не признавалась, как этого страшусь. Норико улыбается так, как я ее научила, но глаза ее честны. Она боится.
– Он навестит кого-то из девушек? – осторожным шепотом спрашивает Норико.
Я не утруждаю себя ложью. Норико, разумеется, слышала сплетни. Я всю свою жизнь имела дело с такими мужчинами, как он, чье удовольствие проявляется в формах, о которых большинство женщин никогда бы даже не заговорили. Теми, кто не против причинить нам боль или, что еще хуже, наслаждаются этим.
Колеблюсь, прежде чем ответить.
– Я не отдам ему Миюки.
Норико кивает и уходит в дом.
Следующим утром я велю Миюки не показываться на глаза до конца дня и отправляю ее помогать на кухне. Это наверняка прибавит ей жиру, но ничего не поделаешь. Сегодня Нори мне нужна в наилучшей форме, и я знаю, что скорее добьюсь желаемого, если она не будет волноваться за подругу.
Одевшись, я иду к Норико. На ней изысканное золотое кимоно с вышитыми красными драконами, которое я подарила ей в прошлом году, волосы собраны в высокий пучок. Весьма привлекательно.
– Сделай легкий макияж, – настаиваю я, хотя на самом деле в нем нет необходимости; ее кожа цвета медовой карамели гладкая, как жемчужина. – Хотя бы немного помады.
Норико вздыхает.
– Ненавижу помаду. Она ужасная на вкус.
– Она не для еды, – сердито говорю я. – С ней ты выглядишь взрослее.
Девчонка подходит к туалетному столику, вытаскивает свой единственный тюбик помады и, как велено, наносит ее на губы.
– Какая разница, – ворчит Нори. – Все равно уродина.
Моя очередь вздыхать, потому что она правда в это верит. То, что ее бросили, оставило глубокий шрам. Бабка промыла девочке мозги, и теперь она всегда будет видеть в зеркале то, чего там нет.
– Поторопись. Сюске не любит ждать.
Норико смотрит на меня пустыми глазами.
– Это бабушка приказала?
Я напряженно замираю.
– Нет, конечно. Она и думать о тебе забыла. Просто нужно оценить, как ты продвинулась.
– Я наливаю чай, расставляю цветы, танцую, играю на скрипке, – перечисляет Норико. – И овладела искусством притворяться куском бесполезных обоев.
Такой едкий цинизм вызывает у меня невольную ухмылку.
– Но ты ничего не знаешь о мужчинах.
Она пожимает плечами.
– Мне и не нужно ничего знать о мужчинах. Мне нужно знать, как слушать.
Тут Нори ошибается, но я ей этого не говорю.
– Идем.
Она следует за мной по коридору в кабинет, где нас уже ждет Танаки. Он сидит в кожаном кресле с высокой спинкой, а Каори, из новеньких, неловко устроилась у него на коленях. Она не невинна, я взяла ее из другого борделя, но симпатичная пташка, и меня тошнит от одного вида жирных рук на ней.
– Каори, – резко приказываю я, – иди-ка принеси нам выпить.
Девушка смотрит на меня с благодарностью, вскакивает и торопливо исчезает за дверью. Сомневаюсь, что вернется, и прекрасно ее понимаю.
Нори стоит позади меня, сцепив руки и склонив голову.
– Рад тебя видеть, Киёми, – хрипло говорит Танаки, поднимаясь и обходя стол.
Его взгляд по обыкновению устремляется на мою грудь. Я заставляю себя улыбнуться.
– Взаимно, Танаки-сан. Полагаю, путешествие вышло приятным?
Он фыркает.
– Клянусь, с каждым годом девочки все уродливее.
– Ваша правда.
Танаки смеется, утирая потное лицо.
– Приятно возвращаться сюда и для разнообразия лицезреть красоту. – Взгляд Танаки, наконец, останавливается на Нори. Его мокрые губы приоткрываются. – Это девчонка Камидзы?
Отступаю, чтобы он мог лучше ее разглядеть.
– Да. Норико.
Танаки делает к ней шаг. Я стою достаточно близко и вижу, как в устремленном вниз взгляде Норико вспыхивает гнев.
– Ни слова, – почти беззвучно успеваю шепнуть я. – Ни единого слова, Нори.
Танаки берет ее за подбородок, заставляет поднять голову. Нори не вздрагивает. Его взгляд блуждает по ее лицу, затем вверх-вниз по ее телу. Танаки заводит руку ей за спину, стискивает ягодицы. Я коротко втягиваю воздух в ответ на его наглость, но Нори не реагирует. Даже ресницы не трепещут.
Танаки со смехом отступает.
– Обалдеть, Киёми! Да ты просто кудесница!
Я улыбаюсь, не в силах скрыть удовольствие от по-хвалы.
– Делаю, что могу. Она из хорошей породы.
Танаки вновь смотрит на Норико и обращается к ней напрямую.
– Твоя бабка – злобная старая сука, но в свое время была красавицей. И твоя мать, кстати, тоже. Хотя она была миниатюрной. Ты же… – он смеется. – В тебе есть малость мясца, девочка. Ох, и осчастливишь ты какого-то мужчину, несмотря на кожу.
Я смотрю в затылок Норико и надеюсь, что она это чувствует. Она должна что-то сказать.
Нори поднимает на него глаза – холодные и пустые, как у куклы.
– Спасибо, – тихо произносит она и отводит взгляд.
Танаки доволен, потирает ручонки. Наверняка в мыслях уже подсчитывает, сколько сможет на ней заработать. Он поворачивается ко мне.
– Хорошо. Очень хорошо. Я договорился, на нее придут посмотреть несколько потенциальных покупателей. Уверен, они не разочаруются.
Я не верю своим ушам. Вижу, как Нори становится пепельного цвета. Я же краснею от ярости.
– Что? Почему я не в курсе? Со мной не посоветовались!
Танаки пытается и не может сделать вид, что ему совестно.
– Знаю, знаю. Не было времени. На прошлой неделе позвонил друг, он ищет спутницу для путешествий. Подчеркнул, что она должна быть моложе шестнадцати и хорошенькая. И теперь, конечно, я должен позволить всем откусить от яблочка. – Танаки смеется. – В конце следующего месяца они соберутся здесь для частного просмотра. Надеюсь, ты ее подготовишь?
Я тупо смотрю на него мгновение, прежде чем заново обретаю дар речи:
– Я думала, мы договорились, что до шестнадцатилетия она останется под моей опекой. Ей всего тринадцать. Еще не время.
Таков был прямой приказ Юко: чтобы Нори не трогали до шестнадцатилетия. Но Танаки плевать. Если ему предложили за нее хорошие деньги, то он их получит.
Мельком смотрю на Норико. Та дрожит как осиновый лист, маленькие ножки вот-вот подогнутся.
Танаки хмыкает.
– Моя дорогая Киёми, вопрос решен. Джентльмен будет здесь через месяц. Я полагаю, у него какие-то дела в Англии, так что убедись, что девочка учит английский. И ты, разумеется, получишь долю. – Он смотрит на карманные часы. – Уже почти полдень. Я проголодался. Пусть девочки принесут мне еды. И та, что была тут… проследи, чтобы она тоже пришла.
Не дожидаясь ответа, Танаки огибает меня и выходит в коридор. Мы с Нори испуганно переглядываемся.
Глаза девочки спрашивают, могу ли я ее спасти. И я отвожу взгляд. Для нее это «нет». Нет, не могу.
Следует несколько мрачных дней. Всякий раз, когда я ищу Норико, она
