Глава 11
Смеющиеся уста
Далекое… Близкое… Грани рассредоточены, и плетутся непрестанные нити заговора. Темные катакомбы теперь просто дань прошлому. Эстетика, налагающая осознание романтики причастности к чему-то важному, непомерно гигантскому и держащемуся на одном дуновении, словно волоске, характеризуемом банальным желанием сохранения традиций. Ложа «Познание-5» эволюционирующего масонства и взобравшегося на нереалистичный апогей могущества являла кокон, связанный и переплетающий личности всех контрастов и величин, действующих на разных фронтах огромного спектра сфер и зачастую до противоречия разнясь в областях и возложенных целях, наличием преимуществ и уязвимых мест, завязываясь, не поддаваясь логическому объяснению в исполненный мистики, таинственности и силы узел. Узел, централизующий точкой маститое пятно, порождающее беспросветные нити паутины, скрепившей весь мир; и загадка из домыслов и суеверий истончила призрачные проблески правды, покрыв масонство темным занавесом навсегда. Навсегда… или до той поры, пока члены ложи не захотят сбросить маски и обнажить лица пред миром, но да не будет этого, иначе прихоть будет стоить жизней, жизней тех, кто познал истинный вид лика власть имущих. Как счастливы дети: слепы и неразумны мирским премудростям, но видят и знают, различая и интерпретируя то, что нам так теперь недоступно из-за сложившегося стереотипа восприятия.
Судьба – коварная и жестокая, но столь обольстительная и изящная, что каждый человек испрашивает ее в спутницы. Ладони Судьбы укачивают возлежащего в яслях Вселенной до своего рождения; и уйти не придя, погибнуть не борясь, сгинуть не войдя и умереть не живя или же скитаться и идти путем ко звездам, ладони не дрогнут от решения, но никто и не узнает об оброненной слезе… Судьба женственна, но чужда материнству; судьба подобна женщине – приласкает, страстно позабыв обо всем, одарит пламенным поцелуем и обжигающим огнем любви, либо погубит ничтожных духом, либо сильных сердцем исполнит великим познанием Любви.
***
Сумрачные, затхлые коридоры; среди сырости и тьмы священник в изодранном облачении, молящийся в камере.
– На Тебя, Господи, уповаю, да не постыжусь вовек; по правде Твоей избавь меня; приклони ко мне ухо Твое, поспеши избавить меня, – люди в багровых мантиях поверх вычурных костюмов вступили в сырые коридоры, держа факелы. – Будь мне каменною твердынею, домом прибежища, чтобы спасти меня, ибо Ты каменная гора моя и ограда моя; ради имени Твоего води меня и управляй мною. Выведи меня из сети, которую тайно поставил мне, ибо ты крепость моя, – в памяти проявилось черно-белое воспоминание, как его, священника, подвешенного и заключенного в кандалы, секут кнутом. – В Твою руку предаю дух мой; Ты избавлял меня, Господи Боже, истины. Ненавижу почитателей суетных идолов, – люди в мантиях прошли под аркой, украшенной выступающим изваянием головы животного – то ли быка, то ли волка, то ли носорога, – но на Господа уповаю… – застывший на черной бечевке нательный католического образа крест с распятым Иисусом Христом поверх рясы священника. – …Буду радоваться и веселиться о милости Твоей, потому что Ты призрел на бедствие мое, узнал горесть души моей и не предал меня в руки врага; поставил ноги мои на пространном месте. Помилуй меня, Господи, ибо тесно мне; иссохло от горести око мое, душа моя и утроба моя, – туфли с серебристым накладками вступили в лужу. – Истощилась в печали жизнь моя и лета мои в стенаниях; изнемогла от грехов моих сила моя, и кости мои иссохли. От всех врагов моих я сделался поношением даже у соседей моих и страшилищем для знакомых моих; видящие меня на улице бегут от меня. Я забыл в сердцах, как мертвый; я – как сосуд разбитый, ибо слышу злоречие многих; отовсюду ужас, когда они сговариваются против меня, умышляют исторгнуть душу мою. А я на Тебя, Господи, уповаю; я говорю: Ты – мой Бог! В Твоей руке дни мои; избавь меня от руки врагов моих и от гонителей моих. Яви светлое лице Твое рабу Твоему; спаси меня милостью Твоею. Господи! Да не постыжусь, что я к Тебе взываю; нечестивые же да посрамятся, да умолкнут в аду. Да онемеют уста лживые, которые против праведника говорят злое с гордостью и презрением. Как много у Тебя благ, которые Ты хранишь для боящихся Тебя и которые приготовил уповающим на Тебя пред сынами человеческими! Ты укрываешь их под покровом лица Твоего от мятежей людских, скрываешь их под сенью от пререкания языков. Благословен Господь, что явил мне дивную милость Свою в укрепленном городе! В смятении моем я думал, отвержен я от очей Твоих; но Ты услышал голос молитвы моей, когда я воззвал к Тебе. Любите Господа все праведные его; Господь хранит верных и поступающим надменно с избытком. Мужайтесь, и да укрепляется сердце ваше, все надеющиеся на Господа! – люди в капюшонах, лица скрыты тенью, тусклый свет освещает только сморщенные подбородки и выдающуюся нижнюю губу, расползающуюся в улыбке. Лицо, изможденное лицо священника видно в профиль. Он повернулся. Он молод, но лица коснулись блики старения: голод и тьма.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
***
Годы прошлого – времени становления Нового Мира. В ложе был положен горячий спор. Братья горячо спорили.
– Как нам построить новый мир? Как нам уничтожить религии и веру людей?
– Действительно. Течения благословенных нами сект несут раздор, прокладывая межу средь людей, но необходимо нечто более действенное.
Одинокий голос раздался из темноты, заполнив зал:
– Начните экуменистическую компанию: это растворит религии друг в друге, что окончательно уничтожит первоначальную основу, и вера постепенно затухнет, будучи обращена теперь не целостному, но пустому, в обертке грандиозного единения, так приказ сей зачал мировую войну, приведшую к Великому Разъединению.
– Но как и через кого мы осуществим это?
Губы довольно сомкнулись:
– Пасторы, апостолы, учителя, диссиденты – все та же наша движущая сила, но приложим иной вектор развития событий.
– Каким способом?
– Люди делятся на экстравертов и интровертов. Это прошлое… пережиток. Будущее за объединением, корректностью и стиранием граней. Все силы приложим на примирение всех сторон! Люди не будут ни индуистами, ни мусульманами, ни христианами; человек не будет ни англичанином, ни немцем, ни японцем, ни русским; не будет ни белых, ни черных, ни желтых, ни красных…
– Как? Изменим генотип?
– В направлении вживления новых генов и лишних хромосом мы идем давно. Нет. Просто белый или черный – это станет неважным, тривиальным и бессмысленным. Люди станут обладать универсальными «знаниями», мы осуществим соитие духовного с физическим, объединим науку и религию, уничтожим ярлыки и шаблонность восприятия. В будущем человек станет и тем и другим одновременно. Мужчина станет женщиной, женщина – мужчиной.
– Биологически?
– И биологически, но это не столь действенно. Мы привьем им иллюзию осознания себя всем, то есть Вселенной. Человек будет отождествлять себя со всем в мире и будет веровать, что он и есть Вселенная. А как вы знаете, если сознание усвоит вещи мира как тождественные себе, то личность расколется. Ведь только через признание того, что ты не есть то же самое, что окружает тебя, можно признать целостность себя и что ты индивидуален. А вот эта человеческая индивидуальность – шаг к свободе, посему нам просто необходимо навязать их подсознанию, что они и есть отражение всего сущего во Вселенной, они ничто и одновременно все. Только через эту ересь под силу будет отклонить человечество от свободы. В будущем у мужчины привьется сознание его духовной свободы как женщины, а у женщины – свободы и духовного наличия всех качеств, что и у мужчины. Они уверуют, что вошли в настоящее освобождение, мы дадим им усвоить, что люди теперь высвобождены от всех категорий оков и запретов. Ведь черные начнут отрицать, что они на самом деле черные, а белые станут отрицать, что они белые, и мы разовьем у них стыд, непримиримость и ненависть к тому, чем они являются на самом деле. Это будет гениальный блеф! Мы положим начало Великого Обмана.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
