— Простите, лэр Гьяси, что отвлекаю вас, но я хотела поздороваться с детьми, — сказала и покраснела.
Ну что за чушь она несёт? Целый день дома со всеми, а вечером решила поздороваться? Не удивительно, что на неё странно косятся! Но раз уж ляпнула ерунду, надо продолжать!
— Добрый вечер Иржи, Каджи, — разволновалась она и, блестя увлажнившимися глазами, добавила:
— Я скучала по вас, мои солнышки.
Зря она себя укорила, это самое правильное начало разговора, какое она могла придумать. Маленький Каджи почувствовал сразу, что зашла настоящая мама, достаточно было видеть её лицо, а слова дали толчок к действиям. Он бросил кубики и с криком: «Мама!» бросился к ней. В его отчаянном возгласе были обида на то, что бросила, и была радость, что вернулась.
А Иржи смотрел на неё, раскрыв глаза, и казалось, боялся поверить, что чудо вновь происходит с ними всеми. Злата, подняв на руки Каджи, протянула руку к старшему.
— Иржи? — тихо позвала она его и не заметила, как слёзы всё-таки потекли из её глаз. Старший подошёл к ней и прижался к боку. Злата обняла его и почувствовала, как он вздрагивает, плача.
— Кхм, — напомнил о себе учитель, потирающий в смятении лоб, — лэра Эйш, не сочтите меня наглецом, но это вы или… вы?
Злата поставила на пол малыша и, проводив его к рисункам, села рядом с ним на низкую табуретку. Она продолжала держать за руку старшего и сквозь слёзы улыбнулась учителю:
— Это я.
— Невероятно!
— Правда? — чуть кокетливо спросила она, совершенно не понимая, какая картина могла сложиться в голове Гьяси.
— Правда, — серьёзно кивнул мужчина. — Я не знаю, что случилось и как это происходит, но я вижу разницу между хорошо знакомой мне благородной лэрой и вами.
Злата насторожилась, и нахмурившийся Иржи, чувствуя себя на данный момент старшим мужчиной в семье, смотрел на учителя, копируя суровый взгляд генерала. Что отвечать лэру Гьяси, Злата не знала. Он сразу понял её затруднения и, обдумывая каждое слово, успокоил её:
— Лэра Эйш, всё происходящее — не моё дело. Я вижу, что вы не опасны моему ученику и догадываюсь, что генерал знает о вас.
Злата согласно кивнула. Если не цепляться к деталям, то, в общем и целом, генерал о ней знает.
— Мне было бы интересно узнать подробности… — лэр умолк и Злата сразу отрицательно покачала головой.
— Простите, лэр Гьяси, в жизни иногда случаются чудеса и не всегда надо понимать, как это происходит.
Видя долю разочарования из-за неутолённого любопытства, Злата многозначительно подчеркнула:
— Не магия из формул, а чудо, понимаете, чудо.
— Помня, как вы колдовали, кажется, я догадываюсь, о чём вы говорите. Я много думал о вашей волшбе и пришёл к выводу, что она удивительна, уникальна, но слишком непредсказуема. Не нужно никому знать ни о вашей магии, ни о вас. Единственное, что я хотел бы узнать, какова судьба… что стало с…
— Новая жизнь, а какой она будет — сложно сказать, так же, как и о моей. Ведь я не знаю, что ждёт меня дальше.
— Ещё недавно я ответил бы вам, что всё у вас будет довольно предсказуемо, но вы ведь пойдёте против своей семьи и не отдадите мальчиков в интернат, как хотела та… другая?
— Мне совсем не хочется ссориться с кем-либо, но я буду действовать только исходя из интересов детей.
— Очень рад это слышать, и как бы у вас в дальнейшем не сложилось, можете рассчитывать на меня в качестве учителя. С Иржи надо заниматься, у него хороший магический потенциал, и я заметил, что у него склонность к водному направлению и целительскому. Чем больше знаний он получит — тем шире будет ему предоставлен выбор в будущем. Насчёт других направлений магии пока сложно сказать точнее, с уверенностью можно отрицать энергию смерти, огня, перемещений.
— Но я видела, как Иржи зажёг огонёк щелчком пальцев! Помните, там, у пруда?
Гьяси снисходительно улыбнулся:
— Любой маг с приличным потенциалом может позволить себе некоторые мелочи из разных направлений стихий. Первое, чему учат всех магически одарённых детей — это умению залечить царапину, зажечь огонь, почувствовать воду, искать дорогу домой, перемещать крошечные предметы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Злата одобрительно кивнула:
— Это хорошо, что нет зацикливания исключительно в одной области.
— После того, как лэрам исполняется десять лет, тогда уже точно определяется направления дара и начинается специализация, а до этого времени учёба идёт в соответствии с пожеланиями родителей.
— Ясно.
— Ну что ж, лэра Эйш, время позднее, и я прощаюсь с вами.
— А-а-а… — Злата хотела спросить, будет ли Гьяси приезжать в родительский дом или уже получил расчёт у генерала, ведь тот до последнего думал, что увезёт сыновей на границу, но не успела сформулировать вопрос.
— Лэр Больдо достойно наградил меня, — деликатно заметил мужчина.
Злата чуть улыбнулась и поднялась с низкой табуретки, чтобы попрощаться с учителем. Она стеснялась и чувствовала себя крайне неловко. На Земле она обняла бы его, похлопала по плечу или даже поцеловала бы в щёку, здесь такое поведение было недопустимо.
Память Талейты подсказывала, что можно проявить милость и дать поцеловать кончики пальцев, но все те редкие мужчины, которые целовали ей руки, впоследствии становились её любовниками или мужьями. Вот ведь разница в культуре! Мужчины целовали Злате руки значительно реже, чем чмокали в щёку или касались губ.
Заминка не укрылась от глаз учителя и он, вежливо улыбнувшись, наклонил голову и вышел.
— Лэр Гьяси, — крикнула ему Злата, — я вас провожу.
Спустившись с ним до дверей, девушка как можно проникновеннее произнесла:
— Я вам благодарна за ваше участие ко мне, за заботу о детях. Мне хочется, чтобы у вас всё сложилось хорошо и так, как вы желаете. Я не могу вам сейчас ничего пообещать по поводу работы, поскольку не представляю нашего с мальчиками будущего…
— Я понимаю. Прощайте, — чуть смущённо произнёс лэр.
Всегда грустно с кем-то прощаться. После ухода учителя Злата острее почувствовала неотвратимость грядущих проблем.
— Лэра Больдо, — позвала приехавшая из деревни служанка.
— Лэра Эйш, Ифе, — поправила девушку Злата, поддаваясь порыву памяти Талейты. Обращения путать в этом обществе нельзя, здесь каждое имя имело значение и историю.
— Простите, лэра Эйш, мы задержались с ужином, ведь вы говорили, что уедете, и госпожа Гильда поздно приступила к готовке.
— Ифе, не надо оправдываться. Ужин готов?
— Да, накрывать?
— Накрывайте.
Без генерала дом казался пустым, обеденный стол громоздким, а стул, на котором всегда сидел Имрус, всё время притягивал взгляд. Лэры Талейты часто не было дома, дети ели в детской, а хозяин неизменно занимал это место, и его отсутствие вносило тревожную ноту.
Разговор с мальчиками не складывался, да и много ли скажешь при снующей служанке? Уже позже, выкупав младшего, Злата позвала старшего.
— Иржи, иди к нам с Каджи, я расскажу сказку.
Но прежде, чем погрузить детей в сказочный мир, она попробовала объяснить им, что их завтра ждёт.
— Котятки, мы завтра едем к бабушке с дедушкой, и я боюсь, что нам не будут рады.
— Зачем мы тогда к ним едем? — спросил нахмурившийся Иржи.
— Есть несколько причин. Во-первых, я хочу представить вас им, это будет важно для вашего будущего, во-вторых, у них хранятся наши деньги, которые надо забрать.
— А если мы не понравимся? Вы не всегда нас любили, — нахмурился Иржи.
— Солнышко, давай между собой мы будем общаться по-дружески?
— Хорошо, мама, но лэр Гьяси сделал нам с Каджи замечание в прошлый раз. Он говорит, что так принято в простых семьях, а не у нас, лэров.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Дружеское общение возможно среди любого сословия, только среди аристократии друзей почти не бывает, — осторожно заметила Злата, ориентируясь на память Талейты. — А то, что вы ранее были обделены любовью матери, то могу только одно пообещать: отныне для меня нет ничего важнее тебя и Каджи. И если бабушка с дедушкой будут настолько глупы, что не признают вас, то мы уедем и оставим их в одиночестве.
