видел, что его восприятие напряжено до предела. Вдруг он рывком поднял голову.
– Идет, – сказал он.
Кто-то крадучись прошел мимо двери. Вернулся. Шаркнули подошвы, кто-то дважды громко стукнул дверным молотком. Холмс встал, сделав нам знак оставаться на месте. Газовый рожок в холле едва-едва светил. Холмс отпер уличную дверь, подождал, пока внутрь проскользнет темная фигура, и задвинул засов. «Сюда!» – услышали мы и тут же увидели того, кого ждали. Холмс последовал за ним по пятам и, когда неизвестный с испуганным возгласом обернулся, схватил его за воротник и толкнул обратно в комнату. Прежде чем пленник восстановил равновесие, Холмс захлопнул дверь и стал спиной к ней. Пленник огляделся, пошатнулся и без чувств рухнул на пол. При этом с его головы слетела широкополая шляпа, с подбородка соскользнул шарф, и мы узнали длинную светлую бороду и красивые, тонкие черты полковника Валентайна Уолтера.
Холмс удивленно присвистнул:
– В этот раз, Ватсон, можете записать меня в ослы. Это не та птичка, которую я хотел подкараулить.
– Кто это? – спросил Майкрофт нетерпеливо.
– Младший брат покойного сэра Джеймса Уолтера, главы ведомства подводного флота. Да-да, теперь я понимаю, какой здесь расклад. Он приходит в сознание. Думаю, будет лучше, если его допрошу я.
Мы перенесли недвижное тело на диван. Скоро наш пленник приподнялся, расширившимися от ужаса глазами обвел комнату и, словно не доверяя своим глазам, отер ладонью лоб.
– Что здесь происходит? – спросил он. – Я рассчитывал увидеться с мистером Оберштайном.
– Нам все известно, полковник Уолтер, – ответил Холмс. – Как английский джентльмен мог поступить таким образом – вне моего понимания. Но ваша переписка и все дела с Оберштайном больше не тайна. Равно как и обстоятельства, связанные со смертью молодого Кедоген-Уэста. Примите мой совет: чтобы хоть в малой мере улучшить свое положение, вам следует раскаяться и во всем признаться, так как некоторые детали этой истории мы можем узнать только из ваших уст.
Простонав, пленник уронил голову на руки. Мы ждали, но он молчал.
– Заверяю вас, – произнес Холмс, – самое существенное мы уже знаем. Нам известно, что вы нуждались в деньгах, что скопировали ключи, хранившиеся у вашего брата, что вступили в переписку с Оберштайном, который отвечал на ваши письма через колонку объявлений в «Дейли телеграф». Туманным вечером в понедельник вы отправились в контору, но вас заметил и стал преследовать молодой Кедоген-Уэст, у которого, вероятно, и прежде имелись причины вас подозревать. Он видел, как вы похищали бумаги, но не мог поднять тревогу, так как не исключал возможности, что вы собираетесь отвезти их брату в Лондон. Как и полагается добропорядочному гражданину, молодой человек забыл о своих личных делах, в тумане последовал за вами по пятам и не отставал, пока вы не добрались до этого самого дома. Тут он вмешался, и тогда вы, полковник Уолтер, к предательству добавили преступление еще более тяжкое – убийство.
– Нет-нет! Клянусь Богом, я этого не делал! – выкрикнул наш злосчастный пленник.
– Тогда расскажите, как Кедоген-Уэст встретил свой конец и что происходило до того момента, когда вы положили его на крышу железнодорожного вагона.
– Клянусь, я выложу все начистоту. Остальное – моих рук дело. Признаюсь. Все было так, как вы сказали. У меня были долги на бирже. Оберштайн посулил мне пять тысяч. Мне надо было спастись от краха. Но что до убийства, я так же невиновен, как и вы.
– Тогда что же произошло?
– Молодой человек и прежде подозревал меня – и пошел следом, как вы описали. Я заметил его только у самой двери. Стоял плотный туман, в трех ярдах ничего не было видно. Я два раза постучал, Оберштайн открыл дверь. Молодой человек кинулся к нам и потребовал ответа, что мы собираемся делать с чертежами. У Оберштайна была с собой короткая дубинка. Она всегда при нем. Когда Уэст ворвался за нами в дом, Оберштайн ударил его по голове. Удар оказался смертельным. Не прошло и пяти минут, как Уэст испустил дух. В холле лежал труп, и мы не знали, что делать. Потом Оберштайну пришла в голову идея насчет поездов, которые останавливаются под задним окном дома. Но первым делом он рассмотрел принесенные мной бумаги и сказал, что три из них ценные и он их забирает. «Это невозможно, – возразил я. – Если чертежи не вернуть, в Вулидже разразится страшнейший скандал». – «Я должен их забрать, – ответил он. – Они слишком сложные, я не успею их скопировать». – «За ночь весь комплект надо вернуть на место», – настаивал я. Оберштайн ненадолго задумался и наконец заявил, что придумал: «Три чертежа я оставлю себе. А остальные сунем юнцу в карман. Когда его найдут, кражу, конечно же, припишут ему». Я не видел другого выхода, и мы так и поступили. Полчаса мы ожидали, пока под окном остановится поезд. В непроглядном тумане нас никто не видел, и мы беспрепятственно опустили тело Уэста на крышу поезда. Этим дело для меня и кончилось.
– А ваш брат?
– Он молчал, но однажды застал меня с ключами, так что, думаю, заподозрил истину. Я по глазам видел, что заподозрил. Вы же знаете – он не перенес этого позора.
В комнате воцарилось молчание. Прервал его Майкрофт Холмс:
– Не могли бы вы исправить содеянное? Это облегчит вашу совесть, а может, и наказание.
– Что я могу сделать?
– Где Оберштайн и чертежи?
– Не знаю.
– Он не сообщал вам адрес?
– Сказал – направлять письма в Париж, «Отель дю Лувр». Рано или поздно он их получит.
– Тогда у вас остается возможность загладить вину.
– Сделаю все, что в моих силах. Я ничем этому типу не обязан. Это он подтолкнул меня к пропасти.
– Вот перо и бумага. Садитесь за стол и пишите под мою диктовку. На конверте укажите данный вам адрес. Правильно. А вот текст письма: «Досточтимый сэр! Пишу относительно нашей сделки. Вы уже заметили, конечно, отсутствие одной существенно важной детали. У меня имеется калькированная копия, дополняющая комплект. Поскольку от меня потребовались дополнительные усилия, я должен просить Вас о еще одном авансе размером пятьсот фунтов. Доверить документ почте я не решусь, к тому же меня устроит выплата только золотом или банкнотами. Я мог бы поехать за границу, но в настоящее время это привлечет ненужное внимание. Потому предлагаю вам место встречи – курительная комната отеля „Чаринг-Кросс“. Время – суббота, полдень. Не забудьте: только английские банкноты или золото». Это должно подействовать. Я очень удивлюсь, если он не клюнет.
И это подействовало! Дальнейшее принадлежит истории – тайным ее анналам, которые бывают зачастую живее и
