Они прошли в подсобку, и Антон, уже потеряв всякую надежду на обнаружение похищенного существа, осмотрелся. Комната была практически пуста. Вдоль стенки были установлены несколько малюсеньких шкафчиков, которыми, судя по скопившейся пыли, давно никто не пользовался, над ними были закреплены сковородки и кастрюли, да в углу притулился фильтр для воды. Спрятаться здесь просто негде.
Антон разочарованно вздохнул и развернулся к двери, собираясь уходить, когда ему послышался тихий звук.
Сержант застыл и медленно развернулся.
Дисканец нетерпеливо переминался с ноги на ногу у двери.
– Вы идёте, сержант?
Прокофьев не ответил. Не могло же ему показаться!
Антон прислушался. Так и есть! Кто-то тихонько похрапывал!
Прокофьев достал из кобуры стазис и указал стволом в сторону шкафчика, из которого доносился звук.
– Кто там?
– Вы считаете, что в этой коробке кто-то поместится? – удивился дисканец.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Да откуда там кому-нибудь взяться? – возмутился пилот.
Прокофьев холодно ухмыльнулся и немного сдвинул пистолет в сторону пилота.
– Это вам виднее.
– Хорошо! Посмотрите сами! – Дисканец шагнул к шкафчику и резко открыл дверь. – Никого тут…
Внутри свернулось маленькое лохматое существо, похожее на большую гусеницу. Оно сонно приоткрыло один глаз и, сообразив, что его обнаружили, встрепенулось.
– Во, блин, – произнёс инопланетянин. Несмотря на маленький размер, голос у гусеницы оказался довольно громкий.
Крисп уставился на неё со смешанным выражением удивления и отвращения.
– Ты кто такой? – спросил он.
Антон отметил, что удивление в его голосе прозвучало на редкость правдоподобно.
– Я Карлито, – ответило существо.
– Ну-ка вылезай, лохматое страховидло! – брезгливо скривившись, скомандовал пилот.
– Да пошёл ты, урод! – заорала гусеница.
Дисканца затрясло.
– Что… Кто… Ты кого уродом назвал!
– Тебя, кристалятина недоделанная!
И ситуация вышла из-под контроля.
Истошно завопив, Крисп сорвал со стены сковородку и замахнулся на гусеницу.
– Я тебе покажу, как меня оскорблять! – истерически орал дисканец.
– Стоять! – скомандовал Антон, целясь в дисканца. И сообразил, что стрелять не может. Стазис настроен на среднюю массу гуманоидных рас, и если бы заряд зацепил гусеницу, то, вполне вероятно, не парализовал бы, а убил.
Прокофьев рванулся к пилоту, собираясь сбить его с ног, однако гусеница уже выпрыгнула из шкафчика. Этого не ожидали ни Антон, ни Крисп. Ещё бы, кто видел прыгающих гусениц! Они должны медленно ползать, а не скручиваться пружиной, чтобы потом взлетать покруче любого кузнечика.
Пилот дёрнулся, сделал шаг назад, и гусеница, вместо того чтобы перемахнуть через его голову, приземлилась прямо на кристаллические волосы дисканца.
Крисп истерически завопил, как модница, в один момент сломавшая все свои наманикюренные ногти, и повалился на спину, пытаясь стряхнуть гусеницу с короны, однако Карлито уже успел совершить очередной прыжок по направлению к дальней стене.
Пока Антон решал, кого ему ловить в первую очередь, дисканец вскочил, снова схватил сковородку и погнался за гусеницей, размахивая импровизированным орудием убийства и круша на своём пути что ни попадя. Однако гусеница была шустрее. Сковородка с грохотом опускалась на то место, где только что сидел Карлито, а он уже летел в следующем прыжке.
– Стоять! – кричал Прокофьев. – Брось сковородку!
– Я убью его! – орал дисканец. – Он испортил мне полировку!
– Уберите это психованное стекловище! – вопила гусеница, совершая очередной прыжок.
– Не двигаться, кому сказал! – гаркнул Антон, безуспешно пытаясь прицелиться в дисканца, пока тот неотступно следовал за гусеницей, громя подсобку.
Следующий прыжок Карлито сделал в направлении Прокофьева, пилот бросился за гусеницей, Антон наперерез.
Прокофьев со всего маху ударил дисканца плечом в грудь, и Крисп повалился на пол. Антон взял его на мушку.
– Стоять! Точнее, лежать!
– Вот именно! – заорала гусеница, спрятавшись за ботинком Антона. – Лежи, стеклятина!
– А ты молчи! – рыкнул Антон на гусеницу.
Наконец-то в каюте застыла тишина. Прокофьев перевёл дыхание. И, пытаясь скрыть торжество, сказал:
– Вы же говорили, что на корабле больше никого нет.
– Эта тварь назвала меня уродом! – оскорблённо воскликнул дисканец, проигнорировав слова Антона.
– Я тебя ещё не так назову, гирлянда нерабочая! – крикнула гусеница.
– Да помолчи ты! – снова прикрикнул на гусеницу Прокофьев. – То, что тебя украли, не позволяет оскорблять других!
– Кто украл? Вот этот? – горячо воскликнула гусеница. – Ха! Ножонки коротковаты, чтоб украсть Карлито!
Прокофьев хотел было осадить гусеницу ещё раз, но тут до него дошло услышанное.
– Погоди-ка. Тебя не украли? – Он повернулся к гусенице, не отводя стазиса от пилота. – Тогда как ты здесь оказался?
Похоже, Карлито тоже понял, что ляпнул лишнее.
– Да! Как ты здесь оказался? – заорал дисканец.
Карлито принялся потихоньку подбирать лапки, готовясь к следующему прыжку. Однако Прокофьев не дал ему второго шанса на побег. Сорвав с головы фуражку, он накрыл ею гусеницу.
– Эй ты! Выпусти меня! – тут же заверещал из-под фуражки Карлито. – То, что я заяц, не позволяет поступать так со мной! Я свои права знаю! Нигде не написано, что честного зайца можно ловить фуражкой.
Прокофьев, который наконец-то начал понимать, что всё так же далёк от нахождения пропавшего телепата, как и раньше, повернулся к дисканцу, собираясь принести тому извинения, однако пилоту уже было не до него. Крисп рассматривал в зеркальце свои кристаллы и тщательно протирал их тряпочкой.
Прокофьев сунул стазис в кобуру и осторожно вынул гусеницу из-под фуражки.
– Я забираю зайца, – сказал он, однако дисканец даже не взглянул в сторону сержанта, продолжая остервенело тереть кристаллы.
Антон пожал плечами и отправился на пост.
– …Так ты заяц? – спросил Прокофьев, разглядывая гусеницу сквозь стекло банки, которой он накрыл инопланетянина, чтобы избавиться от необходимости гоняться за ним по всему посту.
– Ага.
Антон развёл руками.
– Раз так, то я должен отправить тебя на родную планету. Откуда ты?
«Заяц» погрустнел.
– С Инсектии. Но мне туда нельзя. Как только вернусь – Сентипеди отправит меня на рыбалку.
– Рыбалку? – Антон хмыкнул. – И как же ты можешь ловить рыбу?
– Элементарно. С крючка.
Как Прокофьев ни старался, но уловить хоть одну шутливую нотку в словах гусеницы ему не удалось.
– Погоди. Кто такой этот Сентипеди? – спросил Антон.
– Глава мафии на Инсектии.
– Крёстный отец гусениц? Так, что ли?
– Именно. С ним считаются все, кто хочет и дальше дышать инсектианским воздухом.
– Ты имеешь в виду всех гусениц?
– Все – это все, – отрезал Карлито. – Что вы знаете об Инсектии?
Прокофьев покопался в своей памяти, пытаясь вспомнить, откуда ему знакомо название этой планеты. Мозг услужливо подкинул слоган из доставшей всех рекламы: «Хотите открыть фундаментальный закон физики? Отравить падчерицу? Развязать великую войну? Вам нужно всего лишь яблоко! Обращайтесь на Инсектию! У нас лучшие яблоки!»
– Инсектия – самый большой поставщик яблок в нескольких ближайших галактиках.
– Совершенно верно, – подтвердил Карлито. – Сто лет назад из Инсектии решили сделать яблочную плантацию. Доставили деревья, засадили всю планету. А вместе с деревьями завезли насекомых. В таких идеальных условиях насекомые расплодились и начали уничтожать урожаи.
Владелец плантации хотел использовать сильные яды, однако столкнулся с непредвиденной проблемой. Оказалось, что насекомые на Инсектии разумны. По законам Лиги Объединённых Галактик, уничтожить он их не мог. Однако терять деньги тоже не собирался. Владелец решил не сообщать Лиге о разумности насекомых и попросту выкурить нас. – Карлито сделал драматическую паузу. – На следующее утро труп владельца плантации нашли упакованным в гигантский кокон. Говорят, что такое послание было идеей Сентипеди.
– И что было дальше? – спросил Антон.
– Следующий владелец плантаций оказался умнее. Вместо того чтобы уничтожать насекомых, он с ними договорился. А за пару десятков лет всё поменялось. Сентипеди быстренько собрал гусениц, которые ему помогли убить первого владельца плантаций, и сколотил свою мафию. За короткое время его авторитет взлетел настолько, что другим гусеницам не было смысла бороться с ним.
– А зачем с ним бороться? – спросил Антон. – Я думал, он что-то вроде местного Спасителя.
– Он диктатор! Гусеницы голодают, им нельзя есть листья и яблоки! Только испорченные! Чтобы не терять рабочих, Сентипеди запрещает гусеницам превращаться в бабочек! Хуже того, он подсадил всех на пыльцу лотоса! Они уже не могут без дозы!
