Джейсона. Я знаю, что вы дружили.
Я стиснула зубы, не в силах сказать ни слова из-за комка в горле, но дрожащий подбородок выдал меня.
– Черт. Эй, это ничего. – Ганс раскрыл руки, и раз – я снова оказалась в них.
В руках у Ганса было не так хорошо, как в руках у Кена. Ганс был слишком длинным и слишком тощим. Его объятие было слишком слабым, и он пах куревом, а не чистым бельем. Но я смогла там заплакать. Гансу нечего было мне предложить, кроме симпатии, и я забрала ее, как и все остальное из нашей квартиры.
– Ш-ш-ш. – Он слишком легко провел рукой по моей спине, и я задергалась. – Ой. Прости. Я забыл, что ты боишься щекотки.
«Он забыл».
Мое тело стало чужим для него, и его тело тоже казалось мне совсем незнакомым.
Отступив на шаг, я вытерла потекшую тушь под глазами и взглянула на двери похоронного дома, где теперь стоял Кен. Казалось, он разговаривает с Эми и Алленом, но его глаза были прикованы ко мне. Кивнув друзьям, он направился к нам, засунув руки в карманы и плотно сжав губы. Его машина позади меня мигнула фарами и пикнула.
– Спасибо, – всхлипнула я, вытирая нос рукой. – Я, э-э, мне пора.
Я шагнула назад, спотыкаясь и царапая асфальт каблуками, пока не нащупала дверцу машины и не распахнула ее. Как только я рухнула на пассажирское сиденье, Кен оказался за рулем рядом со мной. Он выглядел совершенно спокойным и невозмутимым – ни похоронами, ни видом своей девушки в объятиях другого человека, ни потеками туши у меня под глазами, ничем.
– Кто это был? – спросил Кен, переключаясь на заднюю передачу.
– Ганс, – буркнула я, сложив руки на груди и глядя прямо перед собой.
Когда Кен выезжал с парковки, я заметила, что Ганс садится в свой маленький черный «БМВ». Один.
«Похоже, они с Девой-Готом приехали порознь».
Эта мысль стала для меня небольшим утешением.
Я ждала, что Кен начнет ревновать, задавать мне всякие вопросы насчет моего высокого, покрытого тату экса, но он не стал. Я ждала, что Кен заметит, как я расстроена, может быть, спросит, все ли в порядке, но ни фига. Все, что он сделал, так это, не отрывая глаз от дороги, протянул руку и включил… чертово… радио.
Баба-а-а-ах!
Одним простым щелчком Кен, сам того не зная, взорвал бомбу, которая всю дорогу тикала на его пассажирском сиденье.
– Нет, – рявкнула я, протягивая руку и выключая радио. – Нет! Мы не будет сидеть тут и слушать чертову музыку, делая вид, что все хорошо. Все плохо!
– Брук…
Я повернулась лицом к нему. От ярости, кипящей в моих венах, у меня пульсировало в висках.
– Джейсон умер, а тебе наплевать!
Кен ничего не сказал. Он не спорил со мной, не защищался. Он просто стиснул свои квадратные челюсти, уставился вперед и положил последний кирпич в воображаемую стену между нами, полностью отгородившись от меня.
– Отлично, – вскинула я руки. – Ты не касался меня с тех пор, как мы узнали про Джейсона, а теперь ты и разговаривать со мной не будешь? Офигенно. Это так помогает, Кен. Просто не передать.
– Господи, Боже ты мой! Ну чего ты от меня хочешь? – наконец огрызнулся он.
«О, тронулись».
Я наклонилась вперед, приглядываясь к его яремной вене.
– Я хочу, чтоб у тебя были какие-то чертовы чувства! – зарычала я, дергая рукой в сторону Похоронного дома, оставшегося позади. – Я хочу, чтобы ты обнимал меня, когда мне грустно, и держал меня за руку на людях, и поднимал, и кружил в воздухе, когда я прихожу, просто потому, что ты, блин, рад меня видеть!
– Ну прости, что я такой дерьмовый бойфренд! – рявкнул Кен. Я шарахнулась в свое кресло. – Вот поэтому я и не завожу чертовых отношений! – Раздражение в его голосе исчезло так же быстро, как появилось. – Я не знаю, почему я не могу изображать всю эту сопливо-трогательную херню, которую ты хочешь, но я просто… не могу, и все. Я не знаю, что со мной не так. Может, я чертов аутист или что-то в этом роде.
Теперь пришла моя очередь сидеть молча.
«Аутист? Кен? Нет».
Я мысленно пробежалась по списку расстройств из своей курсовой по клинической психологии. Симптомы. Возраст проявления. Прогноз. Методы оценки. Я-то решила, что Кен просто козел, но может, тут было что-то большее. Расстройство аутистического спектра? Расстройство личности? Реактивное расстройство привязанности? Я была почти уверена, что у этого упрямого козла было вызывающее оппозиционное расстройство.
– Я могу тебя протестировать.
В первый раз с начала нашей ссоры Кен поглядел на меня. Его брови были смущенно приподняты. Глаза насторожены и недоверчивы.
– Мне для диплома нужно сделать полное исследование пациента. Я могу провести его на тебе. Если хочешь. Но это займет довольно много времени. Полное психологическое обследование может длиться несколько недель.
Кен бросил взгляд на дорогу.
– А это поможет тебе в учебе?
– Да, поможет.
«Но в основном оно поможет мне разобраться, что за херня происходит в твоей голове».
Вздохнув, Кен снова поглядел на меня. На сей раз его выражение не было настороженным и недоверчивым. Оно было откровенно напуганным.
– Ладно.
Он кивнул и снова отвернулся от меня. Я заметила, как он сглотнул и как дернулся его кадык.
– Если это поможет.
19
Май 2003-го
Я поставила босые ноги Кену на колени. Мы работали, сидя бок о бок в его похожем на бункер офисе в кинотеатре. Там были бежевые стены, гадкий шершавый ковер, два стоящих рядом металлических стола и несколько металлических канцелярских шкафов, а по всем углам были рассованы свернутые киноафиши. После назначения на должность главного управляющего Кен, что очевидно, никакого ремонта тут не сделал.
Он покосился на мои ноги у себя на коленях, но ничего не сказал и снова углубился в расписание, или над чем он там в этот момент работал. Улыбнувшись про себя, я продолжила обсчитывать тест на IQ, который только что провела. Всякий раз, как Кен работал у себя в офисе в вечернюю смену, я устраивала ему какую-нибудь проверку. Это была его идея. После того как он запускал последний фильм, у него было два часа до закрытия кинотеатра, и этого было вполне достаточно, чтобы провести очередной тест.
Кен был страшно умным.
И, удивляясь полученным цифрам, я начала понимать, насколько он действительно умен.
– Кен?
– Ну? – ответил он, не отрываясь от экрана компьютера.
– Кажется, я тут неверно посчитала. Можешь проверить?
Я пододвинула к нему таблицу пересчета и показала, как найти возраст и необработанные баллы по вопросам, чтобы вычислить его невербальный IQ.
– Сто пятьдесят, – сказал он, возвращая мне таблицу и листок с данными.
Я заморгала.
– У меня вышло то же самое.
Пожав плечами, Кен вернулся к работе, как будто я не сказала ему только что, что он чертов гений.
– Кен! – Я сняла ноги с
