class="p1">Ася замялась и отмахнулась ладошкой:
– Да это наша внутренняя история, коллектив маленький, поэтому все на виду. История не очень приятная, до сих пор вот переживаем.
– А что произошло?
– Ой, знаете, это личной жизни наших сотрудников касается, как-то неудобно обсуждать… – замялась Ася.
А Фаина вдруг серьезно посмотрела на девушку:
– У вас два сотрудника в больнице лежат после нападения, какие уж тут неудобства. Ведь не просто так все это происходит.
– Ладно, – согласилась Ася. – Уж не знаю, как это все связано, но и правда все так странно совпало. В общем, у профессора и нашей сотрудницы, Матвеевой Анны Юрьевной, во время работы над этими экспонатами случился роман. Мы, честно говоря, были удивлены. Они оба в возрасте, но Анна Юрьевна даже еще не на пенсии, а Герман Яковлевич ее старше почти на двадцать лет, к тому же вдовец много лет. И это она его обхаживала, вот прямо бегала и добивалась внимания, так что Герман Яковлевич растаял и женился на ней! Мы были ужасно рады все, так мило это! Потом, представляете, через два месяца они разводятся и не просто разводятся, а с каким-то жутким скандалом. Вернее, скандала не было, но Герман Яковлевич страшно из-за чего-то обиделся или поругался с Анной Юрьевной, да так, что написал заявление на увольнение и уехал на дачу жить навсегда. Кто бы мог подумать, что в таком возрасте страсти кипят.
– А из-за чего они могли поругаться до такой степени, все-таки с возрастом люди терпимее друг к другу становятся?
– Даже не знаю, – пожала плечами Ася. – Анна Юрьевна та еще молчунья, из нее лишнего слова не вытянешь. И ужасно строгая, я ее, если честно, побаиваюсь. Умеет так ответить, что спрашивать больше не захочешь. Вот Герман Яковлевич обожал поговорить, его заслушаться можно, до того интересно рассказывал. Он же написал все тексты для экскурсий лично, остальные просто их выучили наизусть. Профессор и организацию выставки продумал, чтобы самые яркие экспонаты, как, например, королева Изабелла в траурном одеянии, встречали прямо на входе, создавали нужный настрой.
– У него отлично получилось. – Фая вспомнила, какой ужас она испытала при виде фигуры в черном одеянии.
– Да, да и вообще, он очень приятный и обаятельный, можно сказать, что музей – это почти все его заслуга. Для него это было делом всей жизни, он тут столько времени проводил – возился с экспонатами, экскурсии проводил, историю каждого раритета знал наизусть. И вдруг такой неприятный уход. До сих пор переживаем, что их брак с Анной Юрьевной не задался и на работе отразился. Печальная история… А ведь они вместе работали над исследованиями королевского одеяния восемнадцатого века, обсуждали все постоянно, им интересно было друг с другом. Как так вышло, что раз – и развод, еще и увольнение… Ужас!
– Да уж, лучше не смешивать личную жизнь и работу, – поддакнула Фаина, которая впала в глубокую задумчивость и почти перестала слушать щебечущую девушку.
Она машинально кивала, взяла в руки распечатанные листы с густой табличкой из нумерации, описаний, указаний на авторов, ссылок на источники. И, что-то пробормотав на прощание, пошла к выходу.
Ася хихикнула вслед. Вот эти ученые, была нормальная, болтали так мило, а как увидела листочки про свои экспонаты, так сразу в другую реальность унеслась, ушла со стеклянными глазами.
Фаина и правда шла, не замечая ничего вокруг, что в паре шагов от нее идет Пальма, принюхиваясь к знакомому аромату.
Девушка с головой погрузилась в ворох бумажек, выискивая описание веера Изабеллы. Вот же он, составлен Матвеевой: «Черный веер из птичьих перьев (предположительно лебедь), ручка – полированный мрамор, соединительные пластины выполнены из чеканого металла, петля для переноски из шелка. Объект восемнадцатого века, принадлежал королеве Изабелле Французской, матери Эдуарда Красивого».
– Ничего не понимаю, это получается описание второго веера или… почему их два, где второй?
Из-за размышлений она совсем позабыла о Николае и времени, всю дорогу в маршрутке только и перебирая факты, которые ей удалось узнать.
На больничной тропинке она остановилась, вскрикнула от собственной мысли и бросилась бежать к входу изо всех сил. На проходной, где старушка-вахтерша принимала передачки для больных, девушка, запыхавшись, уточнила:
– В больнице лежит Матвеева. С сотрясением, наверное, как ее найти? В какой палате?
– Если с сотрясением, то в хирургии или в травме. Надо там узнавать. – Бабулька озабоченно возилась с тяжелыми пакетами. – Ты если туда сейчас, на вот, занеси в шестую палату, тут на бумажке подписано, кому что.
– Ага, – выдохнула послушно девушка, подхватила груз и рванула по лестнице вверх.
Пот катился градом, от быстрого бега она задыхалась, но торопилась как можно быстрее уже найти разгадку, над которой бьется столько времени.
В палате ее встретили женщины, кто на костылях, кто-то с тяжелым лонгетом на руке.
– Извините, вот передачка вам. А Матвеева у вас лежит? – Вся красная, она дышала, как паровоз, только что прибывший на станцию.
– У нас, – откликнулась соседка в красном длинном халате и перехватила ручки тяжелого груза. – Только ее нет сейчас. Она в парке гуляет, ей врач рекомендовал для оздоровления на свежем воздухе как можно больше проводить времени. Да и костыли не мешают, вот она там и сидит часами. Та еще королева, то домой ей надо на ночевку, то процедуры пропустит. Гуляет, когда хочет, а все больная.
– Спасибо! – Крик Фаины донесся уже из коридора.
Она бежала, как спринтер: ступеньки, полумрак длинного коридора, дорожки парка, тенистая аллейка, и наконец она увидела хрупкую фигурку в халате на отдаленной скамье в больничном парке.
Экскурсовод со времени их встречи сильно осунулась, черты лица заострились, но грозный цепкий взгляд из-под очков остался тем же.
– Здравствуйте, вы помните меня? Я была у вас на экскурсии! – От волнения девушка выпалила все, что прокручивала в голове всю поездку. – Вы, наверное, слышали, что веер из музея украли и там оказались фальшивые драгоценности. И еще ваш муж из-за этого пострадал, полиция ищет преступника, но никак не может разобраться. Потому что я поняла, было два веера, два! И я хотела узнать у вас, как так вышло, ведь вы вместе с профессором Фишером изучали наряд королевы Изабеллы. И вы единственная, кто может объяснить эту странность! Я нашла описание в архиве, был еще один веер из рисовой бумаги, украшенный иероглифами со вставками из шелковых нитей… ой…
Файка так и застыла на полуслове – в темных пергаментных пальцах женщины лежал сложенный белый веер, на гребнях которого краснели линии иероглифов.
Но Анна Юрьевна, перехватив ее удивленный взгляд, лишь кивнула:
– Все верно, только это были не шелковые нити, а человеческие волосы. Изабелла приказала устроить массовую казнь на центральной площади города после того, как какие-то хулиганы обкидали ее карету грязью, выражая свое недовольство тем, что страной управляет убийца и чужестранка. Изабелла приказала собрать нищих, бедняков, детей и устроила кровопролитную массовую казнь на площади в назидание, чтобы мятежники понимали – за их действия будет проливаться кровь невинных жертв. И волосы этих жертв были использованы при создании нового веера для королевы Изабеллы.
Девушка часто дышала от волнения и накатившего страха, мысли внутри, как кусочки пазла, складывались в единую картинку.
Она прошептала в ужасе:
– Вы все знали! Вы скрыли, что у Изабеллы было два веера. Траурный веер, изготовленный китайскими мастерами, он был белого цвета! Белого! В китайской культуре белый – цвет траура! Это вы нашли настоящие драгоценности, когда работали вместе с профессором Фишером над раритетами английской королевы! Вы утаили веер! И сокровища! – Она ткнула в сложенный веер в руках женщины. – Вот он, это второй веер Изабеллы, а не та подделка, что вы оставили в музее! Вы изготовили фальшивку черного веера и выдали ее за оригинал, а белый с сокровищем забрали себе.
Самообладанию женщины можно было позавидовать, она сухо усмехнулась в ответ на обвинения:
– А ты догадливая, так сразу и не скажешь. В музее я было решила, что ты просто простодушная глупышка. Внешность обманчива как у людей, так и у вещей. Да, мы обнаружили случайно драгоценные камни внутри белого
