– С самой серьезной.
– По-моему, твоя лягва концы отдает.
Это капитану жутко не понравилось. Если изменившая курс корабля лягушка вдруг помрет… Блад окончательно проснулся, распахнул глаза и кинулся к столу, на котором стояли две элегантные коробочки под кольца и аквариум с лягушкой. Королевская лягва была на месте. Она сидела в своем аквариуме, вперив подернутые мутной поволокой глаза в потолок, и, казалось, не дышала. Блад присмотрелся внимательней. Нет, вот на мгновение ее бока раздулись и опять опали.
– Э! Ты не вздумай помирать. – Блад протянул руку, чтоб погладить лягушку по спине, но пальцы наткнулись на защитное поле, которое его так шарахнуло, что он отлетел от стола метра на два.
Лягушка, продолжая изучать потолок, сжала правую лапку в кулачок и погрозила ей капитану.
– С одной проблемой разобрались, – с облегчением выдохнул Пит. – Она пока помирать не собирается. Вторая проблема?
– Вторая проблема – твоя команда, похоже, решила спиться.
– Я же им запретил бухать! – возмутился Блад.
– Вот и я о том!
– Где они?
– Загляни на кухню. Только осторожно. Они там буйствуют.
– Ах, они еще и буйствуют!
Блад прицепил к поясу шпагу, поставил на боевой взвод бластер и пошел наводить порядок, со злости позабыв про корабельный телепорт, слабо мерцающий сиреневыми кристаллами с браслета на его руке. На этот раз информация Нолы не подвела. На кухне действительно буйствовали. Стоило Бладу взяться за ручку двери и начать ее поворачивать, как…
– Дед, не вздумай!!!
Под отчаянный вопль Зеки что-то тяжелое шарахнуло по этой двери с другой стороны с такой силой, что она выгнулась дугой, но все же устояла.
– Да вы совсем охренели, мужики! – окончательно рассвирепел Блад, распахивая дверь настежь.
– Говорил же тебе, это свои! Гиви, отними у него нож!
– Не могу, меня завалило!
На полу около порога лежала метриловая дубинка Ура, в помятой двери торчало несколько ножей. Возле холодильной установки Зека в полосатой робе боролся с дедушкой, пытаясь отнять у него разделочный тесак. Это было не просто, так как движения академика сковывало тяжеленное чугунное ядро, к которому он был прикован цепью за ногу. Впрочем, Уру тоже было нелегко. Ему мешал сопротивляться раздувшийся до неимоверных размеров живот.
– Капитана!!! – обрадовался Ур, бросая на пол нож.
– Ну вот, а ты говоришь: туруги, туруги!
Академик отпустил дедушку и обессиленно сполз на пол, пристроившись рядом с Гревом, который ковырялся острием кухонного ножа в замке своих наручников. В углу полностью разгромленной кухни шевелилась и перекатывалась огромная куча каких-то электронных блоков и бумажного хлама.
– Капитан, на вашем корабле происходит черт знает что! – прорычал адмирал, бросил бесполезный нож и присосался к бутылке из запасов Гиви. – Кстати, у вас заколки нет? А то нож не проходит. Академик, чтоб тебя! Куда ты смотришь? Его опять завалило!
– Ага… я ща…
Зека запустил одну из своих рук в шевелящуюся кучу и начал выуживать из недр электронного хлама и бумаг бортмеханика. До конца выудить не смог. Что-то гнома держало внутри этой кучи. На поверхности появилась только голова. Гиви часто-часто задышал.
– Дай хлебнуть!
Грев подполз поближе, сунул в рот собрату по несчастью горлышко бутылки, и тот сделал длинный глоток.
– Держись, брателло. Сейчас я дерну посильнее, – сказал Зека.
– Охренеть… – Блад кинулся им на помощь, но стоило ему только запустить руку в кучу, как груды бумаг и электронный хлам растаяли в воздухе.
– Кэп, тебя мне сам Господь послал, – простонал гном.
Блад отнял у него бутылку.
– Что тут, черт возьми, происходит?
– Капитан, вы не поверите… – Грев покосился на свои наручники. – А у вас неплохо с этой чертовщиной разбираться получается. Чувствую, вы и без заколки можете обойтись.
– Кто это на тебя браслеты нацепил? – Блад нагнулся, чтобы получше рассмотреть на наручниках замок, коснулся браслета пальцами, и они тут же исчезли. – Лихо. – Капитан не понимал, как у него это получается, но сделал вид, что все под контролем, и так было задумано изначально. – Так кто их на тебя нацепил?
– Долго рассказывать, – смутился Грев. – Скажу только, что мне приснился страшный сон, а когда проснулся, они были уже на мне.
– Тебе тоже страшный сон приснился? – спросил академика капитан, оглядывая его арестантскую робу.
– Еще какой! Представляешь, приснилось, что я опять на зоне… – Академик поднял с пола выпавшую во время борьбы с Уром фляжку с валерьянкой, открутил колпачок и, не отсчитывая, как обычно, капель, осушил емкость до дна.
– Так ты же там свой в доску. В авторитете, – невольно усмехнулся Блад.
– Свой-то свой, а с хозяином зоны особо не поспоришь.
– И кто там был хозяином?
– Академик Ляпис. Он меня, зараза, голыми руками раскопки делать заставлял, а добытые артефакты себе забирал. Я за эту ночь всю зону вдоль и поперек перекопал! А он всю добычу к себе, к себе, сволочь такая, подгребает!
– Сочувствую. Ну а тебя чем этой ночью накрыло? – повернулся к Уру Блад.
– Во! – протянул ему недогрызенный хобот мамонта предок академика. – Я его ем, ем, а он, аднака, не кончается…
– Надеюсь, ты не Билли нашего схарчил? – нахмурился капитан, беря в руки хобот.
Тот растворился в его руках, а вместе с ним исчез и живот Ура. Предок академика удивленно похлопал себя всеми шестью руками по опавшему животу.
– Ем, ем, аднака, а все голодный…
– И как это понимать, капитан? – хмуро спросил Грев, поднимаясь с пола.
Легкость, с которой император справился с их проблемами, наводила на неприятные размышления.
– Нола!
– Да, мой капитан, – вплыла в каюту гнома.
– Посмотри на академика и скажи нам, что ты видишь.
– Академика вижу.
– А ничего особенного в нем не замечаешь?
– Ну ты спросил! Конечно, замечаю. И не только в нем.
– Что именно замечаешь? – потребовал уточнить капитан.
– Что все здесь водку с валерьянкой жрут и ведут себя, как психи.
– Да я не про это спрашиваю, – разозлился Блад. – На одежду академика внимание обрати. В ней нет ничего особенного?
– Одежда как одежда, – пожала плечиками Нола.
– А то, что к его ноге ядро чугунное приковано, тебя не настораживает?
– О-ёй… – испугалась Нола. – …Не стоило тебя сюда приглашать. По-моему, это заразно.
– Ясно. Ты его не видишь, – сообразил Блад. – А кроме меня кто-нибудь видит ядро?
– Да.
– Разумеется!
– Конечно!
– Ясен хрен, аднака!
– Академик, чему вы своего дедушку учите, – расстроился капитан, – завязывайте уже с этой феней! И не дергайтесь. Сейчас с вас гирю снимать будем. Похоже, мои ручки стали чудотворными.
Действительно. Стоило ему коснуться пальцами ядра, как оно исчезло вместе с полосатой робой, и к Зеке вернулся прежний вид.
– Так, господа, до общей побудки меньше часа. Сегодня день особенный. Сегодня день рождения Алисы, и попробуйте вы мне его сорвать! Если что-нибудь непотребное учините, пеняйте потом на себя. Академик, в первую очередь это относится к вам. Забудьте про родную феню. Изъясняться разрешаю лишь высоким слогом. Никакого вульгаризма в присутствии дам от вас не потерплю! А теперь все по своим каютам. Приводите себя в порядок, чистите перышки, надевайте галстуки и фраки. Завтрак через три часа, и на нем вы должны быть при параде. Будем поздравлять именинницу. Вопросы есть?
– Есть, – откликнулась Нола. – Когда вы отсюда уберетесь? Дроидам тут после вашего погрома еще прибираться и завтрак готовить.
– Мы уже уходим, – успокоил ее Блад. – Все верно, господа?
Господа не возражали и поспешили удалиться. Капитан тоже покинул кухню, но в свою каюту не пошел.
– Нола, надеюсь на моем корабле больше никто не буйствует? Не хотелось бы осложнений в такой день.
– Только узники. Но их не жалко, так что они не в счет.
– Ты что, обалдела? Что значит не в счет и что значит не жалко? Кого не жалко? Метаморфов?
– Их особенно. Они там друг друга мутузят.
– Чего не поделили?
– Почем я знаю?
– А черепашки?
– Черепашки тоже дерутся. За камешки. Каждый хочет соорудить себе горку побольше.
– Ты их в одну комнату посадила? – ужаснулся Блад.
– Нет, в разные, но они другу к другу норки прогрызли.
– Обалдеть! Этак они весь корабль сгрызут. А ханаки чем занимаются?
– Ставки делают и драчунов подначивают. Говорят, что давно такой развлекухи не видали… – Нола к чему-то прислушалась, – а теперь спорят, что сами запросто с ней справились бы.
– С кем с ней?
– Не знаю.
– Мне это не нравится. Да, а откуда ты знаешь их язык? И, кстати, почему они не говорят на интерлингве? Нас вроде понимают, а на интерлингве не говорят.
– У них глотка так устроена, что они на интерлингве говорить не могут. А язык я у Грева с коммуникатора скачала. Должна же я знать, о чем они перерыкиваются.
