– И что ты по этому поводу думаешь, Виктор, – спросил я у детектива, отводя глаза от монитора.
– Вопрос первый: что это за таинственное хранилище, куда запустил руку отрок Вячеслав?
– Вопрос второй, – в тон ему добавил я. – Откуда у полковника Ильина взялись немалые деньги, на которые он открыл свой бизнес?
– Мне тоже приходила в голову эта мысль, – кивнул Чернов. – Очень может быть, что капитан Ильин прихватил из дома Шульцев не только прятавшегося там групенфюрера, но и большие ценности. Реализовать он их в советское время не мог, во всяком случае, в полном объеме, но ему все-таки удалось дожить до более счастливых, в определенном смысле, времен, когда никто не спрашивал у озабоченного человека, откуда у него взялись деньги.
– Скажи, Виктор, Кружилин с самого начала работал на старика или его привлек Ильин-младший?
– Кружилин и полковник Ильин знакомы давно, еще с тех времен, когда Валентин Семенович занимал ответственный пост в областном управлении МВД. Не исключаю, что Алексей Константинович, к слову, дважды судимый, стучал на подельников. Но, скорее, у этой пары уже тогда были общие коммерческие интересы.
Мне пришла в голову одна интересная мысль, которой я не замедлил поделиться с детективом – а что если озабоченный поисками то ли группенфюрера, то ли сокровищ Шульц обратился за помощью к Степанкову, как нельзя кстати, а точнее совсем некстати, если иметь в виду печальный для него результат, объявившегося в городе. Вряд ли герр Эрнст ограничился сотрудничеством с частным детективом, наверняка наводил об Ильиных справки среди своих новых знакомых, благо статус представителя солидной фирмы позволял ему вращаться в деловых кругах. А Степанков, судя по всему, развил бурную деятельность, навещая местных воротил вроде Юрлова, и вполне возможно, кто-то познакомил его с загадочным немцем. Конечно, Шульц понимал, что ценности, изъятые особистом Ильиным у его дедушки, уже вложены в дело, но, очень может быть, что полковник оставил кое-что про запас. Кое что настолько ценное, что его нельзя было реализовать, не вызвав грандиозного скандала. Картина известного мастера, скажем. Да ещё и украденная расторопным группенфюрером из какого-нибудь европейского музея. Между прочим, многие ценности, изъятые нацистами из музейных коллекций и у частных лиц, так и не были найдены. Но это вовсе не означает, что все они пропали бесследно.
– Ты в этом деле специалист, Феликс, тебе и карты в руки, – пожал плечами Чернов.
– Это намек? – вежливо полюбопытствовал я.
– Скорее, констатация факта, – усмехнулся детектив. – Не сочти это вмешательством в твои дела Строганов, но я наслышан о твоих отношениях с Веневитиновым. Шила в мешке не утаишь. А в последнее время прошла информация, что ты подрабатываешь на одно уважаемое ведомство, разыскивая предметы искусства, уплывающие из страны.
– Тебя это покоробило?
– Боже упаси, Феликс, – пожал плечами Чернов. – Если это действительно так, то ты можешь рассчитывать на мою поддержку.
– Помощь профессионала мне не помешает, Виктор, но и ты не останешься в накладе, это я тебе обещаю.
От детектива Чернова я узнал, что убийца полковника Ильина уже давно гуляет на свободе. Более того, он, кажется, оправдал доверие нашего самого гуманного в мире суда. Во всяком случае, за минувшее десятилетие Вячеслав Колотов ни разу не попадал в поле зрения правоохранительных органов. Он успел закончить исторический факультет местного университета и даже организовал научную экспедицию на Кольский полуостров в поисках исчезнувшей цивилизации гипербореев. Правда, детективу не удалось выяснить, где он взял средства на экспедицию и разгульную жизнь, которой прославился среди местного бомонда. Чернов посоветовал мне обратиться за разъяснениями к Чуеву, нашей городской телезвезде, с которым Колотов поддерживал приятельские отношения. Именно Чуев познакомил горожан с новым подвижником и исследователем, сделав о нем цикл передач. По мнению детектива, совершенно идиотских, но, тем не менее, получивших в городе большой общественный резонанс.
С Виктором Романовичем Чуевым меня связывали сложные отношения. Во-первых, мы были друзьями детства, во-вторых, однажды я спас ему жизнь, и в-третьих, это я подставил под пулю его даровитого, но вороватого отца, о чем никогда впоследствии не жалел. И на это у меня имелись очень серьезные причины.
Родной город не пожелал порадовать вернувшегося к родным пенатам странника хорошей погодой. И самое обидное, мне некому было предъявить претензию за промозглую сырость, пронизывающий осенний ветер и небо, затянутое свинцовыми тучами до столь полной беспросветности, что надеяться улучшение погоды мог только неисправимый оптимист. Я рысцой миновал расстояние от машины до подъезда Чуевского дома, сохранив сухим пиджак, но промочив ноги, обутые, к слову в итальянские мокасины. Все-таки забугорная роскошь мало гармонирует с нашим резко-континентальным климатом, а потому материально обеспеченным людям приходится нередко нести ущерб там, где нормальные наши сограждане бодро топают в резиновых или кирзовых сапогах.
Я не стал предупреждать Витьку о своем визите, ибо гордый отпрыск почившего в бозе папы мог чего доброго уклониться от дружеских объятий. К тому же Чуев принадлежал к отряду всеядных, ведущих по преимуществу ночной образ жизни, а сейчас для таких как он наступал час охоты. За удовольствиями, естественно. Своего друга детства я застал, можно сказать, на пороге. Чуев, уже успевший принять изрядную дозу спиртного, безнадежно запутался в рукавах своего светлого плаща и нуждался в помощи. Помощь ему оказывал рослый русоволосый джентльмен в смокинге, которому явно не хватало навыков дворецкого. Эта пьяная парочка уже успела утратить свойственную трезвым людям координацию движений, но дар речи пока сохранила. Благо и язык у них был один на двоих – матерный.
– Вы бы дверь закрыли, – укорил я разбушевавшихся интеллигентов. – Воздух подъезда буквально пропитан кабацким духом.
– Допились мы с тобой, Слава, – зловеще прошипел Чуев. – Даже не до чертиков, а до самого Мефистофеля. Вот он, собственной персоной – дьявол во плоти. Прошу любить и жаловать.
– По виду нормальный вроде человек, – попытался удержать Витьку в реальности расторопный блондин. – И пиджак у него приличный.
– А где ты видел дьявола в отрепьях, Колотов? – театрально всплеснул руками Чуев. То есть попытался всплеснуть, но помешали полы плаща, оказавшиеся в ненадлежащем месте.
– Я его вообще не видел, – честно признался собутыльник телезвезды.
– Ну так смотри! Этот субъект выиграл душу в карты у покойного Лабуха, и это далеко не самое страшное из его преступлений.
– Душу я вернул владельцу, – вздохнул я по поводу печальной судьбы ушедшего в мир иной хорошего знакомого. – Мир его праху.
Чуев, наконец, справился с плащом и теперь стоял посреди коридора в позе командора, пришедшего за проштрафившимся Дон Жуаном. Актером он был на редкость бездарным и тут даже законченное в молодости театральное училище ему не помогло. Вот и сейчас взятая на себя роль обличителя и судьи ему явно не удалась. Я не только не провалился сквозь землю, но даже не покраснел.
– Все, Витя, пролог закончился, переходим к действию, – взял я инициативу в свои руки. – Вы куда собрались – в ночной клуб или казино?
– В казино, – ответил Колотов. – Но хотелось бы знать, с кем имею честь разговаривать?
– Строганов Феликс Васильевич, – представился я.
– Наслышан, – коротко бросил блондин. – Вы к нам с дружеским визитом или с деловым?
– С деловым. Но готов подбросить вас до казино, если в этом есть насущная необходимость.
Колотов принял мое предложение сразу, Чуев пребывал в благородной задумчивости. Что, однако, не помешало ему последовать за нами в лифт. О незапертой двери Витька вспомнил уже на первом этаже, о чем сообщил нам трагическим баритоном.
– Будем надеяться, что твою квартиру еще не успели обчистить рачительные соседи, – вздохнул Колотов. – Дуй наверх, Чуев, мы подождем тебя у машины.
За время моего отсутствия мой новенький «Лексус» едва не пострадал от безответственных действий какого-то паршивого «Жигуленка», слегка поцеловавшего его в корму.
– Ты посмотри на этих наглецов, – справедливо возмутился Колотов. – Им что дороги мало! Вот гниды.
Возможно, пассажиры стареньких вишневых «Жигулей» обиделись на высокомерных джентльменов, обругавших скромных пролетариев нехорошими словами, но атаковали они нас настолько слаженно, что едва не повергли на грязный тротуар. Захмелевший Колотов от полученного удара согнулся дугой, зато я успел локтем остановить кулак разгорячившегося молодого человека в сиреневой курточке и вязаной шапочке, надвинутой на глаза. И пока мой визави тряс поврежденной в схватке лапой, я ногой достал его приятеля, уже успевшего вцепиться в Колотова. Моя поддержка позволила Вячеславу обрести себя в недружелюбно настроенном к нам мире, что повлекло за собой печальные последствия для одного из наших неприятелей. Удар Колотов нанес почти без замаха, но этого вполне хватило, чтобы коренастый гражданин в голубых джинсах перелетел через капот «Жигулей» легкокрылой бабочкой. Полет мне показался красивым, а вот приземление вышло безобразным. Коренастый так смачно плюхнулся в лужу, расплывшуюся уродливым пятном на асфальте, что забрызгал грязью заднее стекло моего лимузина. Расстроенный чужой неуклюжестью я отыгрался на его приятеле в стильной кепочке – приятель порхнул в одну сторону, кепочка – в другую. Ретирада наших недоброжелателей была столь же стремительной, как и нападение. Возможно, их напугало появление Чуева, белым приведением застывшего у фонарного столба.
