И при этом ни одно полено не то, что не упало, но даже и не шелохнулось.
Побегав так минуты три, тибетец спрыгнул на землю и снова поклонился:
— В бою нужно держать свое Ци в железных оковах. Это — хороший способ укрепить Ци. Вперед!
Первым попробовал Артем. Он свалился уже со второго полена. Василий одолел четыре, а Саша добежал до середины деревянной дорожки, но тут Надмит резко вскрикнул и хлестнул мальчика по ногам неизвестно откуда взявшейся длинной толстой веревкой. Белов подпрыгнул, увернулся от удара, но удержаться уже не смог и кувырком слетел с падающего полена.
Надмит безучастно следил за этими попытками, затем, когда мальчики собрались перед ним, снова поклонился:
— Прежде чем пытаться сделать, надо рассудить: умеешь ли ты делать это?
Василий покраснел, а Саша и Артем слегка потупились.
Тибетец принялся за обучение дыхательной гимнастике, показав несколько базовых упражнений, а так как Александр уже имел представление об этом, то с ним Банзаргаев занялся изометрическими упражнениями — парень чуть не до потери сознания дергал веревку, накрепко привязанную к здоровенной сосне. Несколько раз Белов был уже готов проклясть свою идею привлечь тибетского монаха к физическим занятиям, но, вспомнив как в той, другой жизни видел документальные фильмы и читал доклады о возможностях тибетского маг-цзал, снова и снова яростно рвал на себя опротивевшую привязку.
Попутно он успел поинтересоваться у тибетца:
— Достопочтенный даос, почему вы упорно называете меня «трижды рожденным»? Ну, я бы понимал еще «дважды», но трижды?
Ответом ему была лишь загадочная улыбка на сморщенном азиатском лице:
— Ты вспомнишь…
Саша, хотел было спросить, когда? Но тут на двор выскочила разъяренная Вера Степановна. Она коршуном налетела на растерявшегося Надмита и пошла честить его на все корки:
— Ишь, удумал! Детям кушать давно пора, а он тут!.. Сперва бегать, точно скаженных, заставил, потом ползать, а теперь и вовсе — по палкам скакать! Да что они тебе тут — блохи, что ли?! Вот я тебя!..
И разбушевавшаяся Беляева в сердцах хлестнула Банзаргаева полотенцем. Тот плавным движением увернулся от этого «оружия», затем, скользнув под него, внезапно оказался прямо перед Верой Степановной:
— Достопочтенная хранительница очага, зачем ты расходуешь свое драгоценное Янь на пустой крик? Они уже заканчивают и сейчас будут готовы вкусить тех блюд, что приготовили под твоим мудрым присмотром…
Саша тем временем махнул рукой и все трое мальчишек поспешили «перейти к водным процедурам». Вера Степановна с ужасом слушала визг обливаемого холодной водой Артема, шипение Василия и уже хотела отчитать «своего Сашеньку» за такие дикие развлечения, но внезапно девушка-подавальщица с кимовским значком на груди облизнула пересохшие губы, и с неожиданной хрипотцой в голосе произнесла:
— Какой молодец этот Саша! Физкультуру любит! Сразу видно — настоящий коммунар растёт!
Слушая эту похвалу в адрес своего любимца, Вера Степановна расцвела, и милостиво рассудила, что наверное «Сашенька знает, что делает».
За завтраком Белов отмел идеи Надмита относительно меню, безапелляционно отрезав:
— Калории восстанавливать лучше животным белком, чем клетчаткой!
Единственное, что было принято из тибетских советов, был чай со сливками, хотя и Артем, и Василий, и Саша от всей души ненавидели забеленный чай.
Сегодня, вместо привычной в семье Сталина каши, Вера Степановна, устроив настоящий скандал на кухне, приготовила на всю компанию сырники. Румяные и поджаристые, залитые сметаной и вареньем, они оказались приятнейшим разнообразием, которое оценил даже сам Хозяин. А Власик, с удовольствием сметеливший аж три порции, внезапно поинтересовался:
— Товарищ Беляева, а как же так вышло, что вы с такими талантами — и не замужем? И куда только ваши мосторговцы смотрели?
— Ну вот вы и займитесь, Николай Сидорович, — легко обронил Саша. — Ваши энкавэдэшники, наверное, должны быть повнимательнее. Noblesse oblige.
Вера Степановна смущенно потупилась. Сталин лукаво прищурившись, и макнув сырник в сметану, рассудительно произнес:
— Очень верное замечание сделал товарищ Саша. Вам, товарищ Власик, нужно прислушаться к гласу народа.
Отчего Вера Степановна густо покраснела.
После завтрака ребята было потащили Сашу с собой, но Белов уперся и отправился искать Галета. Вениамин Андреевич нашелся в кухне, где он с аппетитом уплетал сырники, приправленные масляными взглядами двух молодящихся поварих. Увидев Сашу, он сделал извиняющийся жест: сейчас, мол, доем, но Белов сразу же взял с места в карьер:
— Товарищ Галет, срочно, по поводу Ягоды и вчерашних событий…
Зам Власика затолкал в рот последний сырник, проглотил его, не жуя, как удав, и встал. Одернул гимнастерку:
— Пошли… товарищ Саша…
В коридоре они нашли укромный закуток, и Галет, предваряя слова Саши, коротко заявил:
— Ягоду надо брать немедленно.
Белов окинул взрослого собеседника внимательным взглядом и с интонациями товарища Сухова произнес:
— Ну, а в чем же дело? Пошли?
Галет задумался. Вчера он имел возможность не только посмотреть на удивительного мальчика «в деле», но и успел переговорить с Паукером. Карл Викторович рассказывал о действиях Белова излишне эмоционально, но довольно подробно…
— …Веня, ты меня понимаешь? Он сначала стрелял, потом смотрел! Клянусь тебе! — Паукер облизал пересохшие губы. — И всегда попадал! Понимаешь?! Стрелял, не глядя, но — попадал! А как он оружие держит?! Ты видел?!
Галет кивнул, вспоминая скупые, точные движения мальчика. А Паукер, захлебываясь, продолжал:
— И как он у меня наган выхватил?! У меня махновцы отнять оружие не могли! Впятером! А этот — раз! — и нет у меня в кобуре нагана… Понимаешь, Веня?!
Галет оставил историю о пяти махновцах на совести Паукера, но что факт, то факт: отнять оружие у взрослого мужчины для тринадцати… хорошо, пусть четырнадцатилетнего подростка — задача нетривиальная…
Он оглядел Сашу с ног до головы и спросил:
— Думаешь, тебя отпустят?
— Думаю — нет, — Белов усмехнулся понимающей, взрослой усмешкой. — Но мы ведь никому не скажем?
— Толкаешь меня на служебный проступок?
— Это тепе… то есть у вас так называется? Ну, толкаю. А что, нельзя?
Настал черед усмехаться Галету.
— Можно. Надо бы команду для ареста подобрать…
— Где подбирать думаешь? — быстро спросил Саша.
Вениамин Андреевич помолчал, мысленно оценивая своих подчиненных, и сослуживцев…
— Возьму троих из охраны. Сменившихся. Съездим и…
— И в лучшем случае получим холодного Ягоду. В худшем — холодную группу захвата с товарищем Галетом во главе.
Пауза.
— Хорошо. Что ты предлагаешь?
— Берем парней Боева. Человек семь-восемь. Плюс — твои трое. Первым иду я, с Христо. Вы тихо нейтрализуете охрану, мы входим в кабинет, и привлекаем внимание Ягоды простым естественным вопросом…
— Чего? Каким еще вопросом?!
— «Как пройти в библиотеку?»
— А? — Галет обалдело посмотрел на своего собеседника. Увидел смеющиеся глаза и все понял. — Шутим, да?
— Есть маленько. Кстати, пока собирается группа — нарисуй-ка мне схему помещений. И маршрут наметим…
…К зданию на Лубянке с разных сторон почти одновременно подъехали три автомобиля. Из первого — длинного и солидного «Бьюика» вышли трое: подтянутый мужчина в шикарном костюме синего бостона, мальчик в защитного цвета костюмчике с пионерским галстуком на шее и молодой парень в красноармейской форме без знаков различия, но с россыпью значков на груди.
Из подъехавшего с другой стороны «Паккарда» вышли пятеро сотрудников НКВД и уверенно направились к главному входу, где и столкнулись с троицей из «Бьюика».
— Вы к нам? — поинтересовался один из энкавэдэшников.
Человек в бостоновом костюме широко улыбнулся и громко, так чтобы слышали часовые у входа, произнес, коверкая слова:
— Я-а! Ми искайт нашалник. Наш малтшик видей враг… еще раньше видей его фатерлянд… Дойчлянд… э-э Германия.
На лацкане «бостонового» сверкнул значок Коминтерна, часовые превратились в слух.
— Этот вра-а-аг… он убивай коммюнист, много… — Человек в костюме посерьезнел, а мальчик опустил голову и затеребил галстук. — Товарищ, этот враг убивай его отец унд мать. Наш малтшик… мы спасай его, перевози в Советски Союз. И он здесь видей этот шеловек… не посольство, он ходит, как совет граждан. Мы хочем видей товарищ Генрих… это важное есть.
Один из энкавэдэшников вытащил из кармана гимнастерки удостоверение, небрежно махнул им перед часовыми:
— Мы проводим товарищей коминтерновцев к товарищу Ягоде. Похоже — шпионаж.
