– Уходи! – воскликнул Роман. – Иначе опоздаешь. И, пожалуйста, не забывай о том, что, возможно, будешь улыбаться в лицо убийце.
Полина обещала вести себя осторожно, но едва увидела Пиоро, поняла, что этого мужчину не следует бояться. Его полный печали взгляд сказал, что он до сих пор не может справиться с болью, поселившейся в душе, а крепкие объятия, будто в целом мире нет человека ближе ее, помогли понять, как сильно он нуждается в теплой дружеской поддержке.
– Пообедаем? – спросил Пиоро, все еще не выпуская Полину из объятий.
– Да, – кивнула она, – если ты голоден.
– Не голоден.
– Тогда прогуляемся? Погода восхитительная, солнечная. Прохладно немного, но… – Полина посмотрела на пальто своего спутника и шарф, элегантно лежащий вокруг шеи. – Не замерзнешь, – улыбнулась она.
– Выглядишь замечательно. – Пиоро обвел ее фигуру восхищенным взглядом и коснулся пальцами румяных щек. – Впрочем, как всегда.
– Спасибо. Давай купим кофе и пройдемся по парку. Давно не гуляла просто так, в компании друга.
Последняя фраза окончательно убедила Пиоро в том, что в его жизни появился человек, рядом с которым можно дышать свободно. Небывалая легкость охватила его, даже внутренняя печаль отошла на второй план, когда он представил, что ему не нужно притворяться, потому что эта женщина примет его таким, каков он есть.
– Мада-ам, – пробасил огромный охранник, открыв перед Полиной дверцу машины.
Она быстро вспомнила его, потому что такое характерное лицо невозможно забыть. Однако сейчас, в отличие от их последней встречи, этот толстый боров улыбался и вел себя очень галантно. Глазки превратились в щелочки, кожа еще больше натянулась и наверняка лопнула бы, если бы ему на лоб села муха, белоснежные зубы ярко блестели в солнечных лучах – в общем, «несказанный красавец», от вида которого дух захватывало, настолько угрожающим он выглядел.
– Прошу, пани, – самодовольно ухмыляясь, добавил он, заметив, что Полина завороженно рассматривает его.
Она тут же отвела взгляд в сторону и быстро скрылась на заднем сиденье, а когда Пиоро устроился рядом, тихо спросила:
– Что у него с лицом?
– Петр – профессиональный боксер в супертяжелом весе. В прошлом, конечно, – тихо, чтобы его не услышал Хряк, который уселся рядом с водителем и разрешил трогаться, произнес Пиоро. – Состояние его лица – следствие боев. К тому же пять лет назад он попал в аварию и выглядел так жутко, что, если бы не пластика, смотреть без содрогания на него было бы невозможно.
– Значит, зубы у него вставные?
– Ослепляют? Конечно, вставные. Родных практически не осталось.
– Сергей, – замялась Полина, – а он знает…
– Если бы знал, проломил бы мне череп и уволился. Гомофоб, причем очень свирепый. – Пиоро наклонился вперед и похлопал Хряка по плечу. – Петя, далеко нас не вези.
– Хорошо, – милостиво кивнул тот и, повернувшись к водителю, неслышно отдал приказ, где остановиться.
Полина усмехнулась, глядя на то, как «железно» управляет своими подчиненными Пиоро. Сейчас он очень походил на свою сестру – такой же строгий и сосредоточенный, внушающий уважение, заставляющий трепетать от могущества и непревзойденной силы, которой обладают лишь избранные люди. Уложенные волосы, гладко выбритое лицо и потрясающий запах парфюма, от которого приятно кружится голова и в легком возбуждении дрожат коленки. Сергей мог легко увлечь любую женщину, однако жаль, что для него самого игра полов не представляла никакого интереса.
– Так что за работа привела тебя в Москву? – поинтересовался Пиоро, когда они вышли из машины и направились к воротам парка.
Со стороны они выглядели, как обычные посетители, решившие насладиться прекрасным солнечным днем и свежим воздухом. Однако охрана, следующая в нескольких шагах позади, портила общее впечатление беззаботности и простоты. Люди оглядывались на них, понимая, что «бронированные кони» сопровождают какую-то важную персону, и искали глазами тех, за кем охранники бдительно наблюдали.
– Клиенту понадобилось мое личное участие в подготовке важного для него торжества. – Полина спокойно выдала фразу, придуманную заранее, однако в подробности вдаваться не стала, хотя и уточнила некоторые детали, сделавшие ее ответ правдоподобным: – Супруга родила ему сына, вот он и хочет порадовать ее подарком и праздником. Клиент отказался обратиться в московский филиал и не смог приехать в Париж, поэтому мне пришлось лететь к нему.
– Очень хлопотно удовлетворять чужие прихоти. Но я рад, что ты здесь. И еще больше оттого, что ты позвонила.
– Хотела узнать, как ты? В нашу последнюю встречу… – Полина сделала паузу, говорящую о том, что прекрасно помнит свой испуг от того театрального представления, которое устроил Пиоро в Париже. – Ты выглядел подавленным. Тебе легче?
– Нет, – остановился, взял Полину за руку и внимательно посмотрел ей в лицо. – Ты знаешь, как прошли похороны?
– Насколько мне известно, тихо. Роберта похоронили в семейном склепе Бри. Точно не скажу, где это, но если ты пожелаешь…
– Какой толк от того, что мне будет известно место, где лежит его тело? – усмехнулся Пиоро и снова двинулся вперед по залитой солнцем аллее. – Чтобы привозить цветы в годовщину смерти?
– Ты прав, – согласилась Полина. – Я тоже не вижу смысла в том, чтобы навещать могилы умерших. Сама ни разу не была у Грэга с тех пор, как его похоронили, – солгала она, чтобы Пиоро не чувствовал себя виноватым из-за того, что не простился с Робертом.
– Не верю. – Он обнял ее одной рукой. – Ты не такая.
– Как догадался? У меня голос дрогнул?
– Судя по рассказу, как проходили похороны, и твоим рыданиям во время церемонии, ты должна была последующую неделю жить на могиле мужа.
– Шестнадцать дней я, похожая на привидение, бродила по кладбищу, думая, что он вернется.
– Ты настолько его любила?
– Я не знаю. – Полина вдруг поняла, что говорит правду, начав сомневаться в силе чувств, которые испытывала к Грэгу. – Мне было страшно остаться одной. Обидно от того, что он меня бросил, и горестно из-за того, что сам ушел таким молодым. Грэг абсолютно не умел пить. От двух бокалов вина хмелел так сильно, что казалось, будто он выпил бутылку виски. В тот вечер ему не следовало садиться за руль, но он слишком верил в свои силы.
– А ты где была в тот момент?
– Как примерная жена, я ждала Грэга к ужину, в то время как он со своими друзьями-архитекторами решил отметить успешную сделку. Знаешь, раньше я избегала подобных разговоров, но теперь мне легко говорить о нем. И тебе со временем станет легче. От чувства утраты ты никогда не избавишься. Ощущение, будто тебе отрубили руку или вырезали часть сердца, надолго останется с тобой. Это плохая новость. Хорошая состоит в том, что когда-нибудь мир снова оживет, солнце покажется ярким, а детский смех счастливым.
– Если меня не убьют до того, как боль отпустит душу.
Полина внутренне обрадовалась, что не пришлось дешевыми уловками выводить Пиоро на интересующую ее тему. Он сам подошел к самому важному, осталось только подробнее расспросить и не вызвать при этом настороженности. И все же она сопереживала его потери, тем не менее постоянно помнила совет Романа не погружаться с головой в проблемы клиента.
– Сережа, – мягко обратилась она к нему, – если тебе нужна более серьезная охрана или помощь, просто скажи. Мой брат Алекс имеет много полезных контактов здесь, в Москве. И если пожелаешь, уже вечером за тобой будет присматривать целая гвардия.
– Мне и этих достаточно. – Пиоро указал на своих огромных пуленепробиваемых охранников, неотступно и бесшумно, как снежные барсы, следующих за ними. – Спасибо тебе, – с благодарностью добавил он.
– За что? Я ничего не сделала.
– Ты готова защитить и ни о чем не спрашиваешь. Этого более чем достаточно.
– Но я хочу спросить.
– Давай, – разрешил Пиоро, радостный оттого, что может поделиться частью своих страхов. – Хочешь знать, из-за чего меня преследуют?
– Ты уже знаешь причину? – спросила Полина, удивленная легкостью, с которой проходила беседа.
– Нет.
Ответ был слишком быстрым, и Полина поняла, что ее новоиспеченный «дружок» лжет, несмотря на честный взгляд и отсутствие дрожи в голосе. Она мило улыбнулась и с детской непосредственностью указала рукой на ларек, где торговали сахарной ватой.
– С детства не ела. Купим?
– Руки будут липкими.
– Зато душа обрадуется. – Полина быстрым шагом направилась к ларьку и спросила у подростков: – Ребята, кто последний?
