27
Мунк церкви не любил. Терпеть их не мог, если честно. Уважать религию других людей? Само собой. Аллах, Шива, Будда, Иисус. Пусть верят в кого хотят. Но церкви? Он вздрагивал в те редкие разы, когда заходил в них. Однажды он был в Риме, много лет назад, вместе с женой Марианне. Они посетили собор Святого Петра, и Холгер сразу невзлюбил его. Роскошь сверху донизу, выпендреж чистой воды, и за чей счет? Беднейших из беднейших, конечно. Отдавших то немногое, что имели, из-за страха смерти и вечного ада. Негативное отношение к церкви сформировалось у Мунка еще в детстве. Его отец, работавший на железном дороге, был ярым коммунистом. Для него не существовало богов, кроме Сталина и Ленина. Мать была осторожнее в отношении к ним, но мыслила в том же направлении. В детстве Мунк допустил ошибку, когда попросил родителей отправить его в воскресную школу. Мальчишка соблазнился золотыми наклейками, а еще туда ходила одна из самых милых девочек в классе, так почему нет? Ох и досталось ему тогда от родителей. Его обругали даже сильнее, чем позже, когда ему было четырнадцать, и он первый и единственный раз в жизни напился отцовского домашнего вишневого вина.
– Веди себя прилично, – тихо сказала Миа, когда они с Холгером подошли к ступеням церкви.
– Я? Я же…
– Тсс.
Пожилая дама в шляпе улыбнулась и подала им руку.
– Добрый день, я Доротея Крог. А это Томас.
Она кивнула в сторону долговязого мужчины, стоявшего рядом с ней. Под тридцать, одетый в черную рубашку с белым воротником, священник явно нервничал. Он вытер ладонь о штанину и слегка покашлял, прежде чем протянул ее следователям.
– Томас Офелиус, приходской священник.
– Мунк. А это Миа.
– Привет, – произнесла Миа.
– Да, о вас я слышала, – радостно воскликнула женщина, придержав перед входящими дверь. – Вы так известны. Кажется, все только о вас и говорят с тех пор, как вы приехали сюда. Вы в Квенвэре живете?
– На Эдёя. – Миа прошла вслед за Доротеей.
– О, Эдёя. В доме старого Монсена? Я там бывала много раз, но уже давно. Мой муж, старый священник, и Монсен были хорошими друзьями. Там прекрасно, просто потрясающе. Вы постоянно там живете или как в летнем домике?..
– Сейчас я живу, да, посмотрим, надолго ли останусь.
Миа улыбнулась и бросила на Мунка беглый взгляд.
Мунк медленно кивнул ей в ответ.
Он подумал о том же самом.
Что не так с этим священником?
Они втроем уже были посередине прохода между скамьями, но священник все еще стоял у двери. Мунк оглянулся вокруг. Крест и большие подсвечники. Арочные окна с цветными витражами с библейскими сюжетами. Мунк, конечно, не очень разбирался в Библии, но кое-что он смог различить: Еву с яблоком в саду Эдем и Моисея с грифельными досками на горе Синай. Но здесь хотя бы было прохладнее, чем на улице.
– Томас, ты идешь?
Доротея, повернувшись к священнику, щебетала, словно он был ребенком.
Он кивнул и достал что-то из кармана.
– Да, я только…
Пастор высморкался в носовой платок.
– Бедный Томас, он немного простудился, – извинилась Доротея.
– Аллергия, прошу прощения, – пробормотал священник и поднялся к ним.
– Да? – сказала Доротея.
Мунк услышал в ее голосе небольшое раздражение.
– Ты должен им показать, Томас. Это же ты их нашел.
– Да-да, конечно.
– Итак, это церковь Сандстад, – продолжила пожилая дама. – Многие думают, что она называется церковь Хитры, но это не так. Церковь Хитры – это старая красивая каменная церковь на Меландшё, может, вы ее видели?
– Не думаю, – ответил Мунк.
– Очень советую посетить. Прекрасное место. Построена из местного камня, с часовней и невероятной красоты медным куполом со шпилем наверху, верно, Томас?
– Э-э, ну да, – проговорил заметно нервничавший священник. – Очень красивая. Но…
– К сожалению, маловата, – сказала Доротея. – Поэтому в основном мы пользуемся этой. Крещения, богослужения, свадьбы, все проводим тут.
Она улыбнулась и развела руками.
– Так та большая свадьба будет здесь? – спросил Мунк.
Доротея бросила взгляд на Томаса, и тот кивнул.
– Да. Она будет здесь. Мы, точнее я, будем проводить церемонию. Должно получиться очень красиво. Мы все еще обсуждаем, что будем…
Дама закатила глаза.
– Извините Томаса. Как видите, он сегодня не совсем в форме. Трава, да? На нее у тебя аллергия, Томас?
– Да, увы, – пробормотал священник и провел рукой под носом.
– Сочувствую вам, – сказала Миа. – Моя сестра тоже от нее страдала. Все лето насмарку, верно?
– Да, так и есть. Спасибо.
– Пойдем? – предложил Мунк, указав на алтарь.
Миа и Мунк увидели то, о чем все говорили.
Новый запрестольный образ.
Большой и величественный, он возвышался за алтарем на стене ризницы.
В остальной части церкви стены были сплошь украшены фресками с библейскими сюжетами, а окна – витражами с той же тематикой. А на этой стене почти ничего не было на тему религии, кроме центральной фигуры Иисуса на кресте. Остальные же росписи носили светский характер, изображая то семгу, трепыхающуюся в сетке, то другую у кого-то в руках.
– Ну вот, наш новый запрестольный образ, – кашлянул священник. – И да…
Доротея покачала головой и снова взяла слово.
– Никакой тайны. Правда ведь? Не нужно притворяться, Томас. Средств у церкви мало, и совет общины согласился принять его в дар от семьи Притц. Можно спорить о том, тот ли это сюжет, что мы хотели, но ничего страшного в нем нет, я так считаю. Почему бы не добавить в него что-то из нашей местной истории? Рыбаков? Многие поколения здесь живут за счет рыбы. В общем, я считаю, что образ отличный.
– Тут они висели? Вороны?
Мунк подошел вплотную к образу.
– Да. Вот тут.
Священник поднял руку вверх и показал.
– В смысле? Где они висели?
Высокорослый мужчина потянулся вверх, насколько мог.
– Вон там… и вон там… и там…
Мунк посмотрел на Мию.
– Вы хотите сказать, что их прикрепили там, где торчат рыбьи хвосты?
– Ну да.
Миа достала из кармана телефон и сделала несколько снимков.
– У многих есть доступ в церковь?
– О, здесь двери открыты всегда, – ответила Доротея.
– И может зайти кто угодно?
– Да, тут всем рады.
– А камеры тут есть? Внутри или снаружи?
– Нет, к сожалению. Таким мы раньше не пользовались. У нас тут маленькое тесное сообщество. Никто не хотел бы…
Она, не договорив, остановилась.
– Понимаю, – сказал Мунк. – Мы работаем над делом. Мы все выясним.
– Бедная мама девочки, – произнесла Доротея, когда они все вместе вышли на лестницу.
Священник извинился и исчез за задними дверями.
– Вы знали
