– Полагаю, ты можешь называть меня его командиром, – ответил Роланд. Показал на револьвер в руке Эдди, на подсобку, потом на себя: «Жди команды». – Эдди кивнул.
– Почему бы не послать его к нам, mi amigo[50]. К тебе все это не имеет никакого отношения. Я его возьму и позволю тебе уйти. Шустрик – единственный, с кем я хочу поговорить. Его ответы на мои вопросы доставят мне огромное удовольствие.
– Тебе нас не взять, – спокойно ответил Роланд. – Ты забыл лицо отца своего. Ты – двуногий мешок с говном. Твоего командира зовут Балазар, и ты лижешь его грязную жопу. Другие знают об этом и смеются над тобой. «Посмотрите на Джека, – говорят они, – от этого лизожопства он становится еще уродливее».
Последовала короткая пауза.
– У вас грязный рот, мистер. – Голос Андолини тоже звучал спокойно, вот только все добродушие из него исчезло. Уже не чувствовалось, что разговор забавляет его. – Но разве вы знаете, что кости можно сломать только палками и камнями. Слова же меня не трогают.
Издалека донесся вой сирены. Роланд кивнул сначала Джону (который не отрывал от него глаз), потом Эдди. «Скоро», – предупреждал кивок.
– Балазар будет строить свои башни из карт и после того, как ты превратишься в груду костей в безымянной могиле, Джек. У некоторых грезы становятся явью, но не у тебя. Твои так и останутся грезами.
– Заткнись!
– Слышишь вой сирены? Твое время практически…
– Вперед! – проорал Джек Андолини. – Вперед! Взять их! Мне нужна голова этого старого гребаного козла, слышите? Мне нужна его голова!
Круглый черный предмет влетел в дыру, образовавшуюся на том месте, где стояла дверь «ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ». Еще одна граната. Роланд ее ждал. Выстрелил один раз, от бедра, и граната взорвалась в воздухе, практически разнесла тонкую стенку между подсобкой и залом для ленча. Оттуда донеслись крики удивления и боли.
– Давай, Эдди! – прокричал Роланд и начал палить в разлитое по полу подсобки дизельное топливо. Поначалу Роланд уже подумал, что ничего из его затеи не выйдет, но потом слабые язычки синего пламени появились в центральном проходе и начали распространяться к остаткам дальней стены. Но пламя не взметнулось к потолку. Боги, как же он хотел, чтобы в колонке было топливо, которое в этом мире называли бензином!
Роланд откинул цилиндр, выбросил отстрелянные гильзы, начал перезаряжать револьвер.
– Справа, мистер, – будничным голосом предупредил Джон, и Роланд мгновенно распластался на разгрузочной платформе. Одна пуля пролетела там, где только что была его грудь, вторая зацепила кончики длинных волос. Он успел зарядить только три из шести гнезд барабана, на одно больше, чем ему потребовалось. Два охотника упали на спину с одинаковыми дырами в центре лбов, чуть ниже линии волос.
Еще один бандит выскочил из-за угла магазина со стороны Эдди, увидел, что Эдди поджидает его с хищной усмешкой на окровавленном лице. Бандит тут же отбросил пистолет и стал поднимать руки. Пуля Эдди пробила ему сердце еще до того, как они поднялись на уровень плеч. «Он учится, – подумал Роланд. – Да помогут ему боги, но он учится».
– По моему, огонь слишком медленно разгорается, парни, – заметил Джон, забираясь на разгрузочную платформу. Подсобку заполнял дым от расстрелянной гранаты, но пули продолжали лететь сквозь него. Джон не обращал на них ни малейшего внимания, и Роланд поблагодарил ка за то, что на их пути оказался такой хороший человек. Такой мужественный человек.
Джон достал из кармана брюк прямоугольную серебристую коробочку, откинул крышку и большим пальцем вертанул маленькое колесико. Над коробочкой возник приличных размеров язык пламени. Вот эту горящую коробочку Джон и бросил в подсобку. И в том месте, где она упала в дизельное топливо, ярко вспыхнул огонь и начал быстро распространяться по подсобке.
– Что с вами такое? – бушевал Андолини. – Возьмите их!
– Приходи сам и возьми нас! – крикнул Роланд. Он уже спрыгнул с разгрузочной платформы и дернул Джона на штанину. Джон последовал его примеру и упал бы, если б Роланд не поддержал его. А Чип-магазинщик именно в этот момент решил отключиться – со стоном, похожим на вздох, повалился на замусоренную землю.
– Да, приходи! – поддакнул Эдди, слезая с платформы. – Возьми Шустрика, возьми паршивого Шустрика, не посылай мальчишек делать мужскую работу, слышишь меня? Сколько у тебя было парней, два десятка? А мы все стоим на своих ногах! Так что приходи! Приходи и возьми нас сам! Или ты хочешь до конца своих дней лизать жопу Балазару?
Новые пули полетели сквозь дым и пламя, но охотники, оставшиеся в магазине, не выказывали желания форсировать огненное озеро. Никто не появлялся и из-за углов.
Роланд указал на правую голень Эдди, куда попала пуля. Эдди поднял руку с оттопыренным большим пальцем, но брючина ниже колена потемнела от крови, а при каждом шаге в сапоге хлюпало. Боль же пульсировала в такт сердцебиению. Однако он все больше склонялся к тому, что кость не задета. «Может, – признавался он себе, – причина в том, что я хочу в это верить».
К первой сирене присоединились две или три новых, и все они приближались.
– Вперед! – провизжал Джек. Чувствовалось, что он на грани истерики. – Вперед, трусливые сучьи дети, возьмите их!
Роланд подумал, что оставшиеся в живых плохиши могли атаковать их двумя минутами раньше, может, тридцатью секундами раньше, если бы Андолини лично возглавил атаку. Но теперь о лобовой атаке не могло быть и речи, и Андолини не мог не понимать, что, поведи он своих людей вокруг любого из углов магазина, Роланд и Эдди расстреляют их, как мишени в ярмарочном тире. Единственное, что ему оставалось, это осада или обходной маневр через лес, но и первый, и второй варианты требовали времени, которого у Андолини не было. Впрочем, не мог он и оставаться у магазина. В этом случае ему пришлось бы иметь дело с местными полицейскими или пожарниками, в зависимости от того, кто подъехал бы первым.
Роланд подтянул к себе Джона, чтобы перейти на шепот.
– Нам нужно немедленно убираться отсюда. Ты поможешь?
– Ага, думаю, да. – Ветер переменился. Воздух втягивало в магазин через разбитые витрины и выдувало через дверь черного хода, благо стена, отделявшая магазин от подсобки, приказала долго жить. Клубы черного маслянистого дыма от горящего дизельного топлива заполняли двор. Джон закашлялся, замахал рукой, разгоняя дым. – Следуйте за мной. И смотрите под ноги.
Джон поспешил через заваленный мусором двор. Переступил через разломанный ящик, проскользнул между ржавой мусоросжигательной печью и грудой еще более ржавых железяк. На одной из них Роланд увидел слова, которые встречались ему в его странствиях: ДЖОН ДИР[51].
Роланд и Эдди пятились, прикрывая Джона, то и дело оглядываясь, чтобы не споткнуться. Роланд не терял надежды, что Андолини все-таки решится на последнюю атаку и он убьет его, как однажды уже убил. Случилось это на берегу Западного моря, теперь же он вновь попался на пути стрелка, десятью годами моложе.
«Тогда как я, – думал Роланд, – чувствую себя на тысячу лет старше».
Однако слова эти были далеки от истины. Да, теперь он страдал, от болезней, свойственных преклонному возрасту. Но у него был ка-тет, полностью зависящий от него, не просто ка-тет, но состоящий из стрелков, и они вдохнули в него новую жизнь, чего он никак не ожидал. Вновь появились люди, которых он хотел сберечь и защитить, которые стали дороги ему никак не меньше Темной Башни. Вот он и надеялся, что Андолини поведет своих бандитов в последнюю атаку. Потому что чувствовал: убив Андолини в этом мире, он убьет его навсегда. Этот мир был другим. Более реальным, чем все другие миры, включая его собственный. Он чувствовал это каждой косточкой, каждым нервом. Роланд вскинул голову и увидел то, что и ожидал: облака, вытянувшиеся в линию. Из замусоренного двора в лес уходила тропка, начинающаяся меж двух гранитных глыб. И здесь Роланд увидел похожие на ели тени, накладывающиеся друг на друга, но все равно указывающие направление. Ему пришлось присмотреться, чтобы увидеть их, но, раз увидев, он понял, что ошибки быть не может. Как и Нью-Йорк, в котором они нашли мешок на пустыре и где Сюзанна увидела бродячих мертвяков, это был настоящий мир, тот самый, в котором время бежало только в одном направлении. Они смогли бы попасть в будущее, если б нашли дверь, он не сомневался, что туда уже перенеслись Джейк и Каллагэн (Роланд тоже помнил стихотворение, написанное на заборе, и теперь понимал как минимум его часть), но вот вернуться в прошлое возможности у них не было. Это был настоящий мир, где поговорка «Сделанного не вернешь» являлась абсолютной истиной, наиболее близкий к Темной Башне. И они по-прежнему находились на Тропе Луча.
Джон уводил их в лес, вниз по склону, подальше от поднимающихся столбов черного дыма и нарастающего воя сирен.
4
