— То есть, мститель какой-то? Книжный, черт его побери…
Света прищурилась, доводя в уме мысль до кристальной ясности.
— Скорее, что-то вроде санитара леса.
— Ага, ясно, — Горохов откинулся в кресле, с интересом слушая Психологиню. Мы с Катковым тоже уставились на нее, внимая каждому слову.
— А вторая какая же версия? — спросил следователь.
— Вторая имеет более высокие мотивы, если можно так выразиться в отношении преступных деяний. Он никому не мстит, возможно, даже знаком с убитыми и не испытывает к ним неприязни, но возомнил себя неким, скажем так, режиссером человеческих жизней. Вершит судьбы согласно написанному сценарию. Этакий кукловод.
— Ага… — Горохов потирал ладони. — Вся жизнь — театр, а он в ней режиссер… Главный, то есть.
— Именно. Примеряет на себя роль Бога, — одобрительно кивнула Света, казалось, сейчас она попросит у Горохова дневник и поставит пятерку. — Возможно, он пока не убил Приходько, похитил ее для следующего акта.
— Какого акта?
— Ну, вот это мы и должны найти в книгах… Есть ли там такое? Когда женщина пропала –и труп не сразу нашли…
— Что же ты раньше молчала, Светлана Валерьевна? — развел руками Горохов. — Я-то убийства искал, а такие места пропускал в тексте. Это теперь все заново перечитывать.
— Не надо ничего перечитывать, — улыбнулась Света, возвращаясь взглядом к страницам. — Я, кажется, кое-что нашла, — она поставила на ребро один из томиков Светлицкого.
Глава 15
— Вот здесь, в романе «Тайна старого подвала», похищают некую Матильду. И держат в подземелье. Это, пожалуй, пока единственное произведение Светлицкого, где нет убийств. Потерпевшую потом спас сыщик. А похитителем оказался поклонник Матильды, она была певичкой. Хотя поначалу все думали, что женщину убили… Она загадочно пропала. Совсем как у нас.
— Получается, — Горохов поднялся и, заложив руки за спину, стал прохаживаться по кабинету, — что мы можем ее спасти…
— Теоретически можем, — высказался Алексей, включив свое криминалистическое мышление, — но практически — вряд ли. Нужно быть реалистами. Если наш э-э… Литератор. Давайте будем так его называть, так вот, если он держит ее в живых, то надо полагать, что он ее никогда не отпустит. Держать вечно он ее не сможет, значит, рано или поздно убьет…
— Но в книге ее спасли, — парировал Горохов. — А он придерживается плана, то есть, сюжета.
— Согласен, но она же тогда его выдаст? Думаю, чтобы не быть пойманным, он отступит немного от сюжета, — упорствовал Катков, закусив удила.
Горохов громко хмыкнул.
— Судя по его психологическому портрету, — продолжила Света, — Литератор, раз мы взяли такое имя, добивается точного воспроизведения сцен из романов. Он может ее в конце концов и убить, но — не сразу. Поэтому получается, что у нас есть пока время…
— Сколько? — спросил следователь, как будто Психологиня была провидцем.
— Не знаю… Неделя как минимум, потом он наиграется. Пойдет за следующей жертвой и…
— Мда-а… Задачка, — Никита Егорович жевал нижнюю губу. — Нужно объединять уголовные дела все-таки…
— Этого от нас и добивается Литератор, — заявила Света.
— Что? Почему? — Горохов крутанулся на месте и уставился на Психологиню.
— Тогда он поймет, что мы действительно втянулись в его игру. По сути, убийства ведь не связаны между собой ничем, кроме как общностью происхождения сценариев. Если отвлечься от книг, то следы перчаток на двух происшествиях — слабоватая улика, а если мы объединим дела, то пойдем по пути, который он нам наметил.
Это Горохову не понравилось. Он поправил галстук, побарабанил пальцами по столу, пощелкал ручкой и осведомился:
— И что же делать?
— Я предлагаю пока работать в прежнем режиме, — спокойно ответила Света. — Официально мы расследуем дело директора швейной фабрики, а об остальных якобы и не знаем.
— Согласен… Может, Литератор тогда проявит себя и ошибется.
— К сожалению, такие редко ошибаются, — покачала Света головой, — их можно только перехитрить.
— Как? — Горохов чуть наклонился и вытянул шею, будто боялся пропустить важный рецепт по ловле необычного серийника.
— Если бы я знала, мы бы его уже взяли, — Света развела руками.
— Думайте, товарищи, думайте, — Горохов вновь отправился в круговой вояж по кабинету.
— А кто вообще сказал, что пропажа администратора Приходько — дело рук нашего Литератора? — высказал предположение Катков. — Может, это вообще отдельное преступление? А мы тут, — он кивнул на книги, — пытаемся его, так сказать, за уши притянуть?
— Вряд ли, — покачал я головой. — Сосем недавно Елена Петровна тут со мной поделилась одними любопытными соображениями, по поводу совпадений убийств с описанием в книгах Светлицкого. Она его поклонница, потому и заметила такую деталь. А потом вдруг пропала. Скажу еще раз, не верю я в такие совпадения. Она, кстати говоря, даже в милицию сообщала, но полковник Лосев всерьез не воспринял ее слова. Оно и понятно, не хочется ему, чтобы в городе серийный убийца объявился. По раздельности все эти убийства — обычное дело, город немаленький, всякое случается. А если маньяка официально признать, то гайки ему из области закрутят по полной, проверяющие и инспектирующие понаедут. И мы еще дела заберем. Прогремит на весь Союз, да вовсе не так, как хотелось бы. У него со статистикой раскрываемости не все в порядке, вы знали? Вернее, наоборот, все слишком замечательно. Любая проверка копнёт чуть глубже поверхности, и все всплывет сразу. Вот он и тихарится.
— Ну, это мы его на чистую воду все равно выведем, — хлопнул ладонью по столу Горохов. — Признать ему серийника придется. Но Светлана Валерьевна права, пока будем делать вид, что Литератора не существует…
* * *
Я подъезжал к адресу, который назвал мне продавец в охотничьем магазине. Лосев так и не выделил нам авто, и мы пока пользовалась услугами его водителя. Неужели во всем УВД не нашлось машинёшки для нас? Не верится что-то… Скорее всего, полковник специально приставил к нам своего человека, чтобы быть в курсе всех наших передвижений и поползновений.
Водила — молодой парень, с непослушными вихрами и чуть оттопыренными ушами, с довольным видом молодого пса вел «Волгу», глазея по сторонам. Он был явно только после армии, но, чтобы казаться старше, отрастил густые усы в лучших милицейских традициях. Звали его Саня, с виду обычный балагур и раздолбай. Как только Лосев его к себе взял?
— Смотрите, Андрей Григорьевич, какая краля, — завернул Сашок шею вслед проходившей по тротуару девице в легкомысленном платье с белым ремешком на поясе.
Ее коленки мелькали из под ткани бронзовым загаром.
— Эх… Жаль, что я на службе! — сетовал парень. — А вы женаты, Андрей Григорьевич? Я вот пока не собираюсь, девушки любят милиционеров.
— На дорогу смотри, Сашок, — хмыкнул я. — Ты не настоящий милиционер, а водитель.
— Так я когда знакомлюсь, говорю им, что следователь и в кабинете заседаю. Дела веду, допросы всякие. Верят девки…
Глазки его мечтательно сверкнули, а усы гусарски затопорщились.
— А что тебе, Саша, мешает стать настоящим следователем? Поступай на юрфак заочно — и вперед. Или в школу милиции очно. Там на довольствии будешь с зарплатой.
— Не-е, нас и тут неплохо кормят, — замотал вихрами парень. — Вот чего я буду с бумажками возиться да за преступниками бегать? Я тут начальника свозил пару раз за день, в горком там или в паспортный. Утром еще забрать из дома и вечером отвезти. А остальной весь белый день — свободен. Летом и на речку на обеде успеваю смотаться, и так, по своим делам прошвырнуться в рабочее время. Сказка, а не работа…
— Скучно так жить, Саня, смолоду ищешь легкой жизни.
— Да ладно, Андрей Григорьевич, не всем же маньяков ловить, кто-то должен и баранку крутить.
— Нет в тебе амбиций, Сашка.
— Чего?
— Я говорю, стремление построить коммунизм у тебя напрочь отсутствует.
