— Мы пойдём, — тихо обратилась Злата к отцу, но маленький наследник услышал и, подбежав к ней, строго спросил:
— Какие вам выделены покои?
— Мои.
Мальчик задумался и повернулся к матери, требуя у неё объяснений, а Злата посмотрела на лэра.
— Папа, не слишком ли вольно он себя ведёт? — чопорно спросила она.
Лэр усмехнулся:
— А вспомните себя? — предложил он ей. — И не забывайте, дочь: он единственный наш наследник!
— Три дочери не в счёт? — не удержалась Злата.
— Где ваши манеры? — недовольно посмотрел на неё лэр. — Вы должны понимать, что с рождением брата всё поменялось!
Злата едва не выпалила: «Отдайте приданое и делайте, что хотите!»
Но она слишком хорошо знала, что такое зависимое положение, и попридержала свой язык, да ещё и склонила голову, признавая силу за отцом.
Поманив мальчишек, она подождала, пока они подойдут, обходя будущего наследника рода Эйш, и все вместе одолели широкую лестницу вслед за Джасом. Каджи всё время оглядывался на грозящего ему кулаком Дамиана и от этого часто спотыкался. Иржи, наоборот, боролся с собою, чтобы не обернуться, но помогая брату подняться, прекрасно видел устремлённые вослед неприязненные взгляды хозяев дома. Злата поднималась как в замедленной съёмке, чтобы не оставить сыновей позади.
— Джас, вечером привезут мои вещи, проследите, чтобы не разбили зеркало. Оно тяжёлое и ценное.
— Да, лэра.
— Джас, очень тяжёлое! — обратила особое внимание слуги Злата, вспоминая, что в этом доме принято экономить на всём, но только не на прихоти хозяев. Чтобы поднять зеркало, придётся просить помощи конюха или садовника, так как слуг-мужчин всего двое.
Оставшись наедине с детьми, Злата со вздохом уселась на диван, как будто весь день была на ногах, и посмотрела на жмущихся друг к другу малышей. Иржи выглядел воинственно и непримиримо, а Каджи с тревогой кидал взгляды на брата и, похоже, хотел в туалет.
— Давайте изучим комнату уединения, — с улыбкой предложила Злата.
После того, как они все привели себя в порядок, атмосфера отчуждения немного развеялась. Девушка обняла своих детей и отчего-то шёпотом ещё раз пообещала им, что она всегда будет на их стороне.
— Нам бы только получить деньги, мы купим красивый дом и уедем отсюда.
— Мама, но зачем нам новый дом, разве наш старый плох?
— Иржи, тот дом принадлежит твоему папе, — напряглась Злата.
— Но почему мы тогда уехали?
— Потому что я там не имею права жить, — девушке хотелось бы избежать этих вопросов, но лучше всё объяснить самой, чем потом это сделает некий «доброжелатель».
— Папа тебя выгнал? — Иржи спрашивал и заранее не верил положительному ответу.
— Скажем так: мне надо просить его о разрешении жить там. Вот как мы сейчас стояли внизу и просили приюта.
— Но папа другой, и он любит тебя, — сложности взрослой жизни никак не укладывались в голове мальчика.
— Он любит тебя и Каджи, — мягко заметила ему Злата, — а мне лучше не попадаться ему на глаза.
— Я могу его попросить и… — Иржи хмурился, пытаясь всё понять.
— Солнышко, если тебе со мной будет плохо, ты всегда можешь вернуться к отцу, но не я. Мне очень жаль, малыш, что тебе приходится выбирать.
— А Каджи?
— Когда Каджи подрастёт, то точно так же выберет, с кем ему жить, — грустно пообещала Злата.
— А ты останешься одна?
— Я не знаю, Иржи, но, скорее всего, меня отдадут какому-нибудь лэру.
— Не понимаю, — замотал головой Иржи.
— Всё очень просто, малыш. Я, ты и Каджи — мы семья. Вместе с вами ко мне общество относится как к матери юных лэров, а как только я останусь одна, то я становлюсь дочерью своих родителей, и они вправе распоряжаться моей жизнью. Ты видел их и, наверное, понял, что я им не очень-то нужна.
— Значит, ты не отдашь нас в интернат, потому что иначе тебя отдадут другому лэру?
Злата поразилась сходности мышления генерала и старшего сына. Они ухватывают самый яркий и неприятный мотив и не видят, что он совсем не основополагающий.
— Иржи, ты волен в своих мыслях думать обо мне как угодно. Но поверь мне, отстоять вашу судьбу мне будет гораздо сложнее, чем выскользнуть из-под гнёта родителей. Если я буду одна, то могу убежать в другое королевство и жить там, как мне хочется. Ты не думал об этом?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нет.
— А ещё я напоминаю, что оставила выбор тебе и Каджи. Сейчас твой отец в крепости, но когда он вернётся, ты сможешь воспользоваться выбором. Я всё пойму. Я же понимаю, что Имрус тебе ближе, чем я.
Злата уставилась в окно, наблюдая за проплывающими облаками. Дети ещё слишком малы, и им не разобраться, как так получилось, что сейчас они не любимые папины сыновья, а неприятные отпрыски гадкого генерала.
Вроде мальчики понимают, что есть разница между прошлой Талейтой и нынешней, с которой «спали чары», но всё это слишком расплывчато. Стоит сказать, что вся их жизнь обрушилась из-за действий их же мамочки, то кроме обиды ей нечего ждать. Талейта совершила подлый поступок, а Злата воспользовалась этим, и это трудно оправдать тем, что в будущем это принесёт пользу детям.
— Не думай обо мне плохо, дай мне шанс доказать, что я могу быть хорошей мамой, пожалуйста!
Иржи кивнул. Ему была непривычна мягкость общения, он остро реагировал на ласку и не мог понять, нравится ему это или нет. Ещё он заметил, что от мамы теперь веяло беззащитностью, она часто волновалась по любому пустяку, и Иржи приятно было немного опекать её, но в то же время в памяти накрепко засел и другой образ. Его мама — самая красивая лэра королевства, но её взгляд замораживал душу. Он старался избегать её внимания, и когда она стояла рядом, то пытался быть незаметным. Сейчас ему казалось, что если мама вновь вдруг переменится, то он умрёт от обиды, и этот страх крепко держал его, заставляя ожидать подвоха.
Злата поцеловала Иржи в щёку и, подзывая к себе младшего, поправила на нём одежду.
— Нас вот-вот пригласят на обед. Ведите себя как обычно и не обращайте внимания, если услышите что-то неприятное. Пройдёт время, и вы вырастете в красивых, умных, успешных лэров, и все, кто косился на нас сегодня, очень пожалеют об этом.
У Златы были мысли, что надо бы как-то оправдать бабушку с дедушкой, что это было бы мудро, но её мутило от одного их вида. Не люди, а карикатуры. И что особо неприятно, она сама вела себя не лучше! Сложила губки бантиком, состроила уважительный взгляд, никакой жестикуляции руками. На работе в ответ на смирение хотя бы получаешь зарплату и продвижение своих работ, а тут… приданое. Надо поскорее его получить — и на свободу!
Стук в дверь оторвал Злату от размышлений и, услышав приглашение, она с детьми проследовала в столовую. Уже спускаясь по лестнице, подумала, что сыновей сейчас заберут и отведут в детскую, чтобы они не сидели вместе со взрослыми за столом, но никто её не остановил. Вся семья теперь подчинялась новым правилам, исходя из интересов наследника, так что Злате в какой-то мере повезло. Мальчиков посадили рядом с ней, и началось соперничество между сидящим напротив Дамианом и её детьми за чинное поведение за столом.
Родителей Талейты происходящее умиляло и они, поддаваясь настроению, отмечали всё самое лучшее в своём сыне и раздували каждую оплошность внуков. Но надо отдать должное, проделывали они всё это виртуозно, и мальчики даже не поняли, что подверглись язвительным замечаниям.
— Талейта, делайте выводы, — улыбаясь, заметила лэра Эйш, — будущих сыновей воспитывайте только в столице, чтобы больше не позориться.
— Конечно, мама.
— Это хорошо, что генерал разорвал контракт раньше срока, — отпустив детей из-за стола и пересаживаясь в кресло, вступил в беседу отец. — За зиму я успею подобрать вам приличных кандидатов для следующего договора.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Договора?
— Да, в этом году слишком большая конкуренция и боюсь, что все женихи разобраны нынешними дебютантками. Но если вы не против варианта вдовца с детьми, то я могу поискать мужа для вас в этой категории. Пожалуй, если выбрать кого постарше, то мы потом сможем отсудить часть наследства.
