перекосило, серые тени с трудом удерживали их вертикально.
Ощутимо похолодало.
Из-под поддонов скользнули робкие струйки воды.
Старикан отмер и осклабился.
— Мы вся сделали, многа-многа харашо, г’сспадин! Извольтя выдеть.
— Что это?
— Извольтя смытреть, г’сспадин!
По знаку старика безликие тени размотали верёвки, сбросили цепи и сдернули черную плёнку. В тусклом свете подземелья открылись две здоровенные глыбы льда, высотой метра в три и шириной… шириной в человека с распахнутыми руками.
Калинин встал.
Подошёл.
Осмотрел глыбы.
В одной застыла почти обнажённая огневолосая девушка. Невысокая, но очень ладная. Небрежно замотанная в белое полотенце, почти ничего не закрывающее, она казалась статуей дискобола в момент метания диска. Бугрились мышцы. Замерли в напряжении стройные бедра. Вздулись вены на руках. А вместо спортивного снаряда в руке пылал огненный кинжал. Пламя остановилось на полувздохе.
Позволь времени двинуться и рыжая разогнётся, с дикой силой метнёт огненный клинок. И если противник недостаточно силён — его пробьёт навылет.
Калинин облизал губы.
Руки непроизвольно сжались в кулаки.
Отступив, он перевёл взгляд на другую ледяную фигуру.
А там было на что посмотреть! Мужчина-гигант, седой и мощный, босой и в широких штанах стоял в защитной позе. Над поднятой левой рукой, прикрывающей лицо, распахнулась блистающая серебром полусфера. Правую отвёл назад и вверх, будто готовясь ударить… чем-то. Рука хоть пуста, но легко представить в ней палицу или молот. Оружия не было, из полусжатого кулака вырывалась плотная полоса тумана.
И ещё нашлось интересное. Полусфера выходила к самой поверхности льда, отрубив кому-то руку. Видимо, невезучему противнику гиганта. И теперь эта рука с размазанными по застывшему воздуху кровавыми каплями, была вморожена в глыбу.
Огневолосая и седой не сдались без боя.
Но силу превозмогла сила много выше. И теперь оба — жуки, наколотые на булавку в альбоме коллекционера.
— Впечатляет, — мёртвым голосом признал гость. — Какое заклинание применили?
— Ох, г’сспадин, наш бог ны любит ымён. Братья ударили его волей, без нызваний.
— Это ведь воздушный щит, уровня второго?
— Чытвёртаго, г’сспадин.
— Чья рука?
— Уже нычья, г’сспадин. Хозяын ытой руки ушёл ны встречу с ВыликойТ’мой. Ныудачникам ныт места в нашем мире, — захихикал старикашка и утёр грязным рукавом сопливый нос.
И вновь возникли серые тени.
Шустро и со знанием дела растащили глыбы, опустили поддоны с ледяными грузом на пол и уволокли тележки. После чего заметались туда и сюда, притаскивая из темноты старые стулья, барные табуретки, даже деревянные ящики из-под водки. Расставили вокруг глыб в одном им известном порядке.
На всё это, как на постаменты, водрузили уже знакомые подсвечники с коптящими свечами. Зал тут же наполнился отвратительной вонью горящего сала.
— Что это? — спросил гость и поморщился. — Экономите?
Жрец оскалился:
— Храм беден, нам ны да жыру. Или да жыру? Дыа, савсем-савсем да жыру!
И заперхал, хихикая.
— И как?
— Высё палучается, г’сспадин. А еслы работает, зычем тратить больше?
Калинин вернулся в кресло, задумчиво налил себе сока. Понюхал и отставил в сторону.
— Рассказывай.
— Наш чылавек в Круге ныемныков, очень савсем чуть-чуть дорогой знакомыц…
— Сколько?
— Трыццать кругляшков, г’сспадин. Так, наш дорогой знакомыц прислал бумажку. Ваши увыжаемые друзья запросыли в Круге двух наёмныков. Паручение сходить савсем многа-многа далеко и прывести одного чылавека. Мы подмыгнули знакомцу…
— Сколько?
— Пытдесят кругляшков, г’сспадин. Знакомыц памог нам, наёмныки паселились гды нада. Мы пазалатили ручку и… и братья вашли, а патом волей бога нашега и ушли. Са льдом.
— Сколько?
— Савсем мало-мало нымного, г’сспадин. Сотня кругляшков.
Дышать в зале становилось всё тяжелее. Сладковатая гарь растекалась по помещению и выплёскивалась в кривые коридоры, заполняя подвал смрадом, в котором явственно, даже для неодарённого гостя, ощущалась дикая и равнодушная сила.
Но серым теням и меднокожему гоблину всё нипочём: тени жирной и вонючей смесью чертили на полу странные фигуры вокруг ледяных статуй, а старик всё зудел и зудел, вытягивая круглое золото из Калинина. Вытащил уже больше трёх сотен, впрочем гость был готов заплатить много больше.
Старикашка совершил ошибку: ненадолго умолк, желая савсем чуть-чуть передохнуть. Тяжёлая работка-то и опасная, — нервная, ой как! — разводить на золото главу теховского Конгломерата Калининых.
Гость и вклинился в монолог.
— Ритуал?
— Дыа, г’сспадин.
— Подчинение?
Старик замотал головой:
— Ныт, господин, ныльзя! Бог наш, Безымянный, протыв рабства!
— А что?
— Паследний прыказ. И нымного забвения, чтобы утром нычего ны вспомнили.
Калинин слышал о таком.
В жертву ритуала внедрялся особый духовный ключ. И человек, владеющий этим ключом, мог отдать жертве приказ. Любой. Но — один-единственный. Если потерпевший силён духом или находится на высоком уровне, он мог затянуть исполнение приказа, но в конце концов всё равно его исполнял.
А дальше… дальше по-разному. Иные попавшие под ритуал позже со всем тщанием и изобретательностью казнили своих обидчиков.
— Ты подготовил жертвы?
— Дыа, г’сспадин, извольтя взглынуть. Прыкрасные экзымпляры!
Калинин саркастически хмыкнул.
Вот ещё чего, самому себе обвинительный приговор шить. Всегда надо помнить, что есть существа много могущественнее тебя, способные выпотрошить твою память. И если слова могут быть сказаны любые, от них можно отбиться, то лично увидеть приготовленных в жертву людей и существ… Тут не отбояришься незнанием. Придётся платить. Откупиться можно, раз или два. Раз, два, а потом и расценки поднимутся до цены твоей жизни.
Да и кто уважает глупца, с готовностью лезущего в ловушку? Вот этот же старший жрец гнусного и забытого всеми храма первым задумается — где можно безопасно надуть?
Гоблин же сверкнул глазами, сбился на мгновение, но продолжил:
— Есть сывсем чуть-чуть мелкая прыблема, г’сспадин. Еслы рытуал основать на крывавой жертве, то воздействые будет ныкак ны меньше трытьего круга.
— Моржи не заметят. У них не осталось сильных водных магов.
— Зыметят, г’сспадин. У ных двое Старших-на-Сыребре, а от сильного сыребра ныдалеко да воды, еслы помныть о… о том, о чём вы прасыли ны упыминать.
Гость помолчал.
Покривился.
Признал правоту старикашки.
— Предлагай!
— Пырвый круг, г’сспадин. Крывавые жертвы ны нужны. Давление ляжет ны на рытуал, а на магические ядра наёмныков. Но каму ынтересна, что там с ых ядрами? Падумаешь, пывреждены. Быльшое дело! Пазволю зыметить, Моржи относятся к астральныкам лучшы, чем многые арыстократы, но ровнёй людям ны считают. Ны станут оны сматреть ядра, ны по чину тварям такая честь. Еслы кто и увидит тень рытуала, то савсем-савсем чуть-чуть по сыльна ныудачному случаю. А
