– Мама, – краснея от стыда, простонала девушка, – мне до совершеннолетия…
– Целых три месяца! – Мать решительно отставила в сторону ее бокал.
– Мама, у меня завтра день рождения!
Блад вздрогнул. Бурные события последних дней так захватили его, что он перестал отсчитывать последние деньки, и эта знаменательная дата просто выскочила из его головы.
– Как день рождения? Что ты несешь? – растерялась женщина.
– Понимаешь, дорогая, – осторожно сказал профессор, – у тебя из жизни выпало целых три месяца. Я тебе потом все объясню.
– Три месяца? – ошарашенно переспросила Наталья Борисовна.
– Три месяца, – подтвердил профессор.
– Не может быть…
Мать Алисы схватила отставленный в сторону бокал, залпом осушила его, потом, сообразив, что выпила, поперхнулась, выпучила глаза, схватилась за другой бокал и начала запивать гномью водку вином.
– Три месяца… – Наталья Борисовна потрясла головой, поднялась. – Мне надо…
Женщину качнуло.
– Мама!
Алиса выскочила из-за стола, схватила ее за руку. «Как же она похожа на свою мать!» – невольно поразился Блад, глядя на них. С другой стороны жену подхватил профессор.
– Извините, император, – виновато пробормотал он.
– Да, конечно, – кивнул капитан. – Я так понимаю, вы еще ничего толком не успели рассказать своей супруге. Проводите Наталью Борисовну в ее каюту. На нее слишком много сразу всего свалилось. Ей надо прийти в себя и отдохнуть.
Было уже поздно, но Блад не ложился. Знал, что все равно не заснет. Он сидел, прикрыв глаза, в гостевой комнате своей каюты, перебирая пальцами струны гитары. Перед ним на столе лежали шпага, шляпа и сиреневый кристалл в золотой оправе в виде лепестков подсолнуха. Рядом с кристаллом стояли граненый стакан, бутылка водки, но он к ним не прикасался, потому что перед ним, вернее, перед его мысленным взором, стояла еще и сцена в кают-компании, а поразительное сходство Алисы с ее мамой невольно возвращало капитана к событиям в подземельях Массакра. Вспоминалась бешеная ярость Фиолетового, сражавшегося до последнего за свою любовь. За женщину, ради которой он был готов пожертвовать всем и продать все: и честь, и родину. Он буквально слышал голос штурмана, который только что не звенел в его ушах. Невольно напрашивались дурные параллели. Он ведь тоже за Алису любому глотку порвет. А башню, как Фиолетовому, при этом не снесет?
Блад не сразу заметил, что наигрывает «Белль» из бессмертного творения Коччиани, и не подозревал, что клокочущая в его душе буря чувств заставила сиреневый кристалл транслировать эти воспоминания в пространство.
– Он так и погиб? – услышал капитан за своей спиной чей-то тихий голос.
Блад встрепенулся. Над сиреневым кристаллом висела объемная голограмма, на которой умирал Фиолетовый, из последних сил, уже в агонии пытаясь дотянуться до руки своей Наташи. Такой близкой и такой недосягаемой. Капитан обернулся. За его спиной стояла мать Алисы.
– Прошу извинить меня за столь поздний визит. Я стучала…
– Но я, кажется, не слышал, – вымученно улыбнулся капитан, поспешно поднимаясь.
– Я слышала музыку и голоса. Один из них, как мне показалось, принадлежал Николаю, и я рискнула войти.
– Ничего страшного. Я рад ближе познакомиться с вами в неформальной обстановке.
Капитан пододвинул свободное кресло маме Алисы. Та с благодарностью кивнула, села, покосилась на бутылку водки.
– Хотел накатить стакан, – честно признался Блад. – На душе после всего этого, – кивнул капитан на голограмму, – паршиво. Но не смог.
Блад мысленно отдал приказ, и голограмма над столом исчезла. Наталья Борисовна опять кивнула.
– Собственно, для того чтобы узнать о нем, и пришла. Я помню только, как вылетела с Селесты на галактическую конференцию архитекторов, высадилась на Фаросе, чтобы сделать пересадку, и дальше – провал. Очнулась уже здесь, на «Ара-Белле». Остальное мне Сережа вкратце, что мог, рассказал. Про то, как к ним пришло известие о похищении, про то, как они деньги на выкуп добывали, про предательство, но что произошло там, в подземельях, они не знают, а остальные, кого только ни пыталась расспрашивать, молчат или на вас ссылаются.
– Да рассказывать особо нечего. Вы сами только что все видели.
– Странно. Он Сережу моего хотел убить, а я все равно чувствую себя перед ним виноватой. Мы ведь с Колей со школы были вместе. За одной партой сидели. Он так трогательно ухаживал за мной. А потом появился Сережа. Забавный такой милый очкарик, по уши влюбленный в своих зверушек. И я поняла, что он мой! Тут же решила никому его не отдавать. Чуть не насильно в себя влюбила и на себе женила. Коле я и раньше говорила, что мы с ним только друзья и ничего больше, но он сильно переживал. А потом вроде ничего, успокоился. Другом семьи стал. С Сережей поладил, Алису чуть не с рождения на руках носил. Я все женить его на своей подружке пыталась, а он только отшучивался, отнекивался. Ведь столько лет уже прошло. Мне и в голову не приходило, что он все еще… – Наталья Борисовна безнадежно махнула рукой. – И с Сережей подружился… я так думала. А оно вон как вышло.
– Нехорошо вышло. – Бладу бы в этой ситуации быть помягче, но лукавить было выше его сил. – С одной стороны, он вроде бы и бился, как герой, защищая вас. Но он же вас в эту историю и втравил. Я не могу ему простить того, что он поставил под удар и вас, и вашего мужа, и Алису. Профессора он вообще планировал убить. И самое главное, как он смел так рисковать Алисой? – Питер чувствовал, что начинает закипать. – Как можно втягивать в такую авантюру ребенка, которого когда-то носил на руках? Знаете, Наталья Борисовна, на моей родине есть такое правило: о мертвых либо хорошо, либо ничего. Так вот, о моем бывшем штурмане, вашем школьном друге, я не могу сказать ровным счетом НИЧЕГО!
Наталья Борисовна внимательно посмотрела на Блада и улыбнулась каким-то своим мыслям.
– Вы находите это смешным? – хмуро спросил Блад.
– Нет. Просто у меня в голове не укладывается.
– Что?
– Моя дочь и император… немыслимо! – Наталья Борисовна поднялась. – Однако в любом случае, Питер… кстати, как вас по батюшке?
– Петр Алексеевич Черныш, – неожиданно для самого себя ляпнул капитан.
– Петр Алексеевич? – Наталья Борисовна внимательно посмотрела на Блада. – Вы полны сюрпризов, капитан. Ну что ж, Петр Алексеевич, в любом случае спасибо. За меня, за Сережу, за Алису.
– Пожалуйста. Только вы при всех меня так не называйте, – попросил Блад. – Для моих подданных я император Питер I, или, на худой конец, капитан Питер Блад.
– Питер Блад… если верить историческим хроникам, благородный пират. Вы окутаны тайной, капитан. Это придает вам шарма. Ну что ж, в благодарность за спасение я сохраню вашу тайну, – улыбнулась Наталья Борисовна. – Это меньшее, что я могу для вас сделать. Спокойной ночи, император.
Блад проводил глазами мать Алисы, дивясь ее характеру и силе воли. И как это она его так ловко расколола? Бац! И настоящее имя ей назвал. Железная леди. То-то в ее присутствии Алиса сама не своя. Так, теще надо будет отстроить отдельный дворец. Подальше от их гнездышка с Алисой. И прилетать к ней только на блины. Да, на блины и никак иначе! Приняв это важное решение, Блад наконец успокоился и поплелся в свою спальню. Спать! Завтра наверняка предстоит еще один сумасшедший день, и надо быть в форме… Стоп! У Алисы же завтра день рождения! Ну я кретин! Голова совсем не варит.
– Нола!
– Да, мой капитан. – Перед ним возникла гнома.
– Срочный заказ. Надо кое-что изготовить к завтрашнему утру.
– Что именно?
– Параметры Алисы помнишь?
– Какие именно?
– Внешние.
– Могу изобразить, – оживилась Нола, и рядом с ней появилось голографическое изображение Алисы. – Вам как – фас, профиль, в одежде или без? – В такт вопросам изображение соответственно менялось, а когда с Алисы слетела вся одежда, Блада зашатало. – Ага, предпочитаете обнаженную натуру, – обрадовалась Нола.
– Убью! – прорычал Блад. – Мне нужен только ее безымянный палец!
– Она нужна тебе по частям? – удивилась гнома. Обнаженная натура исчезла. От Алисы остался только палец.
– Я не Чикатило, но на данном этапе этого больше чем достаточно, – с облегчением выдохнул император. – Снимешь с него мерку для кольца.
– Ого! Серьезный подход к делу. Ты никак решился, капитан! Какие-нибудь особые пожелания к дизайну есть?
– Есть. Это должно быть скромное обручальное колечко. И мне такое же сооруди под этот вот размер. – Блад оттопырил безымянный палец. – Кольца должны быть золотые в элегантных коробочках на бархатных подушечках.
– Хотите совместить день рождения со свадьбой?
– Если повезет.
– Не повезет, – категорично заявила гнома.
– Почему?
– Да кто ж вам позволит втихаря венчаться? На свадьбы такого ранга полгалактики сгоняют, а вы надеетесь ее зажать? Не выйдет!
