На улице — последствия вчерашней непогоды в виде сырости и нескончаемых луж. Тоже особо не разгуляешься.
У кого-то даже возникает идея зависнуть на часик в бассейне. Не зря же девчонки купальники с собой взяли. Но, как оказалось, бассейн уже успели забронировать до нас. Поэтому с чемоданным настроением зависаем в гостиной. Даём, наконец, право голоса телевизору, включив его погромче на рандомно выбранном фильме.
Гордеева со мной сегодня немногословна. Может, уже пожалела триста раз, что посвятила меня в подробности своей личной жизни и предложила принять в ней участие.
«Доброе утро», — это всё, что я услышал в свой адрес.
Зато Костику Лилина отчужденность только на руку. Так и вьётся вокруг неё, насколько это ему позволяет его физическое состояние. Обрабатывает Гордееву какой-то нелепой болтовней. До меня долетали обрывки фраз, в которых он за что-то там перед ней извиняется. Представляю за что. Нечего сверкать перед Лилей нетрезвой физиономией. Под действием алкоголя распускать свои лапы и нести какую-то чушь. Синька — зло. В который раз в этом убеждаюсь.
На обратной дороге рядом со мной спереди уже едет Костя. Немногословность которому, видимо, передалась от Лили. Дина, Лёха и, собственно, Гордеева расположились сзади. Взглядов в зеркало заднего вида уже никто в меня не кидает. В мой адрес никто не обращается.
Под «никто» я естественно подразумеваю Гордееву. Видимо, я снова в списке игнора.
* * *
Середина недели. Только приехал со съёмок. Устал как собака. Но ощущение проделанной плодотворной работы перебивает всё физическое утомление. Ещё в дороге мне позвонил Тимур, предложил вечерком с ним пересечься. Типа давно не виделись. Его родителей не будет дома. Квартира свободна. Не хочет упустить такой возможности. Планирует позвать девчонок. И развлечься с ними. Сказал, что сегодня щедрый и может кем-то из своих нимф со мной поделиться. Но в этот раз я его опрокидываю. Так как ещё ранним утром, на съёмках, лазая по городским крышам, встречая осеннее хмурое солнце и ловя в его холодных лучах и в объективе фотоаппарата одного моего хорошего друга, представшего в образе падшего ангела, в голове созрел план на этот вечер. И Тимуру с его беспринципными дамами там не было места.
Принимаю душ. Пока собираюсь, на ходу запихиваю в себя разогретые в микроволновке овощи. Не особо я этим наемся, но, может, зарулим куда перекусить.
Разузнав у моего личного «осведомителя» нужную мне информацию, выхожу из квартиры. Тачку не беру. Иду пешком. Адрес я знаю, да и булки растрясти полезно. Под ногами шуршит пожухлая листва. Городской шум утопает в завывании не такого сильного, но уже достаточно холодного ветра. Осень, что с неё взять. Жалко, что не лето. Летом можно придумать много классных развлекух. А осенью только и остаётся, что по кафехам сидеть и подкожный жир наращивать.
Вот нужный мне дом. Нужный подъезд. В телефоне набираю заветные цифры. Гудки. Долгие гудки.
Знаю, что дома, лекции зубришь. Думаешь, наверное, отвечать или нет на мой звонок?
— Да, — раздаётся нейтральное.
— Гордеева, пошли гулять.
— Ты ничего не попутал? Кто так вообще разговор начинает?
Узнала меня. Или, может, всё-таки как-то обозначила меня в списке абонентов телефона?
— Сорян. Исправляюсь. Привет, Лиля. Как у тебя дела? Пошли гулять?
— Что за «пошли гулять»? Тебе сколько лет? Четырнадцать?
— Гордеева, давай опустим правила речевого этикета.
— Три дня от тебя не было ни слуху, ни духу. А тут объявился.
— А ты ждала моего звонка?
— Ещё чего. Просто подумала, что испугала тебя своим «предложением», вот ты и слился.
— Я не слился. У меня была работа. На выезде. А сейчас я стою около твоего подъезда. Так что, выходи.
— Слушаюсь и повинуюсь, — судя по её саркастическому тону, думает она о кардинально противоположном.
— Я знаю, что ты живешь на четвёртом этаже. А вычислить твою квартиру не составит большого труда.
— Уже угрозы в ход пошли?
— Пока только предупреждение. У тебя пятнадцать минут, чтобы выйти. Одевайся теплее. Так что, Гордеева, никаких голых ног. Время пошло, — отключаюсь, не дожидаясь её ответа.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Не через пятнадцать минут, а где-то через полчаса всё-таки выходит. Послушалась меня, молодец, оделась тепло.
Реально, чёт соскучился по ней.
— Надеюсь, ты не против, что я без машины? Хотел тебе предложить в парке прогуляться.
— По-твоему, я гуляю только с теми парнями, которые передвигаются на машине?
— Я же говорил, что ты не такая.
— Вот-вот, не забывай об этом.
С наступлением холодов молодёжи в парке заметно уменьшилось. Так что найти свободную скамейку нам не составляет труда. Подходим к той, которая располагается точно под фонарём.
— Смотри, какая милота, — Лиля проводит рукой по спинке скамейки, на которой красуется корявенький рисунок белым маркером в виде кардиограммы сердца. И такая же кривенькая надпись: «Это я без тебя» над тем участком, где кардиограмма переходит в прямую линию.
— А чего тут милого? Прямая линия это же когда кто-то типа умер?
— Да не умер. Здесь посыл такой: «Что без тебя моё сердце перестаёт биться». И видно же, что подросток написал. Поэтому так по-детски трогательно,— присаживается.
— Любишь всё, что трогательно? — кидаю своё тело рядом. — Я тоже люблю, когда можно потрогать, — в подтверждении своих слов просовываю свою ладонь между её коленками. Медленно веду выше.
Теперь настаёт время моих провокационных вопросов:
— Гордеева?
Не отвечает. Но её пристальный взгляд и вспыхнувшие щёки говорят лучше тысячи слов.
Вот сейчас я на твою реакцию посмотрю.
— Ты когда-нибудь испытывала оргазм?
Глава 22. «Вечер слишком хорош, чтобы быть правдой»
Лиля.
— Ты когда-нибудь испытывала оргазм?
Вопрос Артёма застаёт меня врасплох, а провоцирующее движение его руки между моими бёдрами взбивает мои мозги до состояния смузи.
— Да… Нет… Не знаю. Что за вопросы? — невнятно отвечаю.
Дёргаюсь назад, при этом инстинктивно сжимаю его руку своими ногами ещё крепче.
— Хочешь испытать что-то подобное? Причём без моего непосредственного участия?
— Ты на что намекаешь, моська самоуверенная? — пытаюсь совладать с собой, так как импульсы, посылаемые его ладонью, пробираются не только под мои джинсы, но и под кожу.
— Ни на что. Всего лишь хочу тебя подготовить. А то будешь подо мной по матрасу метаться со словами: «Что это со мной было? Что ты со мной сделал?»
— Ты там руки девушкам выкручиваешь, что ли, или до оргазма их доводишь?
— Бывают, конечно, любительницы, когда больно делают, но это не ко мне.
— Вот я, может, одна из таких любительниц. Потому что, если не уберёшь свою клешню, я тебе её заломаю.
— Жаль. У тебя там так тепло, — нехотя исполняет мою замаскированную под угрозу просьбу. — А руки — мой рабочий инструмент. И с ними надо обращаться бережно. Держать в тепле.
— Судя по тому, что между моих ног была твоя правая рука, именно она у тебя рабочая, да?
— А вот ничего я не буду тебе отвечать, — наигранно обижается. Опускает свой взгляд, в котором только что плескалась обольстительность с щепоткой наглости.
Свет фонаря мягко освещает лицо Артёма и красиво отбрасывает тень от длинных ресниц на щёки, на которых от его застенчивой улыбки тут же появляются ямочки. А я не могу оторвать глаз от таких соблазнительных мужских губ.
До одури хочу с ним целоваться.
Это ещё одна из причин, почему именно Артёму поступило от меня такое пикантное предложение. Только от одних поцелуев с ним я была готова по доброй воле снять с себя одежду. Что почти и сделала, два раза, если бы нам не помешали. Я действительно этого хотела. Морально и физически.
С тем же Костей я знакома намного дольше, чем с Артёмом. И не смотря на его неоднократные телодвижения и намёки в мою сторону, у меня ни разу не щёлкнуло в голове, что вот с ним я бы смогла. Хотя Костя в целом симпатичный. И не самый плохой парень. Если опустить события прошедших выходных. Спишем их на пьяный мозг. Хотя это вообще не оправдание его словам и поведению.
