Я со своей стороны не хотел ставить ее в дурацкое положение или говорить ей обидные вещи.
Я не был полным уродом.
И потому терпел это говно.
К половине первого у меня уже вовсю кружилась голова; алкоголь в крови смешивался с сильнодействующими препаратами, которые я по-прежнему принимал, и все это затрудняло координацию движений, делая меня неуклюжим.
Но была и светлая сторона: я перестал ощущать боль.
Я вообще перестал что-либо чувствовать.
Супер.
— Хочешь поехать еще куда-нибудь? — промурлыкала Белла, наклоняясь к моему уху. Просунув руку в ворот рубашки, она водила пальцами по моим ключицам. — Куда-нибудь в тихое, интимное местечко?
— Нет.
Я замотал головой, смахнул ее руку, которая путешествовала по моей руке, и потянулся к стакану с водкой и «Ред буллом», на которые я переключился после восьмой пинты.
Двигался я неуклюже и пролил содержимое стакана себе на колено.
Весь долбаный вечер Белла пыталась целовать и трогать меня, но весь вечер я отворачивался и сбрасывал ее блудливые ручонки.
Я не любил проявлять чувства на публике, и она это знала.
Прежде, когда мы были в хороших отношениях, я вообще не позволил бы ей при всех сесть ко мне на колени. Единственная причина, почему сегодня я бесцеремонно не столкнул ее, — это потому что я был в дымину пьян и не хотел случайно свалить ее на пол и причинить боль.
Но мне это не нравилось.
Что трезвый, что пьяный, я терпеть не мог этих «сюси-пуси».
— Давай, котик. — Мои действия ее не трогали, и Белла вновь потянулась к воротнику моей рубашки. — Можно ведь и в машине, — предложила она, расстегивая еще одну пуговицу.
Похоже, ей удалось расстегнуть уже четыре пуговицы.
— Нет, Белла, — заплетающимся языком возразил я. — Прекращай. — Я убрал ее руку с рубашки, положив ей на колено. — Я не в настроении.
— Я создам тебе настроение, — игриво пообещала она, дотрагиваясь до моей пряжки.
— Прекрати. — Я схватил ее руку и вдавил ей в колено. Опять. — Я еще не оправился, и у нас с тобой все кончено.
— Что, серьезно? — Слова «все кончено» она пропустила мимо ушей и снова полезла мне под рубашку. — Это я тоже могу изменить.
— Нет. — Я убрал другую ее руку со своей ширинки и закряхтел от боли, когда она грубо сжала член. — Белла, хватит. — Я стряхнул ее руку, обвившую мой затылок. — Прошу тебя, прекрати.
Клянусь, если бы я вел себя так, как сейчас она, разразился бы скандал.
Сраные двойные стандарты.
— Прекратить? — удивилась Белла, сердито глядя на меня.
— Да. — Я уложил руку Беллы ей на бедро и поерзал на стуле, меняя положение. — Я устал.
— Джонни, я только и слышу, что ты устал! — зло пробормотала она. — И ты вечно не в настроении.
«Сам удивляюсь почему», — подумал я, но ей ничего не сказал.
В разговоре с девчонками я выбирал слова.
Они могли быть использованы против меня. И она это сделает.
Каким бы пьяным я ни был, я крепко помнил, чему меня учили в Академии. Белле не удастся меня спровоцировать.
Не сегодня, Сатана.
Я пожал плечами и мутными глазами обвел наш столик.
Друзья наблюдали за нами.
Ничего удивительного.
Я посмотрел на Гибси и наградил его своим фирменным взглядом, означавшим: «Ты конченый придурок».
Он скорчил извиняющуюся гримасу.
— Не смей меня игнорировать, когда я с тобой говорю, — потребовала Белла.
Она почти срывалась на визг. Даже в пьяном состоянии я понимал: ей гораздо хуже, чем мне.
— Я тебя не игнорирую, — ответил я, пытаясь оставаться спокойным.
— Игнорируешь! — уже громче прошипела она. — И еще как!
— Нет, Белла, — устало вздохнул я. — Ничего подобного.
— Отлично. — Белла обхватила мое лицо и притянула к себе. — Тогда докажи, — прорычала она, припечатавшись губами к моим.
Из-за высокого содержания алкоголя в крови мне понадобилось больше времени, чтобы оценить происходящее.
Ощущение ее языка, норовящего пролезть ко мне в рот, было сродни струе холодной воды.
Я дернул головой, однако Белла намертво вцепилась мне в волосы, не отрываясь от губ.
Не выдержав, я резко встал, попутно опрокинув стол, но зато освободился из ее хватки.
Бокалы с напитками полетели на пол, зазвенело разбитое стекло. Все, кто был в зале, уставились на нас.
— Что за прикол, Джонни? — завопила Белла, сердито глядя на меня. — Ты как с цепи сорвался!
— Когда я говорю тебе «нет», я имею в виду «нет»! — рявкнул я, вытирая рот.
— Я всего лишь хотела тебя поцеловать, — крикнула она. — Неужели это такая чрезмерная просьба?
— Я не хочу целоваться с тобой! — заорал я в ответ, теряя самообладание. — Я не хочу с тобой целоваться, не хочу, чтобы ты лапала меня. Потому что я вообще тебя не хочу!
Я немедленно пожалел о сказанном.
Но было слишком поздно.
Белла залилась слезами, и, конечно же, злодеем, доведшим ее до слез, был я.
Полдюжины девчонок, сидевших за соседними столиками, испепеляли меня глазами. Я решил, что с меня хватит.
Я глухо зарычал, пригладил волосы и поплелся к выходу, стараясь не задеть барменшу, которая уже спешила с метлой и совком.
Выбравшись наружу, я извлек мобильник, вызвал такси и почувствовал величайшее облегчение, когда голос на том конце сказал: «Подъеду через пять минут».
Мне надо было валить подальше от этого места и своих идиотских решений.
Самым идиотским были мои затяжные отношения с этой гребаной опасной девицей.
Сейчас я только радовался своей травме.
Радовался, что у меня не было секса с самого Хеллоуина.
Может, это судьба?
Поскольку член не отвлекал меня от правильного выбора (сам-то он стремился во влагалище), я заглянул за фасад, сооруженный Беллой.
И зрелище было отвратным.
Сознание того, что я скорее заживо сдеру с себя кожу, чем снова дотронусь до нее, давало мне хоть какое-то утешение.
Больше никогда, Джонни.
Больше, на хер, никогда в жизни.
Я прислонился к стене паба и позволил себе подумать о тех одиноких глазах.
Мне захотелось их увидеть.
И девчонку, которой они принадлежали.
Алкоголь в крови снял часть запретов, и сейчас я мог думать о Шаннон Линч, не чувствуя себя говном.
Завтра, когда проснусь с ясной головой, я осознаю все последствия своих заблуждений, но пока я был временно лишен морального компаса и отдался самым ужасным фантазиям во всех мельчайших, красочных подробностях.
Это было приятно.
Мне было приятно о ней думать.
Она невозможно прекрасна.
Ее голос.
Ее волосы.
Ее запах.
Манера говорить.
Все, из чего она состоит.
Я глубоко ушел в мысли о ней, представляя, насколько иначе все происходило бы, окажись рядом с моими губами губы Шаннон. К реальности меня вернул сигнал подъехавшего такси.
— Привет, Джонни, — весело поздоровался со мной водитель, имени которого я так и не мог вспомнить. — Как делишки? — Если честно, в тех редких случаях, когда наши пути пересекались, я бывал в стельку пьян. — А твой дружок с тобой?
Он имел в виду Гибси.
Виновником моих жутких решений вроде сегодняшнего обычно был Гибси.
— Он еще в пабе, — ответил я, усердно стараясь дойти до машины и не споткнуться. — Спасибо, что так быстро приехали.
— Как же я брошу тебя в беде, парнишка? — усмехнулся он. — Когда станешь большой шишкой и будешь играть с большими парнями, не забудь своего старого приятеля Пэдди.
Я и сейчас-то не помнил своего старого приятеля Пэдди, но признаваться ему в этом не собирался.
— Джонни, чел, погоди! — крикнул Хьюи Биггс, вываливаясь из паба. Он подошел ко мне и схватил за руку. — Тебе придется взять с собой и нас.
— Кого это — нас? — спросил я, с расстановкой произнеся каждое слово. — Если ты про ту долбаную истеричку, забудь о ней, Хьюи. Я за нее не отвечаю и лучше член себе отрежу, чем зайду внутрь и буду иметь с ней дело.
