полосе мимо оторопевших полицейских и службы охраны аэропорта в сторону заградительного барьера на выезде. Сотрудник, сидевший в будке охраны, не понял маневра и принялся поспешно поднимать вверх заграждение, освобождая путь.
– А ну стой! – с заднего сиденья выкрикнула Файка.
Она столько вытерпела от этой женщины унижений, вранья, побоев. И только теперь, когда на ее глазах преступница выстрелила из пистолета в Колю, ее терпение и мягкость закончились.
В ярости девушка бросилась со всей силы на Ольгу. От удара слетела шляпка, и Файка вцепилась в волосы обидчицы. Она с размаху заколошматила ее по лицу, впилась зубами в шею, словно собака. От боли та вскрикнула, выпустила руль и принялась отвечать тумаками. Неуправляемая машина на полном ходу врезалась в бетонный блок ограждения летного поля, ее отбросило силой удара обратно, и две фигуры вылетели через окна со своих мест.
Ольга с усилием поднялась на ноги, подхватила сумку и захромала стремительно к дыре в заборе. Полицейские бросились следом, но она выдернула из сумочки пистолет и снова сделала несколько метких выстрелов. В испуге все бросились прятаться от визжащих в воздухе пуль, одна только Файка безрассудно кинулась снова в атаку.
– Ах ты дрянь! – Она добежала до преступницы, не обращая внимания на пальбу, будто это не пули, а пчелы звенели возле лица.
Ольга поспешно бросилась бежать, но разъяренную девушку уже было не остановить. Она ухватилась за воротник, и в руках остался кусок платья. Новым прыжком Фаина перехватила теперь сумку, дернув со всей силы за ремешок. От рывка сумочка раскрылась, вывалив из шелковых внутренностей ей прямо в руки черный пушистый веер. Тяжелым свертком она принялась колотить Ольгу по голове, по плечам, по спине.
– Вот тебе, вот! Это тебе, тварь, за все! За меня, за старика, за Изабеллу!
С хрустом треснула ручка так, что из-под черной ткани посыпались сияющие капли драгоценностей. Жемчужины и бриллианты рассыпались переливающейся капелью по зеленой траве.
– Идиотка, ты опять все испортила! – взревела Ольга.
Потеряв остатки человеческого облика, воровка развернулась на корточках и прыгнула, будто дикая кошка, Фае на грудь. Она сбила ее с ног и вцепилась в горло жилистыми тонкими пальцами. Словно железное кольцо стиснулось на шее, в глазах у девушки мгновенно потемнело.
Последнее, что она увидела перед тем, как потерять сознание, было перекошенное лицо Ольги, которое из-за жуткой гримасы и размазанной красной помады вокруг рта было больше похоже на оскал хищника, чем на человеческое лицо.
Глава 8
Изабелла в походном мужском костюме застыла в центре главного зала королевского замка. О ее высоком происхождении в этом скромном наряде говорил лишь медальон с королевской монограммой, висящий на золотом шнуре на изящной шее, и пышный черный веер с шелковой петлей. Когда-то он был усеян жемчужинами и драгоценностями, только сейчас вместо них остались лишь углубления в металле и дереве.
– Сэр Адам, подойдите ближе! – От ледяного тона королевы продирали мурашки по всему телу.
Невысокий бледный мужчина в разорванном камзоле, перемазанный кровью, сделал несколько шагов.
– За неподчинение королевскому приказу, сопротивление законной власти я приговариваю вас к смерти! – провозгласила Изабелла.
Вдруг тот сощурился зло и выкрикнул:
– Ты не королева, ты французская шлюха, что околдовала нашего властителя и убила его! Мой род никогда не признает твоей власти, Изабелла! Будь проклята и гори в аду.
Королева взмахнула веером, и по тайному ее знаку сэр Мортимер снес острым мечом голову непокорному баронету.
– Следующий! – Вновь черный веер указал на новую жертву.
– Сэр Малькольм, вы обвиняетесь в колдовстве против королевы Англии. Голову с плеч!
И вновь пол у ног Изабеллы окрасился алым багрянцем еще теплой, пульсирующей из ран крови. Ее давние враги, фавориты мужа Эдварда Второго, умирали один за другим, не желая признать победу Изабеллы Французской.
Эдварда больше нет, его тело, обнаженное и истерзанное пытками, она отдала на растерзание свиньям, что притащили местные крестьяне в качестве уплаты налога. Себе она оставила лишь сердце короля, которое теперь хранится в шкатулке, чтобы каждое утро мятежная правительница могла открывать ее и торжествовать – больше никто не посмеет мучить Изабеллу, заклятый многолетний враг повержен!
Теперь настала очередь тех, кто выступил против новой власти, тех, кто сражался в рядах войска английского короля против отряда Изабеллы и Мортимера. С самого утра происходили казни одна за другой. Взмах меча! Голова отступника катится в сторону, а его тело оттаскивают приближенные королевы-самозванки. Они уже знают, что делать: обыскать все карманы, снять драгоценные цепи, ожерелья, медальоны, перстни и отправить в общую кучу драгоценностей, что растет все выше и выше вместе с прибывающей горой трупов.
Завтра могильщики зароют титулованных вассалов мертвого короля, баронов, герцогов и графов в общей могиле в чистом поле, подальше от стен королевского замка. А она отдаст эту кучу золота и камней, чтобы восстановить украшения на своем королевском веере, символе ее хитрости и отваги.
Очнулась Файка уже в больничной палате. На соседних койках храпели и сопели другие пациенты, а за окном красное солнце заливало жаром горизонт перед тем, как спрятаться на ночевку.
Фая с осторожностью потрогала лицо – все было залеплено кусочками пластыря, горло болело неимоверно, да и по всему телу у нее шли то перевязки, то снова куски пластыря. Но, несмотря на боль и тяжелое дыхание, девушка выскользнула из кровати и направилась в коридор.
При виде нее постовая медсестра подскочила и строго нахмурилась:
– Немедленно в постель, у вас строгий режим. Никакой активности. Если хотите пить или что-то болит, вызывайте санитарку!
– Нет, подождите! – Она сама удивилась, как жутко звучит ее голос.
Вместо слов раздался тихий хрип, в котором с трудом можно было разобрать отдельные слова. Только девушку это не остановило, ее трясло от беспокойства. Ведь прямо на ее глазах преступница выстрелила из пистолета, и Петренко рухнул вниз прямо на ступени трапа самолета. Неужели добрый и отзывчивый полицейский погиб?
Она вцепилась в край стола, чтобы не упасть от слабости во всем теле:
– Мне нужно срочно позвонить в полицию!
– Это еще зачем? Вон вас караулят, и так охрана круглосуточная. – Медсестра кивнула на парня в форме, что сидел над телефоном в конце коридора.
Тот оживился и тоже бросился к пациентке:
– Вам нельзя выходить, вернитесь в палату! У вас режим!
Но Фая вцепилась в него мертвой хваткой и прохрипела:
– Мне нужен лейтенант Петренко, Коля! Что с ним? Он жив?
Парень задумчиво поскреб в затылке:
– Это который преступников международных задерживал?
– Он! Где он? Что с ним?
– Так в больнице тоже, как и вы. После ранения.
Ух, Фая выдохнула с облегчением – хотя бы он жив. Слезы радости градом хлынули из глаз у впечатлительной девушки. Тут же вдруг почти над ухом прозвенел веселый голос:
– Отставить влагу!
Файка стремительно обернулась и при виде Николая, живого, в больничном халате, с рукой в перевязке, бросилась тому на грудь.
– Коля! Я так испугалась! Я думала, она тебя убила! Как хорошо! Я так счастлива!
Петренко морщился от боли, потому что Фая, не замечая ничего от радости, прижалась к перевязанной руке, но терпел. Уж очень ему было приятно внимание и радость девушки.
Наконец, когда она успокоилась, они смогли присесть в коридорчике, и Коля принялся рассказывать о том, что же произошло в аэропорту:
– Я, когда записку увидел, понял, что надо действовать срочно. Я до этого уже заметил, что с тобой что-то не так, ну, прямо вот лица нет. Только ты от помощи отказалась, исчезла из гостиницы, я, дурак, постеснялся навязываться. А надо было! Поэтому после записки я сразу в аэропорт с бригадой дежурной бросился, все рейсы остановил и начал обыскивать помещения в здании, летное поле, сами самолеты. Дальше ты знаешь. Да, когда она в меня пальнула из пистолета, меня выстрелом отбросило на ступеньки. Немного ранило, можно сказать, царапина. Я только краем глаза видел, как ты на нее напала в машине и потом еще догнала да отлупила. Считай, одна, без оружия, захватила вооруженную опасную преступницу. Правда, она душить тебя кинулась, но тут уже мои ребята подоспели и эту
