Поднимая на нас глаза, Юра решает пояснить свои действия:
— Чё-то на хавчик пробило.
— Не мудрено. После таких-то энергозатрат, — отвечаю раздражительно.
Лиля поворачивается ко мне и в её широко распахнутых глазах застывает вопрос. И тут же ответ на него. Мы оба понимаем, что секс нам обломился. На диване так точно. Но принимать у Юры эстафету, предложив Лиле в качестве места уединения ванную комнату, не собираюсь. Не хочу. Не сейчас. Да ещё со свидетелем за стенкой. Такой расклад точно не для Лили.
— Лиль, тебе надо принять горячий душ, согреться, — шумно выдыхаю. — Не хватало, чтобы ты простудилась. А я пока чайник поставлю.
— Как же ты? — одновременно со мной снимает у входа мокрые кроссовки.
— Хочешь, чтобы я присоединился?
Только скажи…
— В смысле, ты тоже можешь простудиться.
— Я схожу после тебя, — помогаю Лиле стянуть с неё куртку.
Как только Гордеева молча скрывается в ванной, переодеваюсь. Развешиваю на батарее под окном мокрую одежду. Замечаю, что снаружи гроза и дождь уже закончились.
— С Лилькой мутишь? — оборачиваюсь на голос Юры.
Не знаю, какие в вашей компании ролевые расстановки, поэтому сливать наши мутки с Гордеевой я тебе точно не намерен.
— Мы общаемся, — расплывчато отвечаю, не вдаваясь в подробности, чтобы в первую очередь не подставлять Лилю.
— Лилька классная, немного странная, но это и цепляет. Я б сам к ней подкатил. Только её Костян первый застолбил.
— Ага, но вместо того, чтобы сейчас быть рядом с ней, — нажимаю кнопку электрического чайника, — он бухой спит.
— Перенервничал парень. У него на этот вечер были далеко идущие планы.
У меня как бы тоже планы неожиданно нарисовались. И пока твоя задница восседает на диване, им не суждено сбыться.
На столе стоит недопитая бутылка коньяка. Наливаю себе чуть меньше половины стакана. Опрокидываю махом. Чисто в оздоровительных целях. Болеть мне тоже не нужно. На следующей неделе съёмки. И много уже готового материала требует обработки. Так что чугунная голова, сопли и температура никак не вписываются в мой плотный график.
— А ты, значит, с Машей того самого? — мне, если честно, не особо это интересно, просто в качестве пустой болтовни занимаю время ожидания.
Когда же Юрец свалит?
— Да нет. Машка, она такая, знаешь… С ней потрахаться круто. Но она не для серьёзных отношений.
— А тебе подавай серьёзные отношения?
— Как тебе сказать… Просто хотелось бы знать, что моя девчонка спит только со мной.
— А сам-то готов спать только со своей девчонкой?
— Вот я сейчас и нагуливаюсь, чтобы по… — ответ Юры прерывается на полуслове.
Из ванной выходит Гордеева в одном махровом полотенце. Мокрые волосы раскинуты по хрупким плечам. Длина полотенца чуть прикрывает стройные бёдра. Юра, с застывшей в воздухе вилкой, и я, с рухнувшей на пол челюстью, провожаем её взглядом.
Лиля опускает глаза и молча обходит спереди стол, направляется к лестнице, придерживая узел на полотенце изящными пальчиками.
— Я сейчас чай заварю, — напоминаю ей про горячий напиток, а то решит ещё подняться в спальню, да так там и останется.
— Угу, — не оборачивается, семенит вверх по ступенькам.
— Вот Машка вроде всем ничего, эффектная, — Юра первый отмирает. — Но её ноги не идут ни в какое сравнение с Лилькиными. Я вообще Гордееву в таком… — кашляет, — обличии первый раз вижу. Вечно она в каких-то безразмерных толстовках. А тут… И ноги, и ключицы… У меня аж привстал.
У меня ещё и не ложился.
Чтобы как-то переключить своё внимание, выполняю обещанное: завариваю чай, разливая его по кружкам.
Не дожидаясь возвращения Гордеевой, сваливаю в душ. Захожу в кабинку и понимаю, что несколько минут назад здесь стояла обнаженная она. Глубоко дышу, пытаясь справиться с зашкаливающим внутри меня тестостероном. Мозг наглухо запотевает, как и стёкла кабины. Беру себя в руки. Фигурально выражаясь. Побырику обдаю себя горячей водой. Вытираюсь мягким полотенцем. И в мыслях молю всех святых, чтобы Юра исчез, растворился, ушёл спать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Выхожу из ванной. За столом сидит Гордеева. Одна. Пьёт чай. Игриво на меня посматривает. А я уже в голове прокручиваю, с какой стороны к ней подступиться и как начать прелюдию. Ведь прелюдия наше всё. Довольный подхожу ближе к столу.
И что я вижу?
Юрец, какого-то хрена, удобненько расположившись с краю разложенного и уже заправленного бельём дивана и подложив руки под голову, спит сном младенца, сладко посапывая.
— Был у меня тройничок: я и две девушки, но чтоб так — я, девушка и ещё один парень — такое в первый раз, — пытаюсь заглушить юмором вселенское разочарование.
Лиля, не оценив моё желание попетросянить, отодвигает кружку в сторону. И её взгляд тут же теряет мягкость.
— Лиль, я пошутил, — в мыслях отвешиваю себе подзатыльник. — Насчёт всего. Насчёт тройничков. В любых их конфигурациях.
— Значит, могу тебя поздравить с первым разом. И с новым опытом. Так как, походу, я сплю сегодня с вами. Все кровати наверху заняты.
— А, может, скинем эту сонную бактерию на пол? Нам больше места достанется.
Губы Лили трогает улыбка:
— Я даже не успела заметить, как эта сонная бактерия уснула. Я мыла посуду. Поворачиваюсь, а он уже спит.
— Сам удовольствие получил, а другим обломал, — перекатывая спящее тело на середину дивана, присаживаюсь рядом с Гордеевой. — Скажи, я исчерпал на сегодня лимит обнимашек с тобой?
— Осталось совсем чуть-чуть. Самую малость, — смущается, занимая свои руки чашкой с чаем.
— Тогда делам так, — закидываю голые ноги Гордеевой себе на колени. «Шагаю» пальцами от изящных ступней до самых бедер.
Лиля перехватывает мою руку у кромки шортиков. Замечаю, что она, почему-то начинает волноваться.
— Всё нормально? — на всякий случай уточняю.
— Артём, — её пальчики несмело начинают гладить мою руку. Как я полагаю, тем самым Лиля себя успокаивает. — У меня к тебе одно дело.
— Я внимательно тебя слушаю, — но и не буду отрицать, что немного напрягаюсь.
— Хочу кое-что предложить… Нет, не так… — мотает головой. — Не подумай ничего такого…
— Я ещё ничего не успел подумать, так как ты ничего не сказала, — пытаюсь заглянуть ей в глаза, которые она от меня прячет.
— Может, тебе моё предложение покажется странным. Вернее, его формулировка. И сам контекст… — без остановки облизывает и покусывает губы.
— Ты всё-таки хочешь предложить мне тройничок?
Жду хоть какую-то реакцию, но мне в ответ лишь устало вздыхают:
— Если бы…
Уже готов ошарашенно спросить: «Что значит «если бы», но Лиля продолжает:
— Не думала, что буду об этом разговаривать именно с тобой… — пальцами другой руки нервно сминает край своей футболки. — И именно сейчас. И зачём я вообще это озвучиваю… Но мне показалось, что ты…
— Лиль, просто скажи. А то мне уже страшно.
— Я хочу предложить тебе… Стать моим первым…
Глава 21. «Провокационный вопрос»
Артём.
— Первым? — туплю. — В каком смысле первым? Парнем?
— Я не предлагаю тебе встречаться, если ты об этом, — убирает свои ноги с моих колен.
— Тогда я не догоняю…
— Артём, у тебя такое лицо, как будто я в любви тебе только что призналась. И при этом жду ответного признания. Нет. Всё гораздо проще. Или сложнее… — жмёт плечами, одновременно расправляя футболку на своих бёдрах. — Всего лишь…
«Стать моим первым».
Шестерёнки в моей голове активно начинают крутиться, и, вследствие чего, мои брови ползут наверх, а речевой аппарат выдаёт умозаключение:
— У тебя что, ещё ни с кем не было?
— Ты погромче вопрос задай, а то спящий Юра, боюсь, не расслышал.
— Извини… — убавляю громкость голоса, наклоняясь в её сторону. — Ты же говорила, что у тебя, как минимум, был опыт со взрослым мужчиной.
