Музыкант достал из кармана зажигалку и покрутил ее в руке. Потом взглянул на Ферта:
– Николай, вот смотри… Если зажигалка находится в руке, то она не обязательно даст пламя. Для этого нужно крутануть колесико, – Музыкант сделал движение большим пальцем, и появилось пламя. Он отпустил палец и пламя исчезло. – Но можно ей открыть пиво, поцарапать стену, выкинуть или положить обратно в карман.
– И что? – спросил Ванин.
– Бред какой-то, – пожал плечами Ферт.
– Мы шли с Катей домой. Поднимаемся по лестнице. Она на ходу достает ключи. Подходим к двери. Она нагибается и острым концом ключа счищает прилипший кусочек смолы с каблука, затем, преспокойно убрав ключи в сумочку, разворачивается ко мне и нетерпеливо говорит: «Что ты стоишь, доставай ключи, открывай дверь!»
– При чем здесь это? – Ферт от удивления потерял свою агрессивность.
– Когда достают ключ перед запертой дверью – это одна реальность. Эта реальность приводит к выводу о целесообразности открыть дверь. Так думал я. Но в то же время, Катя существовала в другой реальности, в которой возникла приоритетная потребность использовать ключ в качестве совершенно другого, необходимого приспособления! А открывать дверь она и не собиралась. Для ее реальности было очевидно, что я достану ключи, – Музыкант улыбнулся, и стало неясно, пошутил он или сказал серьезно.
Ферт многозначительно покрутил пальцем у виска и отвернулся.
– Все-таки нам надо и, в самом деле, о еде подумать, – деловито предложил Петр, выбросив огрызок в урну.
– Предлагаю осмотреть территорию, – сказал Ферт, – мы еще не знаем, что тут есть. Может, это обычный отель, а алтарь – ради шутки?
– Да, – рассмеялся Ванин, – а наверху алтаря находится мешок яблок, и каждый раз оно падает в ответ на определенную голосовую комбинацию звуков.
Приоткрыв дверь, Катя выскользнула и встала рядом со всеми.
– Ну?! Что ты загадала?! – нетерпеливо подскочил к ней Сергей, и, видя, что в руках у нее ничего нет, разочарованно протянул: – Не сбылось?
– Яблоко надо! – тут же Петр приблизился к двери.
– Хватит уже яблок! – Серый преградил ему дорогу. – Дай мне!
– Подождите! – остановил их Ферт. – Катя, что ты попросила?
– Что попросила, то и попросила. Это мое дело. Не скажу, – помотала головой Катя.
– А как нам узнать, исполнилось твое желание или нет? – спросил Музыкант.
– Да, заказывать яблоко-то? – поддержал его Королев.
– Иди ты со своими яблоками! – Серый протиснулся ближе к двери, оттесняя Петра, чтобы пройти в нее первым.
– Катя? Исполнилось желание? – спросил Ванин.
– Не знаю, – сказала Катя, внимательно смотря в глаза Музыканту, светлые и бесконечные, как бездонное небо, как бескрайнее море… И тихо повторила: – Не знаю.
– Пойдемте, осмотрим территорию! Хватит в игрушки играть, как дети малые, честное слово, – Ферт махнул рукой в сторону стеклянных дверей. За ними, через холл виднелась веранда с мраморными перилами, поверхность которых ласково поблескивала на солнце.
– Один момент! – Серый мгновенно исчез за дверью алтаря и вышел, прижимая к себе двухлитровую бутылку виски. Торжественно добавил, глядя на этикетку: – Серега, ты ошибся! Мешок яблок скис до определенного градуса лет двенадцать назад.
Все весело расхохотались. По настоянию Ферта было решено прогуляться по территории отеля. Не торопясь, они цепочкой прошли через холл и оказались во внутреннем дворе, медленно разбредаясь в разные стороны и рассматривая окрестности.
Отель оказался небольшим. Двухэтажное здание в форме подковы. Внутри двора располагались несколько бассейнов, возле которых сиротливо стояли лежаки. Небольшие деревья, аккуратные газоны, расчерченные каменными дорожками, красивые цветники с решетчатыми загородками, низкие фонарики тут и там, словно грибы…
Вот только людей, кроме них, нигде не было видно. Номера, двери которых выходили прямо во двор, были полностью укомплектованы всем необходимым и готовы к проживанию. В шкафах лежали запасные комплекты полотенец и постельного белья.
– Такое ощущение, что нас ждали, – заглянула Катя в самый дальний номер, имевшего двери с двух сторон здания. Одна дверь выходила во внутренний двор, как у всех номеров, а вторая, напротив, выходила на балкон с калиткой, с которого можно было, пройдя метров триста через небольшую аллею, затем по белому песку дойти до самого моря. – Мы с Музыкантом здесь остановимся, если никто не против!
– Ждали, ждали и заждались, – пробормотал Ванин, удаляясь в сторону холла.
– Так ждали, что сами пропали.
– Я здесь! – около дерева вдруг запрыгал двухметровый заяц, большой живот которого забавно заколыхался в такт болтающимся до колен ушам.
– Петр! – Николай строго осадил его. – Вы совсем с ума сошли?
– А что, собственно, случилось? – из боковой двери застенчиво выглянуло желтое метровое тряпичное солнце на человеческих ногах. Два луча его бережно держали початую бутылку виски.
– Безобразие!!! Александр! Петр! – голос Ферта утонул во всеобщем хохоте. – Александр, мало того, что вы в поезде споили Сергея, теперь к Петру привязались!
– Я намерен всех тут согреть, – невозмутимо заявило солнце, заваливаясь на свободный лежак и расправляя лучи.
– Себя уже подогрел, – сказал Музыкант, присаживаясь на соседний лежак. – Да и зайчика поджарил.
– Не работает ваш алтарь, – вернулся Ванин, – собаку попросил. Не упала.
– Зачем она тебе? Шерсть и слюни. И по газону босиком потом не пройдешь, – подошла Катя, обняв за шею Музыканта.
– Значит так! Послушайте меня… – Ферт подошел к бассейну, присел на корточки, зачерпнув пригоршню воды, плеснул себе в лицо.
– Послушайте, послушайте, – дразнясь, закачались лучи «солнца», – а я за горизонт закачусь, пожалуй. У меня свое командование.
Серый направился в сторону холла.
– Я буду жить в той комнате, – заяц радостно махнул головой на боковую дверь. – Там полно аниматорских костюмов, я вам такое шоу отгрохаю!!!
– Да вы что? – Ферт в недоумении оглядел компанию. – Мы находимся неизвестно где!!! А вы выбираете спокойно комнаты, как будто приехали отдохнуть!
– А ты будешь что-нибудь себе загадывать? – Катя весело смотрела на Музыканта.
– Не, мне и так хорошо. Солнце уже ушло, можно и на ночь устраиваться, – улыбнулся он Кате, – да?
– Солнце вернулось, – Серый стоял слева от холла, – я нашел столовую. Яблоки не нужны. Тут полно еды! Прошу к столу!
– Кажется, кто-то потерял свое дождевое облако, – опять засмеялась Катя.
– Я не потерял, я разлил его по бокалам. Надо отметить новоселье. И такую гостеприимную Неизвестность!
– Пойдемте, – согласился Ферт, – там и обсудим детали. Петр, сними сейчас же свой костюм. Надо посерьезнее отнестись к делу.
– Есть, командир! – Петр вытянулся и большой заячьей лапой хотел отдать честь, но не рассчитал удара. Мягкая голова упала на ступеньки, ведущие к бассейну, и, перекатываясь, стала смешно пятиться к воде.
– Товарищи, – устало произнес Ферт, успев наступить на длинные матерчатые уши, – товарищи, не теряйте головы.
– Что ты загадала? – Музыкант шепотом спросил у Кати.
– Тебя, – доверительно ответила ему, словно самый важный секрет, и, помедлив секунду, твердо сказала: – Люблю.
* * *
Сдвинув несколько маленьких столов вместе, Музыкант и Сергей расставили стулья и зажгли свет. Александр с Катей принесли тарелки с едой, которую обнаружили в больших холодильниках. Петр недоумевал по поводу полного отсутствия людей. Николай молчал.
За ужином дружно пили виски и рассказывали про себя. Королев с восторгом обнаружил сидящего рядом автора своих любимых песен. Правда, сам автор с трудом боролся с одолевающим его сном. Музыкант приспособил локоть на столе, и пытался опереть на ладонь подбородок, чтобы голова держалась, а глаза могли незаметно для окружающих закрыться.
Ванин объяснял, как трудно, ему, молодому инженеру, получить хорошее место в жизни. Катя поддержала его, и они углубились в тему безвозвратно сгинувшего советского прошлого, где после образования была возможность получить рабочее место и жилье. Серый, нашедший на кухне целый бар со всевозможными напитками, с удовольствием открыл новую бутылку виски и удивлялся тому, что Катю с Сергеем не устраивает отсутствие того, что не принесло самому Александру абсолютно никакого счастья.
…Ферт вышел из столовой. Он открыл стеклянную дверь, выходящую в сторону моря, и остановился возле небольшой беседки, увитой экзотическим плющом с ярко-красными цветами. Несмотря на то, что Николай достаточно плотно перекусил, расслабление, обычно сопутствующее сытной трапезе, никак не приходило…
Не нравилось все это Ферту. Николай был очень конкретный человек. Он терпеть не мог любой двусмысленности, недомолвок, необязательности и прочих вещей, которые делали дальнейшее развитие событий неопределенным.
