четырех дней, чтобы уловить основные моменты.
– Тогда допивайте кофе и начнем, – сказала Лиза. – У меня планы на вечер.
Де Йонг взяла чашку, подула на кофе и аккуратно, боясь обжечься, сделала малюсенький глоток.
– Нет. – Она покачала головой и подула на кофе. – Сегодня мы явно не начнем.
– Почему? – не поняла Лиза.
– Потому что вы под какими-то транквилизаторами или седативами. – Де Йонг посмотрела на нее, продолжая дуть на кофе.
Лиза спокойно выдержала взгляд и спросила, скрестив руки на груди:
– С чего вы это взяли?
– Только человек под транквилизаторами будет убеждать собеседника в обратном, сохраняя ненормально спокойное лицо. Ему кажется, что у него нормальная реакция, но это не так. Вы должны были возмутиться или удивиться хотя бы.
– Вы теперь сыщик? – Лиза попыталась придать голосу едва уловимый ироничный оттенок. С одной стороны, демонстрируя, что по-прежнему спокойна и такая реакция для нее норма, с другой – показывая, что она все-таки не робот. Лиза задумалась, пытаясь вспомнить, в какой именно момент она приняла таблетку.
– Дело не только в этом. Я видела вас три раза, этого достаточно для внимательного человека. У вас даже походка меняется. На похоронах вы вели себя совсем иначе. Двигались иначе. Когда мы разговаривали по телефону, ваша речь была совсем другой.
Лиза иронично усмехнулась, выражая свое отношение к этим аргументам.
– Я художник, – напомнила де Йонг, – меня трудно обмануть в подобных вещах.
– И как седативные средства мешают вам рисовать меня? – поинтересовалась Лиза.
– А чем вибратор отличается от крепкого хрена? – вдруг задала встречный вопрос де Йонг.
– Ну хотя бы тем, что у хрена на другом конце есть мужик.
– Юмор у вас не совсем отшибает, – внимательно глядя на нее, сказала Абигейл, – как и образное мышление, а вот острота реакции явно притупляется. Никакого личного отношения этой полушуткой вы не выразили и ничего в нее не вложили. Вы принимаете что-то вроде валиума?
– Какая разница? – ушла от ответа Лиза.
– А какая мне разница, рисовать резиновую женщину или вас под таблетками?
– Вы не мой внутренний мир рисовать собрались.
– А что еще? – искренне удивилась де Йонг. – Сиськи, что ли? Никому не нужны ваши прелести, есть масса более привлекательных вариантов.
Лизе почудились какие-то странные интонации, но какие именно? Может быть, де Йонг права и Лиза действительно многое упускает, принимая таблетки?
– Завидуете?
– Наркоманке?
Лиза спокойно встретила взгляд де Йонг. Сложно было понять, что именно старуха сейчас чувствует. Точнее, не так. Лиза могла понять, но зачем? Что бы там Абигейл ни вкладывала в свой взгляд, все отлетало от кожи Лизы, как от брони.
– И зачем вам понадобился мой внутренний мир? – спросила Лиза. – Вы такой хороший художник, что сможете отразить его на картине?
– Не сомневайтесь, – наконец-то перестав дуть на кофе, ответила де Йонг. – Вам прописали то, что вы принимаете?
– Какая разница?
– Мне нужно понять, можете ли вы несколько дней не принимать эти препараты. Если нет, то работать над портретом не имеет смысла.
– Ну почему же? – хмыкнула Лиза. – Как насчет картины «Девушка на транквилизаторах»?
– Такая уже есть. И там тоже вы, – намекая, вероятно, на картину Сархана, спокойно ответила де Йонг. – Не думаю, что стоит повторяться.
Лиза помолчала, глядя на уверенно, без малейших признаков дрожи двигавшуюся руку де Йонг. Старуха отпила кофе.
– Могу не принимать. Никаких проблем.
– Так обычно говорят наркоманы. – Де Йонг покачала головой.
Кажется, Абигейл просто констатировала факт, а не пыталась уколоть Лизу.
– Вы мне не верите?
– У меня нет никаких оснований вам верить. – Де Йонг поставила чашку, умудрившись даже не звякнуть ею о блюдце. – Давайте поступим таким образом. Завтра я приеду снова. Если вы снова будете под… под чем вы там, то мы бросим эту затею.
– Послезавтра, – возразила Лиза.
Де Йонг посмотрела на нее с интересом, будто бы складывая в голове какую-то головоломку.
– Выторговываете себе денек?
– Нет.
– Ах, вечеринка! – усмехнулась Абигейл, а потом что-то изменилось, она вдруг покачала головой, опустив взгляд. – Черт…
– Что? – уточнила Лиза.
– Ничего, – вздохнула де Йонг. – Это не мое дело.
– Да что вы ноете? – нахмурилась Лиза.
Абигейл вздохнула и встала из-за стола. Поправила складку на платье и взяла свой чемоданчик, по-прежнему не глядя на Лизу.
– Мне пора, мисс Ру.
– Я тоже так думаю, – согласилась Лиза, чувствуя нараставшую злость. Краем глаза девушка увидела оторванную от шкафчика металлическую ручку.
Де Йонг пошла в гостиную. Лиза двинулась следом. Абигейл секунду помедлила, кинула взгляд на вид из окна, как будто бы прощаясь с завораживающей панорамой города, и снова ускорилась. Лиза едва не закатила глаза. Ей хотелось побыстрее выпроводить старуху. Та вдруг остановилась и обернулась.
– Ради чего это?
– Что? – не поняла Лиза.
– Ради чего вы все это делаете?
– Это вас не касается.
– Вы хотя бы себе можете ответить на этот вопрос?
– Идите к черту со своим нытьем и жалостью! – вызверилась Лиза. – Вы и мертвого из гроба достанете!
Де Йонг странно скривилась, повернулась и пошла дальше. Прошла мимо картины Матисса, даже не посмотрев на нее, зато задержала взгляд на коробке, прислоненной к стене. Какое-то время возилась с дверным замком. Лиза все это время стояла за ней, скрестив руки на груди и не предпринимая ни малейшей попытки помочь. Наконец де Йонг справилась, открыла дверь и замерла на пороге.
– До свидания, мисс Ру.
– Идите к черту!
Лиза захлопнула дверь за старухой и фыркнула, как злая лошадь. Постояла какое-то время, постепенно успокаиваясь и прислушиваясь к собственным ощущениям. Раздражение не прошло, скорее стало менее жгучим. Лиза почему-то представила, как горячий камень падает в воду и с шипением уходит на дно. Скрывается под толстым слоем ила, но не охлаждается.
Лиза покачала головой и пошла на кухню. Надо же, самая завистливая и злобная бабка в истории человечества жалеет ее! Лиза усмехнулась, лениво вспоминая, когда именно она приняла таблетку. Достала телефон и полезла в список звонков. Долго искала тот, который ее интересовал. Задумчиво сверила даты. Потом достала из кармана упаковку таблеток, открыла и высыпала их на стол. Пересчитала. Снова проверила дату звонка и вдруг осознала, сколько таблеток она приняла за две недели.
10
Машина въехала в ворота загородного особняка мистера Хёста. Лиза отвлеклась от своих мыслей, посмотрела в зеркальце. Придирчиво изучила свое отражение. Глаза, глаза, и только глаза. Она присмотрелась к смолисто-черной подводке, к стрелкам.
В голове всплыла непрошеная, несвоевременная мысль о Саймоне. Но Лиза потушила ее так же стремительно и решительно, как тушат окурок перед важным делом.
Ей почему-то
