Серый пожал плечами и ткнул: «прошлое». Музыкант тут же сделал отмену.
– Сдурел что ли? Не игрушки это. Выкину тебя сейчас в окно, и ковыляй в свое прошлое. Давай-ка, дверь закроем, а ночью, когда все уснут, вернемся и, как следует, тут все посмотрим, – решил Музыкант. – Может, это новые поезда-автоматы уже на Москву пустили, а мы не в курсе второго пришествия научно-технической революции?
– На какую Москву? – удивился Серый. – Мы едем в Неизвестность, а не в курсе, очевидно, один ты.
– Ну, хулиганка!
– Кто?
– Девушка! Со светлыми глазами! – разозлился Музыкант. – Катей ее зовут.
– Хорошее имя.
– Обалденное, – хмыкнул Музыкант. – Выходи! Дверь закроем как-нибудь, чтобы никто этого не видел. И не нажал что-нибудь в меню. Тут замок надо выгнуть и вправить. Металлическое есть что-нибудь?
– Открывашка и штопор, – не смутившись, с готовностью вынул Александр свой инструмент. Музыкант хмыкнул еще раз, и они приладили дверь назад.
– Вроде незаметно, – полюбовался Серый.
– Ага, – согласился Музыкант, – пойдем.
На обратном пути, настроение Музыканта стало меняться, а мысли приняли философское направление: «Проводницы вначале были, потом исчезли. Поезд ведь тронулся? Тронулся! Значит, вначале и машинист был. Потом исчез. Ну и что? Можно подумать, что жизнь наша имеет проводниц, помогающим нам в пути, и машиниста, управляющего ее движением. Не имеет ведь жизнь ни проводниц, ни машиниста. И ничего, живем ведь… И вообще, что это за слово такое «проводник» или «проводница»? Какое-то оно весьма многозначительное… Это тот, который сопровождает в пути… Сопровождает? Или провожает? Скорее уж провожает тогда, если «проводница», а не «сопроводительница». Они «проводили» всех и ушли… Потому что дальше сами давайте, пацаны и девчонки. Сами! Вам жить. Мы вас только проводили…»
Он заглянул в купе:
– Кать! Ты мне ничего сказать не хочешь?
Но вопрос Музыканта повис в воздухе. Он забыл, что сам же и выставил ее из купе, когда она мешала ему писать музыку. Кати в купе, естественно, не было…
– Эй, как тебя?
– Серый, – обернулся Александр и улыбнулся, – познакомиться-то и не успели.
– Михаил. Если увидишь, скажи этой девушке, чтобы на место вернулась немедленно! – крикнул Музыкант. И добавил: – А еще лучше, слопай ее с потрохами, раз ты – Серый. Сделай доброе дело!
– Хорошо…
* * *
Смущаясь, Серый подошел к Кате, как только вернулся в свой вагон. Она с неподдельным интересом слушала, как Ферт яро обсуждал вслух какую-то политическую статью в газете. Видя внимание, Николай распалялся еще больше по поводу очередной новой редакции закона. Александр откашлялся:
– Ваш друг, Михаил, просил вернуться.
– Эх, узнал уже, – она вздохнула и, безнадежно махнув рукой в знак прощания, ушла.
Николай хотел было продолжить свою недосказанную вслух мысль, но Александр равнодушно лег на свою полку и закрыл глаза. Его протрезвевший ум под негромкий храп Сергея пытался сконцентрироваться и придумать объяснение происходящему, но плавное движение поезда быстро укачало Серого. Ферт открыл газету, но вскоре чтение расслабило и его. Николай заснул сидя.
Никто из пассажиров, кроме Кати, не ощущал тревоги относительно сложившейся ситуации. Ферт не поверил, что проводниц нигде нет. Музыкант еще мысленно пребывал в сочиняемой им композиции, Серый нечаянно уснул, Ванина сморил алкоголь и сытные бутерброды, а Королев ничего не знал…
* * *
Катя бесшумно вошла в свое купе и осторожно села на место с краю, поближе к открытой двери.
– Теперь я очень хочу, чтобы ты меня выслушала и дала человеческие объяснения своим поступкам, в результате которых, мы сейчас едем неизвестно куда в поезде, где нет машиниста! – с этими словами Музыкант отвернулся к окну.
Катя за его спиной тотчас же зажала ладонями уши, потому что нарастающий тон Музыканта сулил крайне нелицеприятный монолог. Он отвернулся от нее специально, потому что не хотел увидеть, как ее глаза могут наполниться влагой. Этого Музыкант не выносил, ему хватало несколько секунд для того, чтобы начать поцелуями собирать слезинки из бесконечно любимых глаз, и, естественно, не продолжать никакие разговоры. А Катя нарочно закрыла уши, чтобы не начать реветь, поскольку еще не научилась сносить его раздражение стойко.
Спустя несколько минут Музыкант обернулся, но ее уже не было. Катя мчалась к голове поезда. «Машиниста нет… Не я же его съела. Я не знала! Я думала, что это обычный поезд. В Москву бы успели приехать, все равно время было свободное. Целый месяц был! Если там есть монитор, значит, есть и системный блок. Я все исправлю. Можно подумать, это я во всем виновата! У тебя всегда виновата я, и все время», – беспокойно метались ее мысли.
Миновав вагон-ресторан, Катя оказалась перед закрытой дверью кабины машиниста и со злостью толкнула ее. Огляделась. «Замок-то погнут, – Катя еще раз подергала ручку, заметив через щель, что на замок дверь не заперта.
– Прекрасно, я ее сейчас тогда и выдавлю. Палку бы мне или молоток…»
Она схватилась двумя руками за металлическую трубку, на которой крепились оконные шторки, и дернула на себя изо всех сил. Затем ткнула ей в личину замка. На пятый раз дверь услужливо открылась. Дисплей приветливо позеленел надписью: «добро пожало». Катя вздрогнула.
Подойдя ближе, нажала кнопку перезагрузки, вошла в нужную папку реестра и стала внимательно смотреть за ползущими вверх белыми строчками по черному экрану. Дождавшись нужной командной строки, свободно заиграла пальцами по виртуальной клавиатуре, словно по клавишам фортепиано. Нажав подтверждение, вновь перезагрузила.
Перестук колес стал менее деловитым, деревья за окном поплыли гораздо медленнее…
* * *
Музыкант вышел в коридор, намереваясь найти Катю. Но, услышав знакомый мотив своей песни, негромко доносившийся из соседнего купе, заглянул туда. Петр сидел у окна, задумчиво глядя на небо, и, напевая себе под нос, в такт постукивал пальцами о столик:
– Однажды скорый поезд шел неведомо куда. В места, где не встречаются другие поезда…
Музыкант стоял в двери и слушал. Петр, не замечая его, с воодушевлением продолжал под шум колес, стараясь придать голосу хрипловатость:
– Гости пришли. Где же хозяин? Знаем только, что он есть… и дом его бескраен, – Королев выразительно повысил голос.
– Вроде, – закончил Музыкант строчку.
– Тоже знаете? – заулыбался Петр и поднялся навстречу.
– Знаю, – ухмыльнулся Музыкант.
– Петр, – представился Королев. – Я вот тут распелся. Настроение хорошее. И песня хорошая!
– Ну… так, – чуть смутился Музыкант… – В тему.
– Да! – оживленно закивал Королев. – Именно так!
* * *
Когда поезд поехал в обратную сторону, Катя спокойно выдохнула. Посмотрев на монитор и, окончательно успокоившись, она прислонилась к стенке. Затем сползла и села, обняв колени руками. Она смотрела в окно на движущуюся картину неба. Катя хотела вернуть все обратно. Глаза ее невольно закрылись… на секунду, в которой минуты сбиваются со счета.
– Назад поехали, – сказал Петр. – На другой путь, наверное. Первый раз еду в Неизвестность. Что это, деревня или город, не знаю. Надо же какое название!
Поезд резко дернулся, остановившись, и снова поехал вперед, увеличивая скорость. В соседнем вагоне с полки упал Сергей. Он, с трудом соображая спросонья, посмотрел на спящего Серого, перевел взгляд на задремавшего Ферта и поднялся с пола.
– Да… – Музыкант с тревогой посмотрел в окно и подумал о том, что, несмотря на отсутствие машиниста, составом все же кто-то управляет…
* * *
…Катя открыла глаза. Вскочила. Поезд ровно шел вперед.
«Проспала! Я проспала нужный момент! Вот… Как же это я, а?» – укоряла она себя, пытаясь вновь войти в систему управления, но та упорно признавала себя инвалидом по-английски, высвечивая сообщение о том, что любые изменения будут больше недействительны. Катя все-таки разревелась.
– Эй! – в кабину машиниста вошел Сергей с взъерошенными волосами. – Опять денег не хватило?
– Хуже, – всхлипнула Катя, – теперь мозгов. Я, кажется, систему сломала, и остановка поезда возможна теперь только через это дурацкое меню! Что теперь делать?
Катя опять села на пол. Ванин опустился перед ней на корточки.
– Когда не знаешь, что делать, надо просто присмотреться и увидеть ответ! – Сергею захотелось как-то отвлечь ее.
– Увидеть где? – недоуменно спросила Катя.
– В глазах! – выпалил с ходу Сергей.
– Вот, погляди в мои, – она живо взглянула на него, – и спроси, как с этим поездом сладить?
– Не вижу, – внимательно посмотрев, разочарованно сказал Сергей.
– Не протрезвел еще, значит, – улыбнулась Катя, немного успокоившись, – тогда можешь просто спросить. Я, кстати, могу ответить на один самый первый и сокровенный вопрос в жизни человека.
