с Фениксом и возмутиться, последовав его плану? Или же нужно было подчиниться приказу, от выполнения которого зависела моя жизнь? Я выбрала последнее – неосознанно. От стыда уши сами жались к голове, слушая, как быстро-быстро бьётся моё сердце.
Как бы то ни было, я привыкла действовать самостоятельно… И не могу ни на кого положиться. Даже если очень хочу.
Из комнат доносились голоса, крики, хохот. Пахло цветами, благовониями… едой. Змеи и многие Ящеры тоже едят мясо, как и Медведи. Оттого во рту накопилось столько слюны, что хотелось сплюнуть прямо на деревянный пол.
Повсюду красные фонари, бесконечные повороты и до ужаса незнакомые запахи. Словно мышь в мышеловке, я сжалась, шаря взглядом то по диковинным узорам стен, то по тёмным теням, бродящям за дверьми храма.
Наконец мы подошли к небольшой комнатушке. Тут Нгуен выползла вперёд, подозрительно щурясь в мою сторону.
– Как я понимаю, нас-с-стоятельница Айминь хочет сменить твои… лохмотья, – она окинула рукой моё тело с ушей до пят, – на что-то поприличнее. Сёстры, я в моде не сильна, так что отдаю её вам на попечение.
Вдруг послышался тонкий взвизг, и чьи-то руки легли на мои плечи. Я уже испугалась, что это очередной боевой клич, за которым должна была последовать атака. Однако больно мне не было, и я обернулась, круглыми глазами оглядывая ту самую младшую Змею, которая спасла меня от пламени Феникса.
– Наконец-то! – воскликнула она, хлопая узкими и вместе с тем едва округлыми глазами. – Зверочка, а-а-а! Какая лапочка!
– Не переусердствуй, Нунг, – выдохнула Нгуен. – Она тут всё-таки не гостья.
– Я бы так не сказала, Нгуен, – поправила её средняя сестра, качая светлой головой. – Вряд ли настоятельница Айминь стала бы переодевать обычную пленницу.
– Интересно тогда получается, Нгует, – усмехнулась Змея. – Значит, спутники её – пленники, а она – дорогая гостья?
– Я считаю, что это логичный вывод, – заумно ответила Нгует, светловолосая Змея. – К тому же… я тоже хочу приодеть её вместе с Нунг.
– Что ж, – вздохнула Нгуен и взглянула на меня. – Одна – казначей, другая – мастер церемоний… Ты в это веришь?
Я молчала, хлопая глазами. Их разговоры были, безусловно, любопытными, но я так и не поняла, могу ли я открыть рот…
– А, брось! – отмахнулась Нгуен. – Здесь тебе никто не запрещает говорить. Не зверолюдка, а какой-то медвежонок!
Вместе с Нунг, она потеребила волосы между моих ушей. Приятно… А я думала, что у воительницы вроде Нгуен не могут быть столь мягкие руки.
– Казначей, мастер церемоний… Сказала добродушная тай-вэй! – рассмеялась Нунг. За ней и Нгует.
Мой амулет – уже тёплый от такого обильного потока иноязычной речи – подсказал, что тай-вэй – это как наш воевода. Вот это высокопоставленные лица мне встретились!
В конце концов они завели меня в комнату, где я чуть не потеряла сознание от количества обильных красок.
* * *
Мама всегда говорила: «Мира, боль пройдёт! Красота стоит жертв!» Наверное, я оттого никогда и не прихорашивалась: не очень-то хотелось приносить какие-то жертвы. И кто бы знал, что змеелюди воспринимают этот совет как указание к действию…
Меня одели в нечто наподобие халата с несколькими слоями – белого цвета, расписанными узором из ярких цветов – и длинную красную рубаху с белыми завитушками. Всё подвязали лентой, да так, что даже тоненькой мне стало тяжело дышать, а волосы на голове зачесали назад до того сильно, что мои глаза тоже стали узкими наподобие змеелюдских.
Но самым большим кошмаром для меня обернулись туфли. Они будто состояли из трёх дощечек: на одной помещалась моя стопа, две другие эту стопу поддерживали. Первую пару шагов я совершила едва не упав, но, немного разобравшись, я всё же смогла выйти из комнаты следом за радостной Нунг. Нгуен тем временем ждала нас снаружи. Когда мы показались, Нгует закрыла за нами дверь.
– Не сомневалась в вас, Гадюки, – усмехнулась она, оглядывая меня с ног до ушей.
– Гадюки?.. – удивилась я.
– Да, мы так зовёмся, – спокойно ответила Нгует. – Мы втроём на самом деле сёстры лишь по роду. У нас не общие родители.
– Нас нашли подкинутыми у ворот храма, – отвела взгляд Нгуен. – Мы тогда были не намного младше настоятельницы Айминь, но она сделала всё, чтобы у нас была хорошая жизнь. Она не только самая молодая настоятельница Храма Между Рек, но и самая милосердная. Тебе стоит ценить её доброту, великая княжна Мира.
Я незамедлительно кивнула. Конечно, хвост мой жался к телу от неловкости: не каждый готов так легко поделиться своим несчастным прошлым, – но я была благодарна за доверие к себе.
– Да что вы так раскисли? – поставила руки в боки Нунг. – Не будь мы подкинуты, мы бы вряд ли встретились и стали Гадюками! – Она широко улыбнулась. – И вообще! Гадюки – это не род, а, прежде всего, состояние души.
Сёстры шипяще засмеялись, я тоже улыбнулась. Как только завершился этот небольшой разговор, мы двинулись в сторону от комнаты с одеждами.
– Вы видели мудреца Чангпу? Такие гримасы корчил во время допроса, умора! – зашепталась Нунг. Ей вторили и сёстры.
Перешёптывания и сплетни о последних событиях длились недолго: вскоре мы оказались совсем рядом с большим огороженным выступом. Вид с него открывался, наверное, на всю долину. Края огибал красный забор с толстыми столбами и сложным узором между ними. Середину занял небольшой сад со скамейками, в центре которого гордо красовалась статуя – большая змеелюдка, чьи руки превращались в две полноводные реки.
За змеелюдкой, на отдалении, стояли настоятели: Айминь и Тадаши. Они о чём-то негромко переговаривались, и мне даже удалось расслышать часть их диалога:
– Пришли ли вести из Кинсе Баолей, настоятель Тадаши?
– Нет, снова… Что же они так запозднились?
В ответ настоятельница Айминь вздохнула.
– Не переживай, Айминь. Ты же знаешь, путь посыльного через дебри Империи труден. Письмо может идти неделями.
– Конечно, конечно… Но не месяцами.
– Кхм-кхм, – прервала их вдруг Нгуен. – Настоятельница Айминь? Мы привели её.
Гадюки острожно прошелестели за мою спину. Я оказалась впереди, глядя прямо на настоятельницу Айминь. А та смотрела прямо на меня. Свысока. Хоть мы обе, как оказалось, и были наследницами, Айминь явно походила на императрицу больше, чем я – на великую княжну.
– Великая княжна Мира, верно? – слегка надменно произнесла настоятельница, вскидывая ровную чёрную бровь.
– Да… Да-да, я.
Одно дело, когда Феникс называл меня княжной в шутку, но совсем другое – слышать об этом всерьёз. Я опустила уши, ожидая какого-то наказания.
– Мы никогда не были дружны с Единым Берским Царством…
– Единым… Оно давно так не называется, – позволила себе поправить Айминь я.
– Что ж, буду знать, – неожиданно вежливо отозвалась настоятельница. Видимо, она запарилась в горе слоёв одеяния, поэтому принялась обвевать себя веером. – Тем не менее я хотела бы знать, откуда же в Берском Царстве взялся княжеский род? Наверное, вы и сами догадались, «княжна», что разумный зверолюд – как и разумный змеелюд – вряд ли поверит вам на
