергея, а для себя самой. Таким образом она пыталась осознать, осмыслить все происшедшее. И чем дальше, тем больше все это казалось ей сном, навеянным многочисленными авантюрно-приключенческими романами, проглоченными ею за последнее время.
Пока Маргарита помогала Соне вернуться к реальности, переодевая ее в домашний халат и тапочки, усаживая в глубокое мягкое кресло и укрывая теплым пледом, Сергей минут пять писал что-то на кухне.
— Чаю хочешь? — спросила Рита.
