побои, и мужчина от его молчания только распалялся, он взял биту из рук тощего паренька в белом спортивном костюме и ударил Кэйтаси по ногам, боль обжигала пораженное место, и он заскрежетал зубами, чтобы не закричать и не доставить бандитам еще большее удовольствие.
«Только попроси… помощь… сила…» – голос звучал на кромке сознания.
Кэйтаси ощутил рядом чье-то присутствие, кто-то коснулся шеи, да мурашки разбежались по рукам. Затем что-то горячее обожгло запястья.
– Эй, что за хрень? – подручные отпрянули и выпустили Кэйтаси.
Он осел на пол, сердце глухо стучало. Кэйтаси поднял свободные руки и вздрогнул. На запястье в голубом пламене догорали остатки веревки. Огонь согревал руки и не обжигал, но все же Кэйтаси стряхнул их на асфальт. Рядом лежал молчаливый Като с мешком на голове.
Мужчина выбросил биту, она с глухим стуком покатилась в сторону выхода, а сам он подскочил к Кэйтаси и взял его за школьный пиджак.
– Не знаю, как ты это сделал, но пора отдавать долги!
С улицы раздался стук и лязг, и тишину разорвал вой сигнализации. Лицо мужчины перекосило, а Кэйтаси лишь пожал плечами, ведь он сейчас здесь, а не там. Дверь на склад распахнулась, и внутрь вошел мужчина в сером костюме, в нем Кэйтаси узнал вакагасиру отца и закусил губу. Если он знает, то доложит отцу.
Иноуэ медленно приближался, его гулкие шаги звучали как раскаты грома в горах. В серых глазах плескалось лукавство, хитрый лис знал о своем превосходстве. Его беспристрастное лицо, такое же как у Сиори, могло поспорить с куклами нингё[64] в праздничных кимоно. Иноуэ остановился перед тучным мужчиной, провел рукой по пепельным коротким волосам и обвел всех холодным взглядом, от которого у Кэйтаси спина покрылась холодными мурашками. Мужчина вздрогнул, отпустил его и обернулся к вакагасире.
– Чем могут быть полезным, Иноуэ-сан?
Кэйтаси хмыкнул, если сюда заявился лично вакагасира Ёсимура-кай, то жди беды. Иноуэ посмотрел на пленников и обратился к мужчине:
– Осия-сан, вы похитили сына оябуна Ёсимура-кай и его друзей. За такой проступок следует суровое наказание.
Мужчина побледнел и затрясся всем телом, а его подручные нервно заозирались по сторонам.
Иноуэ достал телефон и сфотографировал Кэйтаси, а затем бросил Осии:
– В качестве наказания вы будете патрулировать квартал Икэбукуро, а жалованье пожертвуете в фонд помощи бедным.
Никто не спорил с Иноуэ, а Осия заверил, что этого больше не повторится. Кэйтаси помог Като и его банде. Иноуэ подошел к ним и шепнул Кэйтаси:
– Кэйтаси-кун, я не расскажу об этом оябуну, но это в последний раз – мой подарок на день рождения.
Иноуэ первый вышел со склада, Кэйтаси следом, за ним шагал притихший Като. Вечерние сумерки затопили улицу, а склады отбрасывали зловещие тени, в которых мерещились существа с нечеловеческими возможностями.
* * *
Айко стояла возле ворот академии Ёсано и сжимала в руках подарок в яркой обертке. Мимо проходили хмурые работяги с инструментами и в потертой форме, женщины с объемными продуктовыми сумками, но Ёсимуры среди них не было. Вечерние сумерки затопили улицы, и лишь фонари вдоль дороги разгоняли тьму, но не тревогу.
Айко поежилась от вечерней прохлады, что забиралась под толстовку и расходилась мурашками по телу. Вдалеке шли двое мужчин в темных деловых костюмах, один из них бросил в ее сторону похотливый взгляд. Он заскользил по фигуре и задержался на лице. Айко поежилась и прижала подарок к груди как защитный амулет омамори, но поздно. События в квартале Икэбукуро вернулись с новой силой: нож около горла, прикосновения к телу, нависающий над ней мужчина. Она закрыла глаза.
– Эй, чего вылупился! – рявкнул знакомый голос. – Ищи в другом месте!
Айко осторожно открыла глаза. Около мужчины стоял Ёсимура в помятой школьной форме, концы шарфа запылились, черные волосы торчали в разные стороны, как будто он попал в очередную переделку. Рядом с ним озирался по сторонам блондин в школьной форме академии Ёсано. Он виновато посмотрел на Айко и обратился к Ёсимуре:
– Кэй-кун, спасибо за все. Правда. Я, пожалуй, пойду. Увидимся завтра.
Ёсимура засунул руки в карман и попрощался с приятелем:
– Бывай, Като-кун. На большой перемени приходи в столовую. Надо поговорить.
Тот, кого назвали Като, поежился и даже слегка побледнел, но больше ничего не сказал, а просто ушел в сторону школы. Ёсимура подошел к Айко и усмехнулся:
– Снова ищешь приключений, Такэда-сан?
Волна негодования поднялась в душе, она специально ждала Ёсимуру, чтобы поздравить, а он появился внезапно и снова защитил ее, хотя она не просила об этом. Теперь даже злиться не получалось. Айко сжала подарок, а затем протянула его и выпалила:
– Поздравляю с днем рождения, Кэйтаси!
От волнения она назвала его по имени, отчего смутилась еще больше и потупила взгляд. На асфальте валялся флаер из караоке-бара вперемешку с лепестками сакуры и сигаретным окурком. Руки оттягивал подарок, который так и не взял Ёсимура, стыдливый румянец обжигал щеки Айко. И хотя это не было признанием или даже приглашением на свидание, но отчего-то ей казалось, что сейчас ее отвергнут. Ёсимура не возьмет подарок, ведь он не говорил им про день рождения, и они не друзья, а просто товарищи по клубу. Да и то с натяжкой. Сердце громко стучало в груди, и не удавалось его унять, как и водоворот мыслей в голове.
Неожиданно чья-то рука легла сверху, холодные пальцы мягко освободили подарок из рук, и Айко разжала их, а затем вскинула голову. Рядом стоял Ёсимура, он опустил руку с подарком, а голову повернул вправо.
По трассе проносились машины, ярких байкеров босодзоку преследовали полицейские, вечерняя мгла сгустилась, и в свете уличных фонарей Ёсимура показался Айко взрослым, как будто давно перешел на другой уровень, а она безнадежно от него отставала.
– Спасибо, – тихо сказал он, а затем шагнул ей на встречу, и сердце предательски забилось сильнее.
Однако Ёсимура прошел мимо Айко и бросил ей на ходу:
– Не отставай, Президент.
Она усмехнулась про себя и последовала за ним. Все-таки в этом весь Ёсимура: вспыльчивый, своенравный, надежный.
В парке их встретили Иноуэ и Фукада. Они уже расстелили плед и разложили пиццу и напитки. Айко присела на край, подняла банку колы и бросила в беззвездное небо:
– Кампай[65]!
К ней присоединились остальные. Фукада неловко протянул Ёсимуре подарок, а в это время Иноуэ раскладывала кусочки пиццы по тарелочкам, их передавал остальным Фукада. Именинник сидел с ними, даже иногда отвечал на вопросы, но так и не рассказал, где он пропадал. В голове Айко звучал предательский голос, он настойчиво твердил, что она связалась с настоящим якудза и он принесет клубу беды и, наверное, ей лично тоже. Она гнала эти мысли прочь. Ёсимура должен сам рассказать об этом.
Когда еда закончилась и опустели бутылки, ребята их сложили в пакет, который с собой забрала Иноуэ, потому что он не помещался в небольшую урну. После Фукада провел всех к служебному входу, и около общежития они расстались.
13
Брат Дэйти остановил машину возле белоснежной калитки. Двухэтажный дом встретил Мицуо тишиной и величественностью: идеально стриженный газон, фасад без единой трещины, дорожки подметены – все это заслуга мамы, она следит за домом, раздает указания садовнику и экономке, а также наставляет детей. С ней никто не спорил, но сегодня Мицуо боялся, что ему придется это сделать, чтобы отстоять свое право находиться в литературном клубе.
Первым из машины вышел Кодзи, он хлопнул дверью и стремительно скрылся в доме. Мицуо теребил край пиджака, ему хотелось остаться здесь, а еще лучше сбежать с семейного ужина, чтобы закончить главу.
– Эй, Мицуо! – Дэйти постучал по стеклу. – Выходи! Мне еще нужно поставить машину в гараж.
Мицуо вздохнул и открыл дверь. Он побрел в сторону дома, пока брат Дэйти загонял красную «Хонду» в гараж. В прихожей Мицуо никто не встретил, поэтому снял обувь и поднялся в свою комнату. Там он переоделся из школьной формы в домашние серые штаны и футболку того же цвета. Ему хотелось писать, но мама разозлится, если Мицуо не расскажет про академию и свои успехи. Он взял со стола мобильный телефон и положил в карман штанов, а затем спустился в гостиную.
В просторной комнате солнечный свет легко проникал через большие незашторенные окна, плясал на паркете, камине и стеллаже слева от него. В комнате не было ни телевизора, ни журнального столика, только два бежевых дивана, вместе они образовали прямой угол и смотрели на камин, где стояли кубки и сияли медали на специальной подставке. Гостиная семьи Фукада служила демонстрацией успеха семьи, здесь мама
