Жена дважды в неделю сообщала Бертгольду все семейные новости. Конечно, главной темой этой переписки была дочь, ее здоровье, поведение, настроение. Мать избегала жаловаться, чтобы не волновать мужа, обремененного сейчас такой огромной работой. Но в ее письмах все чаще проскальзывали серьезные намеки на то, что с Лорой не все ладно. На категорическое требование Бертгольда написать, наконец, в чем дело фрау Эльза ответила длинным письмом, в котором Лора раскрылась с совершенно неожиданной стороны.
Выяснилось, что увлечение Лоры фермой, которую Бертгольд год назад приобрел недалеко от Мюнхена, объясняется не свойственной всем немецким женщинам тягой к хозяйству, а совсем иными причинами. Эту ферму Бертгольд приобрел почти даром. Он возлагал на нее большие надежды. И не только потому, что отправил туда чудесных породистых голландских коров. Главный доход должна была принести бесплатная рабочая сила. Во время пребывания на Восточном фронте Бертгольд послал на ферму девять белорусских девушек, якобы связанных с партизанами.
Лора вначале равнодушно относилась к новым приобретениям отца, но в последнее время зачастила на ферму, даже купила длинную плеть для собак, которых держали как охрану.
Нет, фрау Эльза вначале не волновалась, глядя, как ее дочь собирается в дорогу. Она даже хвасталась перед знакомыми, какая хорошая хозяйка выйдет из ее Лоры. Но однажды фрау Эльзе пришлось выехать на ферму вслед за дочерью, и то, что она увидела там, страшно поразило и напугало ее. Дело, конечно, было вовсе не в белорусских девушках, которых Лора истязала плетью. Для фрау Эльзы это был обычный рабочий скот, а скот всегда надо погонять. И не слезы девушек и их стоны ошеломили фрау. Она остановилась, словно пораженная молнией, увидав лицо своей дочери: оно пылало каким-то нечеловеческим наслаждением. Мечтательные глаза Лоры с расширенными зрачками напоминали глаза сумасшедшей. Как узнала фрау Эльза, это не был случайный взрыв ярости. Девушка ездила на ферму именно за тем, чтобы истязать работниц.
Бертгольд вынужден был отпроситься у высшего начальства, примчаться в Мюнхен, чтобы самому убедиться в том, о чем писала жена, и в случае необходимости созвать консилиум, чтобы всесторонне обследовать здоровье Лорхен.
На сей раз выводы врачей не были столь оптимистичны, но они снова настаивали на том, что девушку надо поскорее выдать замуж. Врачи категорически запретили поездки на ферму, которые могли развить в девушке наклонности к садизму, а это могло привести ко всяким отклонениям от нормальной психической и половой жизни.
И родители встали перед проблемой как можно скорее выдать дочь замуж. Она должна иметь мужа, детей, жить совершенно нормальной жизнью. Род Бертгольдов должен иметь здорового наследника, черт возьми!
Но легко сказать выдать дочь замуж.
Конечно, Бертгольд мог выбрать среди подчиненных ему офицеров более или менее пристойную кандидатуру. Взять какого-либо бедного, мало заметного лейтенантика, выдвинуть его с тем, чтобы он потом стал его зятем. Но Бертгольд на собственном опыте знал, что подобная полная зависимость от будущего тестя мало способствует пробуждению нежных чувств к насильно навязанной жене. Надо признаться, его Эльза хоть и не испытывала больших недостатков, а последние годы даже могла считать себя богатой,счастливой никогда не была. Не обрел счастья в супружеской жизни и сам Вильгельм Бертгольд. На людях они были вежливы, внимательны друг к другу, но, оставшись с глазу на глаз, не знали о чем говорить, были холодными и чужими, пока дело или разговор не касались Лоры. Да, только Лора, Лорхен была его единственным утешением.
Строя планы о будущем дочки, сухой, рассудительный Бертгольд становился мечтателем. Во время своей первой поездки в Мюнхен он сделал все от него зависящее, чтобы ввести Лору в высшее мюнхенское общество. И не его вина, что Эльза не смогла закрепить этих связей. Так или этак, а путь в салоны, где Лора могла найти своего избранника, оставался закрытым, и Бертгольда беспокоила мысль о том, что ему чем-то придется поступиться в своих планах, связанных с замужеством дочери. Тем более, что Лора, как это ни странно, сильно подурнела. Лицо слишком округлилось, а нос стал толще, отчего глаза Лоры казались много меньше, чем были на самом деле. Лишь волосы девушки оставались неизменно пышными и золотистыми.
Первое появление Генриха Гольдринга в своем служебном кабинете Бертгольд, тогда еще оберст, воспринял как подарок судьбы. И действительно, только счастливым стечением обстоятельств можно было объяснить то, что именно к Бертгольду попал этот юный барон, сын его покойного друга, обладатель двух миллионов. Растроганный встречей с сыном покойного Зигфрида, оберст тогда совершенно искренне обещал Генриху заменить ему отца. Только ночью, обдумывая все, оберст понял, какой гениальный шаг он сделал.
Да, лучшего жениха для Лоры не найти. Молод, имеет заслуги перед фатерландом. Правда, немного горяч для разведчика, судя по истории с Шульцем, но дальнейшая работа в разведке дисциплинирует Гольдринга. Он имеет все основания рассчитывать на блестящую карьеру... А главное, богат, к тому же барон! Правда, в наше время титулам не придают большого значения, но не помешает, если Лора станет баронессой. Да и внешность у него неплохая, красив: высокий лоб, тонкий с горбинкой нос, умные светло-карие глаза, стройная фигура. Нет, даже самая капризная, разборчивая девушка на выданье не откажется от такого жениха!
О своих планах и надеждах Бертгольд немедленно уведомил жену, приказав ей проявлять как можно больше нежности к своему названному сыну. Лору и предупреждать не надо было. Она была в восторге, что у нее появился брат, офицер, судьба которого сложилась так романтично. Между Генрихом, фрау Эльзой и Лорой завязалась оживленная переписка. Итак, все шло наилучшим образом.
В разработанном Бертгольдом плане огромное значение имела первая встреча Генриха с фрау Эльзой и Лорой. Он заранее продумал все детали этой встречи и, как хороший режиссер, распределил роли. Ведущую он, конечно, оставил за собой, причем Бертгольд умел не только хорошо играть, а и руководить ходом всех событий. И вот вдруг все его планы рушатся, ибо Генрих приезжает в Мюнхен именно тогда, когда его, Бертгольда, не будет.
А что, если отпроситься на один день? Всего на один день?
Бертгольд вспоминает все срочные дела, которые ждут разрешения завтра и послезавтра. Нет, он сделает иначе поработает сегодня всю ночь, а завтра день, вечером попросит однодневный отпуск и вечером же выедет в Мюнхен. Трасса в чудесном состоянии, ее не повредили бомбежки, а французский "рено" домчит его до родного дома за восемь-девять часов. Итак, целый день будет в его распоряжении. А за день можно горы перевернуть. Но на всякий случай надо дать жене телеграмму, что приехать домой он не может.
Телеграмма мужа очень взволновала фрау Эльзу. Генрих только один день у них, а она устала безмерно. И не Генрих виновен в этом. О нет, она совершенно разделяет мысли Вилли о вежливости и воспитанности молодого барона. Более того, он произвел на нее такое хорошее впечатление, что даже без обстоятельных инструкций мужа, по своему разумению, она использовала все способы, чтобы этот стройный, выхоленный офицер, с такими тонкими благородными чертами, двумя миллионами марок в Швейцарском банке, стал женихом, а потом и мужем ее дочери.
Генрих прибыл утром. Его не ждали. Фрау Эльза не успела рассказать Лоре, как вести себя с названным братом. Девушка действовала на свой страх и риск и, как казалось фрау, допускала ошибку за ошибкой. Конечно, то, что Лора и Генрих названные брат и сестра, освобождало от всех церемоний, которых требовали правила хорошего тона. Генрих был прав, когда во время первой встречи заявил, что он не может называть свою сестричку на "вы". Совершенно допустимо было и то, что, здороваясь, Генрих и Лора поцеловались. Ведь они названные брат и сестра. Но внимательный и опытный глаз фрау не мог не заметить, что Лора сама затянула поцелуй и вообще чересчур пылко проявляла сестринские чувства. Это может оттолкнуть барона или, наоборот, повлечь за собой легкую победу над девушкой, которая сама вешается на шею. И тогда прощай все планы и надежды!
Нет, до приезда Вилли нельзя оставлять Лору и Генриха наедине. Фрау Эльза вынуждена была отложить все свои дела и целый день сопровождать дочь и гостя, куда бы те ни пошли. После завтрака они втроем осмотрели сад, прогулялись по улицам города, даже совершили до обеда прогулку на машине. Генрих сел за руль, Лора восторженно расхваливавшая мастерство водителя, взяла с барона слово, что он и ее научит управлять машиной. Конечно, ничего странного и недозволенного в этом не было бы, если бы Лора умела вести себя. Но положиться на нее никак нельзя. Придется ездить и ей, фрау Эльзе. Она сейчас уже так устала, что не знает, хватит ли у нее сил на завтра. Барон, правда, ведет себя с Лорой вежливо, сдержанно, но кто его знает, как он будет держаться, когда останется с ней наедине?
