Из–за всех этих мыслей Гарри был не способен сосредоточиться на тренировке. Золотой снитч то и дело исчезал из поля его зрения, и Гарри все никак не получалось отыскать его. Он порывисто развернулся к трибуне для зрителей, в попытке найти его, и вдруг увидел Кормака Маклаггена, рассевшегося рядом с Гермионой. И Гарри тут же забыл все свои обещания не вмешиваться больше в личную жизнь девушки. Желание спуститься вниз и указать Маклаггену на его место стало почти невыносимым. В конце концов, он собрался так и поступить, как вдруг почувствовал адскую боль в голове, чей–то громкий выкрик, произносящий заклинание, а через секунду окружающий мир исчез, сменившись темнотой.
Наверное, сейчас он находился в больничном крыле, учитывая хорошо знакомый запах лекарственных зелий и недовольные реплики мадам Помфри. Гарри открыл глаза и тут же попал в объятия Джинни, которая набросилась на него, даже не дав прийти в себя. От нее пахло какими–то жуткими приторно–сладкими духами, и гриффиндорцу показалось на минуту, что он сейчас задохнется. Он попытался освободиться.
Внезапно его взгляд приковался к Гермионе, которая стояла чуть поодаль и смотрела на него очень обеспокоенно. Но это было даже не важно. Потому что на ее лице, если присмотреться, можно было увидеть влажные дорожки от слез.
— Ты плачешь? - спросил Гарри, совершая попытку подняться. - Все так плохо, что самое время лить слезы над моей кроватью?
— Тебе все смешно, - Гермиона подошла немного ближе. - Мы волновались за тебя.
— Ты потерял сознание, - решила прояснить ситуацию Джинни. - Я даже не знаю, из–за чего. Мы действительно очень испугались.
— Ты вдруг начал падать, - беспокойно продолжал Рон. - И если бы Гермиона вовремя не произнесла нужного заклинания, даже не знаю, где бы ты сейчас был, дружище.
Гарри стало не по себе и он бросил короткий взгляд на подругу.
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста, - ответила Гермиона чисто по–грейнджерски. Гарри даже не сомневался, что нотации на тему нужно–быть–более–осторожным–во–время-вашего–дурацкого–квиддича, ему не избежать.
Между тем в палату вошла мадам Помфри.
— Отлично, мистер Поттер, вы пришли в себя.
— Что со мной? - спросил Гарри, рассеянно касаясь рукой повязки на голове.
— У вас сотрясение мозга, мистер Поттер. Но я в состоянии это исправить. Вам не следовало отправляться на тренировку, если вы чувствовали себя настолько плохо, что лишились сознания. Да и вообще, что бы там не говорили, квиддич - ужасно опасная игра. Студентам нужно попросту запретить играть в нее!
Гарри и Рон фыркнули, не сговариваясь.
— Так я могу идти? - поинтересовался Гарри, хотя и догадывался, что вряд ли получит утвердительный ответ.
Мадам Помфри широко раскрыла глаза.
— Разумеется, нет. Вы останетесь здесь хотя бы до завтра.
— Но сейчас я чувствую себя просто отлично. Нет никакой надобности торчать здесь столько времени.
— Это не обсуждается. Вы еще не достаточно сильны, чтобы покидать больничное крыло.
— Ладно, - сдался Гарри. - Я полежу здесь до вечера. - Школьная целительница хотела было возразить что–то, но он быстро добавил: - И выпью двойную порцию этого жуткого лекарства.
Мадам Помфри покачала головой, сдержанно улыбнувшись.
— Вы неисправимы, мистер Поттер. Но ладно, будь по–вашему.
Близилось время обеда, и Рон не забыл напомнить присутствующим о том, что они опаздывают в Большой Зал.
— Послушай, Рон, мне нужно взять кое–какие книги в библиотеке, - пробормотала Гермиона. - Проводишь меня?
— Боишься внезапного столкновения с Маклагеном в каком–нибудь темном коридоре? - ухмыльнулась Джинни.
— Неужели, снова он?! - Рон покраснел от возмущения. - Гермиона, этот придурок опять чего–то от тебя хочет?
— Все нормально, Рон, правда, - ласково, но четко сказало она, опуская взгляд. - Не бери в голову.
— И все–таки, о чем вы говорили тогда, на трибуне? - Гарри очень старался выглядеть невозмутимым.
Гермиона закатила глаза.
— Маклагген хотел, чтобы я пошла с ним на вечерний прием к профессору Слизнорту.
— Надеюсь, ты послала его.
— Да, - Гермиона снисходительно улыбнулась. - Я не согласилась.
Рон облегченно выдохнул и через какое–то время заметил:
— Не хочу показаться назойливым, но мы все еще опаздываем на обед.
Джинни хмыкнула и встала, отстраняясь от Гарри.
— Только об одном и думаешь. Ладно, нам и вправду пора. Гарри, милый, не скучай.
Рон и Джинни уже скрылись за дверью, в то время как Гермиона все еще продолжала оставаться здесь.
— Увидимся вечером, Гарри, - наконец сказала она, находя его руку и сжимая изо всех сил. - Все будет в порядке.
Она коротко выдохнула и выпустила его пальцы просто для того, чтобы уйти. Ему вдруг отчаянно захотелось сказать ей, сказать хоть что–нибудь, чтобы она осталась. Перестала прятать свои эмоции за маской деланного безразличия. Но Гермиона уже скрылась за дверью, не добавив ничего больше.
Гарри чувствовал невероятную досаду из–за того, что она снова ускользала от него. Но ему нравилось тешить себя мыслью о том, что она не сможет сбегать от него все время. Что он заставит ее признаться в том, что между ней и Роном ничего не было. Хотя…он не мог с уверенностью утверждать, что между ними и в самом деле ничего не было.
Подобные мысли никогда не приводили ни к чему хорошему. Нет. Они лишь утомляли.
Гарри повернулся лицом к подушке и вжался в нее со всей силы. И продолжал вжиматься до тех пор, пока голова не закружилась от нехватки воздуха. Потому что на самом деле это было не правдой. Потому что все это - просто очередная ложь самому себе о том, что ее мысли были связаны с воспоминаниями о нем, об их поцелуе, тогда, на Балу.
Но он все равно докопается до правды. И не важно, каким способом. Просто и дальше терпеть эту тупую неизвестность казалось просто невозможным.
***
Вечером ему все–таки удалось избавиться от бесконечной опеки школьной целительницы и отправиться в гостиную своего факультета. Гарри чувствовал себя значительно лучше, чем утром - голова не кружилась и не болела, а предметы вновь приобрели былую четкость и больше не раздваивались. Но на самом деле Гарри не хотелось даже думать о том, что произошло сегодня утром. И он предпочитал не вспоминать, что просто взял и свалился в обморок, без всякой видимой на то причины. Заставив нервничать столько людей. Заставив нервничать ее.
Уже подойдя к гостиной, он сообщил пароль Полной Даме, вошел внутрь. И почти сразу же остановился. В гостиной Гриффиндора не было никого, кроме Гермионы. Очевидно, все ушли ужинать, и Гарри сначала не мог понять, что заставило ее остаться. Вернее, мозг уже услужливо подкинул ему парочку особо приятных вариантов. Может, она осталась, потому что ждала его? Ха–ха, вот уж вряд ли. В ее руках был очередной раскрытый учебник, который Гермиона увлеченно читала, не замечая ничего вокруг. Правда, уже через секунду она оторвалась от книги и подняла на него глаза.
— О, Гарри, как ты себя чувствуешь?
— Я в порядке, - ответил он несколько быстрее положенного. Просто желая закрыть эту тему. И Гермиона, словно бы почувствовав его невысказанную просьбу, не стала продолжать.
Она слегка подвинулась на диване, освобождая ему место рядом с собой. Гарри неосознанно повиновался. Просто для того, чтобы узнать, что случилось, поговорить. Гермиона выглядела взволнованной и обеспокоенной. А ее пальцы сжимали книгу даже с большей силой, чем требовалось. Ее руки наверняка были как всегда холодными. Настолько, что ему все чаще хотелось согреть их собственными губами.
Гермиона неосознанно придвинулась ближе, и Гарри вдруг осознал, насколько силен здесь был ее запах: свежий, легкий, невероятно приятный. Он не смог сдержаться и сделал глубокий вдох, очень надеясь, что Гермиона не заметит этого. Аромат был потрясающим. Он обволакивал язык, и Гарри практически мог ощутить его вкус.
Гермиона тем временем захлопнула наконец свою чертову книгу и отложила ее в сторону.
— Я все хотела спросить, Гарри. Как твои дополнительные занятия по защите от темных искусств?
Ее уверенный голос вернул его к действительности. Это было не совсем то, что он так надеялся обсудить.
— Вообще–то нормально. Правда, профессор Коул…странный немного. Ты не замечала за ним ничего такого?
Гермиона невольно вспомнила свое недавние вечернее патрулирование, и как она случайно услышала разговор Коула с кем–то ночью. Кажется, он говорил о том, что кто–то должен умереть в скором времени. Вспомнив об этом, Гермиона ощутила, как странный спазм сдавил горло, затрудняя дыхание.
— Может быть, Гарри, я не уверена. Почему ты спрашиваешь?
Гарри рассказал ей все. Ведь она по–прежнему была Гермионой Грейнджер - умной, рассудительной и самой талантливой волшебницей из всех, кого он знал. Поэтому Гарри хотел узнать ее мнение насчет произошедшего.
