– Ты мне мешаешь, дай я закончу. Научишься сидеть тихо – вернешься.
Катя встала у окна. Старательно подышав на стекло, нарисовала пальцем солнышко и от удивления распахнула глаза: туча на небе мгновенно разъехалась в разные стороны, словно двери в метро, а появившееся солнце точно вписалось в нарисованную окружность. Тогда она пририсовала два сердца по бокам, и тут же они заполнились белыми облаками.
– Ага… – удовлетворенно сказала Катя. – А так?
В сердечках вывела стрелы. За запотевшим стеклом вдалеке сверкнули две молнии ровно по линиям стрел. Тогда Катя с воодушевлением внизу написала по две начальные буквы от имени Музыканта и своего. Песчаная насыпь за окном вдруг стала выше, как будто послужила строчкой для получившегося слова.
– Миш, Миш… – таинственно произнесла Катя, заглянув в свое купе. – Посмотри, у меня живой рисунок.
– Не морочь мне голову, – разозлился Музыкант. – Дай мне хотя бы десять минут тишины!
– Хоть сто! – она с силой задвинула дверь так, что и соседняя дверь в купе испуганно закрылась следом.
Катя постучалась к проводнице, и, не дождавшись ответа, дернула за ручку. В купе не было ничего из того, что должно было бы там быть. Ни самой проводницы, ни полок, ни столика, ни шкафа. Ничего. Пустое купе с окном, которое было открыто настежь.
Она перешла в другой вагон и, увидев уже знакомого ей Николая Ферта, улыбнулась ему:
– Можно к вам?
Николай благосклонно кивнул, и Катя присела на краешек сиденья напротив.
– Гуляете? – поинтересовался Ферт.
– Он меня выгнал, – беспечно пояснила Катя. У Николая удивленно поползли брови вверх. – Я ему мешаю.
– Чем?
– Советами, – она вздохнула.
Николай чуть улыбнулся. Катя ему понравилась. Искренняя, вежливая, аккуратно одета. Длинные каштановые волосы, светлые глаза, милая улыбка. Катя умела производить на редкость хорошее впечатление…
– Я сейчас, – Катя, спохватившись, спешно поднялась и прошла дальше. Она прошла все вагоны состава до самого хвоста, стучась в купе проводниц. Но везде повторялась одна и та же картина. Купе были пусты, а окна в них открыты. Катя заглядывала и в обычные купе для пассажиров – никого из людей там не было. Поезд равномерно двигался практически пустым…
* * *
В соседнем отсеке того же плацкартного вагона, в котором ехал Ферт, сидел сутулый немолодой темноволосый мужчина. Он все время оглядывался, как будто искал кого-то. Потом вздохнул, потер нос указательным пальцем и полез в сумку. На откидном столике появился своеобразный «квартет», состоящий из бутылки водки, хлеба, банки шпрот и пакета со свежими огурцами. Затем мужчина негромко обратился к Сергею, который сидел рядом и читал книжку:
– Молодой человек, компанию не составите?
Ванин задумался на пару секунд, тряхнул черной вихрастой головой и резво подсел:
– С удовольствием продолжу.
– Серый, – Александр протянул Сергею руку.
– Это я – Серый, – засмеялся Ванин. – Сергей – имя.
– Серый – моя фамилия. Александр. Вот если бы у меня была двойная фамилия, то второй следовало бы быть Заяц.
– Волк, – возразил Ванин.
– На волка не тяну, а до зайца в самый раз дожил, – усмехнулся Александр.
Они разговаривали и смеялись все громче и громче с каждой выпитой рюмкой. Ферт презрительно поджал губы, пытаясь не реагировать, но потом все же не выдержал и подошел к ним:
– Уважаемые, для таких чаепитий существует вагон-ресторан.
Но «уважаемые» обрадовались и налили ему «штрафную», приглашая присоединиться. Ферту пришлось ретироваться на свое место, потому что разговаривать с ними в таком состоянии было уже бесполезно.
Катя медленно шла по вагону обратно. Николай заметил, что вся ее беспечность куда-то исчезла. Она вновь села напротив Ферта, рассеянно слушая разговор Серого и Ванина, раздумывая о том, что лучше сделать, сразу рассказать ли Музыканту о том, что в поезде не все в порядке или пройтись до начала состава. Катя оглядела весь вагон и троих мужчин, находившихся в нем. Ей стало немного не по себе. Это походило на фильм или сон… Тревожно стало. С каждым следующим мгновением Катя отчетливо ощущала абсурдность ситуации, в которой они оказались. Она уже пожалела о том, что бездумно взяла билеты в неизвестное направление…
– Пойду, вымою руки, – медленно поднялся Серый, покряхтывая и опираясь руками о столик. Натыкаясь на препятствия, извиняясь перед полками и окнами, он стал продвигаться в конец вагона.
Катя обернулась ему вслед, затем глянула на Ферта и, не выдержав, высказала вслух одолевающие ее сомнения:
– В вагонах нет проводниц. Их купе – пусты. Окна открыты. Я прошла весь состав до самого конца. Народу в поезде, кроме нас – нет.
Слова застряли в пространстве. Возникла неловкая, напряженная пауза.
Ферт, не отрывая глаз от газеты, нахмурился. Он был уверен, что стоит только начать разбираться, окажется, что Катя что-то напутала, где-то не там посмотрела: «Нет проводниц в поезде. Придумает тоже… Нелепость какая!»
Александр, услышав, чуть приостановился. Ванин округлил глаза и крякнул:
– Ого!
А за окном равнодушно мелькали небольшие холмы, чёрно-коричневые скалистые отвесы, однообразные зеленоватые полосы весеннего леса. Признаки цивилизации ограничивались наличием серых столбов, соединённых линиями электропередач и гравийной насыпью вдоль единственного железнодорожного пути – того самого, по которому поезд уверенно шел в Неизвестность.
Александр вернулся обратно. Алкоголь стал выветриваться из головы, и до Серого наконец дошел смысл Катиных фраз: «Проводниц нет… Их купе пусты…»
Под презрительный взгляд Ферта Александр ссутулился еще больше и протиснулся к своей полке, решив выпить еще. Не присаживаясь, налил себе полстакана, взял надкусанный огурец и столкнулся с твердым Катиным взглядом. Девушка смотрела на Александра прямо, без укора, но и без понимания.
Серый впервые видел такой открытый взгляд. Эти глаза умели говорить. Однако, сейчас они требовали ответа. И Александр, вздохнув, поставил стакан обратно на столик.
«Посмотрю, что с проводницами», – мысленно ответил он, и Катя вдруг улыбнулась, поняв его…
Ванин заснул. Ферт достал сигареты и вышел. Мысли о странности поезда без проводниц, он решительно прогнал прочь.
Александр прошел два пустых вагона. В следующем вагоне-ресторане тоже не было ни одной живой души. Заглянув в кухонный отсек, Александр и там никого не встретил. Тогда Серый решил дойти до головы поезда и найти машиниста.
* * *
Музыкант вышел в тамбур. Не спеша закурил. Глядя через замызганное окно на проносящийся мимо скучный пейзаж, он задумался. Не выходила аранжировка так, как бы он этого хотел. Некоторая монотонность присутствовала. Вдруг его осенило: «Сделаю-ка я подряд две модуляции между вторым и третьим куплетом! Тогда и монотонность разбавится».
Музыкант быстро смял окурок в пепельнице и хотел вернуться к себе в купе, но, занятый мыслями о композиции, прошел дальше, до самой кабинки машиниста. Дернул ручку – дверь оказалась заперта.
Сзади Музыкант услышал шаги. Обернулся – темноволосый мужчина стоял перед ним, тот самый, которого они встретили с Катей на станции. Он потер нос указательным пальцем и виновато произнес:
– Тут такое дело… Мне бы к машинисту надо.
– Закрыта дверь, – резонно заметил Музыкант и еще раз подергал для наглядности ручку.
– Надо бы зайти… – робко сказал Серый.
– Зачем? – Музыкант постучал, но никто не ответил.
– Д-дело в том, что в поезде нет ни единого человека из персонала.
– Здрасти… – не поверил Музыкант. – Проводницы же были, когда мы садились в поезд. А теперь их нет? И что, пассажиры едут сами по себе?
– А пассажиров тоже почти нет. Так, с пяток во всем поезде. Это сказала девушка со светлыми глазами, с которой вы садились в поезд.
– Не удивлюсь, если она всех проводниц связала и спрятала. Она может и разыграть, ей абсолютно нельзя верить, – рассмеялся Музыкант.
– Я проверил, – оборвал его смех Серый. Музыкант вышиб дверь резким толчком. Кабина машиниста была пуста. Кроме огромной панели приборов под окном находился только огромный монитор.
– Что там? Есть кто-нибудь? – попытался заглянуть Серый.
– Ровным счетом ни-ко-го, – Музыкант сделал шаг к сенсорному дисплею, который тут же загорелся зеленым светом с надписью на экране: «добро пожало». Музыкант невольно вздрогнул и замолчал.
– Не влезла надпись, – Серый попытался разрядить обстановку.
– Да нет, надпись как раз полностью, окончание в этот раз только может быть другое. В этот раз. В следующий раз, который приближается, – Музыкант словно повторил чьи-то слова, слышанные им ранее. Он коснулся пальцами экрана, и надпись изменилась на стандартное меню.
«Выберите время прибытия: прошлое, настоящее, будущее».
Серый пожал плечами и ткнул: «прошлое». Музыкант тут же сделал отмену.
